лоб, он был ледяным.
У старшего лейтенанта Квасова был начальник Игарского госрыбтреста Николай Антонович Самсонов. Речь шла о снабжении лагерей рыбой. Собственно, Квасов многого от него и не хотел, он с этого и начал — обставить его особняк «меблишечкой поприличнее». Но Самсонов неожиданно заупрямился, стал ходить кругами, дурака включал и все подхихикивал толстым лицом. Намекал, что все вопросы с милицией и госбезопасностью у него уже решены. В Красноярске. И что он вообще человек небольшой и состоит в подчинении... Николай Антонович при этом потел и вытирался серым носовым платком. Квасов не ожидал отказа, поэтому и не готовился особенно, но теперь разозлился и достал несколько бумажек:
— Тут у меня немного, Николай Антонович, давайте посмотрим, а не хватит, попрошу ребят еще поковыряться в вашей бухгалтерии.
— У меня недавно ревизия была, Константин Васильевич, все в ажуре! Мы законы знаем, нам нарушать ни к чему! — Самсонов нервно помаргивал злыми и трусливыми глазками.
Квасов внимательно читал.
— Вот интересно, «солонина мокрого засола, поставленная в летнее время, в подавляющей части оказалась некачественной и требовала постоянной доработки»... Это еще не преступление, конечно, зэки и такое сожрут... — Квасов внимательно смотрел на Самсонова, непонятно было, серьезно он или шутит. — А что это вы солониной вдруг занялись?
— Из Красноярска, Константин Васильевич, что поставили, то и отдал. Централизованные закупки были, по линии ГУВС[121], с подсобных хозяйств и совхозов вашего ведомства. Те же зэки и солили свининку, что с них возьмешь? А не брать ее, сами понимаете, кто же посмеет?! — Самсонов опять отер пот и тяжело вздохнул.
Квасов и раньше догадывался, что за Самсоновым стоят какие-то чином немаленькие люди, но Игарка была его территорией. Хренов коммерсант не должен был так себя вести...
— «Ассортимент рыбы по поставкам рыбзаводов Игарского госрыбтреста состоял из дорогостоящих сортов сиговых и лососевых пород...» Очень хорошо! — улыбнулся Квасов. — С этим поработаем. Лососей, значит, да сигов нежных поставляли нашим работягам за колючую проволоку? Или думаете, время прошло, ревизия закрыта, и все? Селедку тухлую за лосося выдали! Неплохо! Разница в цене на сотни тысяч потянет...
Квасов закурил и, открыв форточку, взял с полки пухлое дело. Полистал и начал читать:
— «...до пятидесяти процентов валенок, поставленных в лагеря Северного управления, оказались от 24 до 27 размера, приходилось организовывать пункты по их растяжке до нужных размеров, отчего они теряли устойчивость в но́ске. На базах скопилось до шести тысяч таких пар...»
— Мы к валенкам отношения не имеем... — сердито мотнул головой Самсонов.
— Это не вы, — Квасов взвесил в руках папку, — этот негодяй уже получил пятнадцать лет! Статья 58 пункт 7! Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, совершенный в контрреволюционных целях, — то есть промышленный саботаж! При особо отягчающих обстоятельствах вплоть до расстрела с конфискацией. Понимаете?! Такие масштабы... всю селедку в лосося превратить, товарищ Самсонов! Или гражданин? Вам как больше нравится?
— Константин Васильевич...
— Идите, — перебил Квасов, — и хорошо подумайте! У меня сегодня прием, человек ждет!
Самсонов злой и красный вывалился в комнатку, где сидел Белов, пыхтел, не с первого раза снял с вешалки пальто с каракулевым воротником и папахой и, не одеваясь, вышел. Дверную ручку не сразу поймал. Квасов докурил и, выбросив папиросу в форточку, сел за стол. Он продолжал думать, воображая краевые, а может и московские связи торгаша. Мебелью дурак Самсонов уже не отделается — в положении начальника районной госбезопасности были свои немалые козыри.
Белов открыл дверь в кабинет.
— Здравия желаю, гражданин Белов! — Квасов продолжал напряженно думать о Самсонове, потом поднял взгляд на Сан Саныча. — Вы, я надеюсь, поняли, что я оставил вас на свободе?
Сан Саныч молчал, не понимая, кивнул чуть заметно. Квасов все смотрел пристально, думал о чем-то:
— Так, капитан Белов, а почему вам не помочь Родине?! Среди наших граждан разные еще встречаются, — он кивнул головой на ушедшего Самсонова, — так ведь? Садитесь! — Лейтенант ощерился благодушно, и Сан Санычу неприятно стало от его широкой тонкогубой улыбки.
— Хотите помочь государственной безопасности! В пароходстве вы на хорошем счету... Что вы смотрите, я не шучу, выпить и поговорить с вами никто не откажется. А нам иногда нужно знать мнение отдельных руководителей. Вы понимаете? Енисейское пароходство работает по всему Красноярскому краю! Миллионы тонн грузов! Вы газеты читаете, товарищ Белов? Заговоры, диверсии... все это есть! — Квасов закурил неторопливо.
Белов сидел все так же напряженно, шапку в руках сжимал, следил за горящей спичкой лейтенанта, но вдруг очнулся:
— А почему вы сказали, что оставили меня на свободе? — Сан Саныч смотрел прямо в расслабленно улыбающиеся глаза старшего лейтенанта.
Квасов замер на секунду и достал из ящика «Дело» с надписью «Совершенно секретно». Его читала Зина, мелькнуло у Белова, он не имел права ей давать! Сказать ему, что я знаю?
— Дела ваши так себе, капитан. Я, предположим, не очень во все это верю, но бумаги есть. И довольно серьезные. Вот материальчик, можете посмотреть. — Старший лейтенант загнул листок так, чтобы не было видно подписи.
Это был почерк Грача. Сан Саныч сразу узнал, ровный и каллиграфически красивый, но с дрожанием руки. Узнал и не поверил.
«Рапорт, — стояло отдельно, как заголовок... — Довожу до вашего сведения... Могу так же сообщить, что ссыльные получили лопат — 12, ломов — 4, кирки — 2... рейс буксира “Полярный” к ссыльным не был отражен в документах... пять туш оленей, мука, картошка... Также доношу... — глаза бежали за рукой главного механика, перескакивали, пытаясь ухватить, нет ли чего-то... — имеет жалость к ссыльным поселенцам и заключенным...»
Квасов забрал листок.
— Ну и ваша Николь, конечно... — старший лейтенант наблюдал, как меняется лицо Белова. — Слушайте, Сан Саныч, так же вас зовут? — Квасов заговорил вдруг по-товарищески просто и доверительно, будто разделял горе Белова. — Давайте дернем по сто пятьдесят, что-то у меня день сегодня тяжелый! А?!
И, не дожидаясь ответа, пошел через маленькую комнатку в дверь напротив. Открыл картонный ящик, который оставил Самсонов. Ветчина в банках, колбаса, сало, несколько лимонов, шоколад и три коньяка 10-летней выдержки. Вернулся с бутылкой.
— Товарищ прилетал в командировку. Из Армении. Вот, прямо с завода коньячок, лимоны тоже армянские! — он привычно обстукивал сургуч с горлышка, не глядя на Белова.
Сан Саныч сидел замерев, выпить
