ты еще «зеленый», поэтому не наломай дров в лагере!» Ну что ж, прощение полезно для собственного здоровья, к тому же и прощать я умел, но что делать, если капризы властной женщины ставят на карту духовный рост церкви?
Лидия критиковала Олега за то, что он не следовал указаниям Совета ЕХБ, был слишком самостоятельным и что не организовал верующих Совета Церквей на открытую демонстрацию протеста. Эта критика была небезосновательной. Совет требовал тогда от нерегистрирующейся общины избегать всякого контакта с зарегистрированными церквами, в то время как наш братский совет согласился с предложением Олега:
— Мы не должны создавать картину враждебности, а проводить духовную работу с братьями и сестрами, которые слишком тесно сотрудничают с властями.
К сожалению, он не понимал, что его личную точку зрения нужно было объяснить молодежи. Радикально настроенная молодежь была сыта по горло всяким послушанием.
— Мы слепо следовали за лидерами зарегистрированной церкви, и они нас предали. Это не должно повториться в отношении Совета Церквей ЕХБ! Представителем Совета Церквей был для них Олег.
На одной из пасторских конференций Олегу поставили в упрек, что он сковывает инициативу Лидии. По мнению выступающих, она должна иметь большее влияние на дела церкви. Олег не проронил ни слова. Но когда Лидия предложила перейти к решительным мерам, то Олег возразил. В знак протеста против гонений на христиан, считала она, верующие должны сдать в милицию свои паспорта, а также уведомить Президиум Верховного Совета о своем намерении лишиться советского гражданства. На пасторской встрече эта идея была живо подхвачена. Предварительно правительству, по мнению присутствующих, должна быть направлена петиция с соответствующими требованиями. Олег обосновал свой отказ подписать петицию руководителю встречи следующим образом:
— Я готов пострадать ради Христа, но как я могу требовать от правительства прекращения репрессивной политики?
— Ты, наверное, просто боишься, — сказал ему один брат. — Если ты сам опасаешься подписывать бумагу, то хотя бы не мешай это делать другим.
Олег молчал. Он не хотел участвовать в этом споре. Он был убежден, что и Христос прибегнул бы скорее к убеждению, чем к открытому демонстрированию своей позиции. Однако Олег не мог допустить, чтобы Лидия агитировала в церкви за подобные действия.
Мне понятно, почему Олег не одобрил демонстрацию пятисот баптистов перед зданием ЦК КПСС в мае 1966 года, которые хотели добиться беседы с Генеральным секретарем, чтобы разъяснить ему, что преследования христиан будут иметь отрицательные последствия для советского общества. Они хотели внушить ему, что тем самым его партия нарушает международную конвенцию прав человека. Я также был там и должен признаться, насколько мы были тогда наивны. Как будто бы Брежнев и Коммунистическая партия, благодаря этой встрече, сразу стали бы думать и действовать более демократично. Да и вообще наивно было полагать, что он стал бы слушать чьи–то доводы относительно ошибочности собственных взглядов. В конечном счете мы оказались не правы, перенося страдания за стенами Лефортовской тюрьмы.
* * *
Все это стоило немалых усилий. Олег чувствовал себя обессиленным. Когда он однажды получил повестку в прокуратуру, то сказал Галине:
— Слава Богу! Возможно, и меня наконец–то арестуют. Тогда я, по крайней мере, отдохну, даже если плоть моя будет страдать.
Беспомощно смотрела на него жена. А их пятеро детей? Утешая, он обнял ее за плечи. Если бы она только понимала, что арест для него означал бы избавление от душевных страданий!
Ответственный работник прокуратуры сообщил, что члены их общины амнистированы и вскоре будут освобождены.
— Так вы не будете меня арестовывать? — в голосе Олега прозвучало разочарование.
Усмехнувшись, чиновник ответил:
— Ну что вы верующие за люди? Я думал, что вы обрадуетесь, а вы, оказывается, сами стремитесь за решетку! Отныне можете спокойно проводить свои богослужения. Только не переусердствуйте с детьми и молодежью, — предупредил он напоследок.
Домой Олег явился в приподнятом настроении.
— Больше не будет никаких препятствий в богослужении! — радостно объявил он дома.
Кто знает, может и для него это обстоятельство станет глотком свежего воздуха?
7. РАСПЛАТА
1965–1967 гг.
Фактически мы были освобождены из заключения в 1965 году. В родной церкви нас встречали, как героев веры. Ах, какие там из нас герои! Да, мы никогда не предали Христа, и в силу наших способностей мы свидетельствовали в лагерных стенах. Мы ощущали чудесное воздействие Божьей руки над нами. Но герои? Я не знаю… Между тем мы допускали такие ошибки, которых я стыжусь и сейчас. Должен признаться, что лагеря тоже кое–что нам дали. Мы узнали, что такое уныние. Были случаи, когда заключенные в своей безысходности, безнадежности доходили до самоубийства, и мы стремились уберечь их от этого шага. Некоторые преступники приняли Христа в свое сердце, даже лагерное начальство убедилось после наших свидетельств в истинности христианства. Но мы не считали себя героями.
Радость встречи скоро миновала, и на смену ей пришло бремя будничных забот. Мы были в поисках работы, а свободное время посвящали служению Господу и Его Церкви.
Мы получали самую противоречивую информацию относительно пасторского служения Олега за время нашего пребывания в узах. Я предчувствовал, что его ждет «расплата», и поэтому искал возможность поговорить с Тихоном. То, что Тихон узнал от своей жены, очень сильно его угнетало. Я необычайно ценил Тихона. В лагере он сам был кротким ягненком, хотя мог бы быть хорошим пастырем, если бы не был склонен поддаваться влиянию извне. Он отличался искренностью, но его искренность заканчивалась тогда, когда его устами звучал голос Лидии. К сожалению, Лидия не была искренним человеком. Меня всегда поражало ее упрямство. А если ей упрямством не удавалось достичь своей цели, то тогда начинались слезы. И вся церковь каждый раз рыдала вместе с ней. Когда же она одерживала победу, то, смахнув слезы, обращалась к побежденным и говорила: «Я же тебя предупреждала!»
Поэтому я считал, что необходимо предостеречь Тихона от проведения кампании против Олега.
— Ты что думаешь, что я хочу разделаться со своим братом? — спросил он озадаченно.
— Тихон, я знаю тебя, и я знаю Лидию. Я знаю, что Олег иногда с ней не церемонился. Он допустил несколько ошибок, от которых и мы не застрахованы. Я также знаю, что твоя Лидия хочет сейчас свести счеты с Олегом. На мою поддержку не рассчитывайте.
* * *
Ежемесячно в нашей поместной церкви проводились членские собрания, на которых обсуждались все текущие дела и принимались совместные решения. И вот на следующем собрании поднялся Тихон. В
