качестве вступления он, как и полагается среди благочестивых, избрал два места из Священного Писания (2 Кор. 3:17 и 11:3): «…а где Дух Господень, там свобода», «…боюсь, чтобы ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе». Потом он закрыл Библию и начал объяснять:
— Я вижу, что в нашей церкви нет свободы Духа, нет простоты во Христе. Наша молодежь часто тайком, без согласия Олега, принимала решения, которые пастор церкви не одобрил бы. И это тоже свобода во Христе? Мы уже двенадцать лет женаты с Лидией, и она никогда не лгала мне. Я полностью могу ей доверять. Я проинформирован обо всех трудностях, которые доставлял ей Олег во время моего отсутствия. А посмотрите на других членов церкви! Ведь они не знают простоты во Христе! Так наставлял их Олег! Церковь лишена благословения. Да и Олег тоже. Его служение лишено духовности, а следовательно, безуспешное.
Да, снова нам пришлось выслушать «ретранслятор». А ведь мы давно предостерегали Тихона, чтобы он не шел на поводу своей супруги. Как часто мы просили его в лагере внять нашему призыву и задуматься над этим вопросом!
— Если старейшина, дьякон или какой–нибудь другой служитель будет зависим от своей жены, то возникает вопрос: почему бы не назначить на это место его жену? На мой взгляд, мы в этом вопросе являемся искусными лицемерами. С одной стороны, мы полагаемся на апостола Павла: женщина должна покрывать голову, женщина должна молчать в собрании, женщина не имеет права учить. Но, с другой стороны, именно женщины правят в некоторых общинах. Николай Храпов позволил в ташкентской церкви ЕХБ избирать сестер в братский совет. Он разрешил им проповедовать. Но никто во всей России не отважился причислить его к разряду либеральных теологов. В некоторых церквах сестры были вовлечены в служение в соответствии с их дарами. В таких церквах женщинам не нужно было восполнять коварством свой комплекс неполноценности. Как часто еще со времен Тертуллиана мужское чувство превосходства заставляло женщин–христианок мстить различного рода закулисными интригами!
То, как Тихон представил положение вещей, поразило меня, словно громом, потому что еще ни один служитель до сегодняшнего дня не сумел настолько мудро вести церковь, как это осуществлял Олег. Нужно признаться, у него были свои ошибки. Он действовал не просто осмотрительно, а даже чрезвычайно осторожно. Но при этом он не думал о собственном благополучии или о привилегиях своей семье, а заботился обо всей пастве. Олег часто писал нам в лагерь:
«Как я вам завидую, несмотря на то, что ваша участь вовсе незавидная. Но вести паству мне удается необычайными усилиями. Если бы я не был призван на это Богом, то давно бы оставил свое служение».
Меж строк мы ощущали крик израненной души. И против этой души Лидия устроила чуть ли не судебное разбирательство, поручив при этом своему мужу роль обвинителя. И он повиновался.
Я спросил Тихона, правильно ли он проинформирован. Один молодой христианин, поднявшись, прервал меня:
— Защитники здесь не нужны! Давай дальше, Тихон!
Слово взял Валериан — член братского совета:
— В течение последних трех лет мы старались уберечь нашу церковь от активного противодействия властям. Главной нашей целью было распространение Евангелия. При этом мы старались истратить как можно меньше сил и времени на конфронтацию с органами власти. Такая установка понималась часто неправильно и трактовалась, как свобода. От лица всего братского совета я могу заверить, что мы действительно не стыдились пострадать ради Христа. Искренне заботились мы и о девяти ребятишках Тихона, а также о семьях других заключенных братьев. Мы вынуждены были нелегально предпринимать шаги, о которых и сейчас не можем говорить открыто.
Валериана слушали внимательно. Чувствовалось, что большая часть молодежи стояла на стороне братского совета. Это были опытные братья, которые не поддерживали никакой конфронтации. В вопросах благовестил, разумеется, никто из них не собирался идти на уступки властям. Но вот встал один из радикально настроенных и с волнением сказал:
— Братья, вы противитесь Духу Святому! Вы должны внимать наставлениям. А вы, напротив, очень упрямы. Я знаю, если вы поставите вопрос о доверии, то подавляющее большинство будет на вашей стороне. Только не думайте, что большинство не может ошибаться.
Он снова сел на свое место.
И вот встала Лидия, чтобы, как она выразилась, дополнить некоторые факты.
—Я всю душу вкладывала, работая в Совете родственников узников, но Олег всячески препятствовал моей деятельности. Когда я однажды должна была ехать в Киев на совещание, он не дал мне денег на билет и запретил церковному кассиру восполнить мои затраты, когда я все–таки поехала. Все время Олег выступал против меня.
Бледный, Олег вышел за кафедру. Руки его дрожали.
— Я понимаю, дорогая церковь, что пробил час расплаты. Да, я действительно был против избрания Лидии в Совет родственников узников. Во–первых, ее дети нуждались в присмотре, потому что Лидия часто пропадала на совещаниях и конференциях этого Совета. Коммунистические власти поручили окружному суду рассмотреть дело по поводу лишения Лидии и Тихона, бывшего в заключении, родительских прав. И не потому, что дети воспитывались в христианском духе, а потому, что они были просто заброшены. Мы могли поддерживать семью материально, но заменить детям мать мы были не в состоянии. Поэтому я выступал против ее избрания в Совет. Во–вторых, есть причина, но она охраняется тайной исповеди и не может быть оглашена. И, в-третьих, я считал, что Совет узников заключенных нуждался в женщинах–христианках с иным складом характера. Церковь может лучше меня решить, так ли это.
Олег говорил спокойно, тем не менее чувствовалось, что он с трудом сдерживает слезы.
Склад характера! Что он имел в виду? Некоторые из присутствующих перешептывались:
— Наш лидер церкви оказался приверженцем мужского господства!
А кто–то даже произнес:
— Женоненавистник!
Я должен был внести ясность.
— Мы, бывшие заключенные, были едины во мнении, что Лидия должна посвятить себя детям. Власти, как известно, очень стремились к тому, чтобы, воспользовавшись семейной нестабильностью, лишить родителей их прав, определив детей в детдом. Эта опасность сохранилась и после нашего освобождения. Некоторые молодые горячие головы, как я слышал, приписывают Олегу женоненавистничество. Это сущая чепуха! Такого равноправия в семье, которое он имеет с Галиной, насколько я знаю, не найти ни в одной другой семье нашей церкви. Олег лишь подчеркнул, что властный характер жены может стать фатальным для лидера церкви, да и, пожалуй, для всей церкви. Я думаю, Тихон и Олег должны сначала переговорить с глазу на глаз и решить,
