ничего не знал о сложившейся ситуации, а также о возможностях помочь. Немного подумав, он предложил ей встретиться в установленное время через неделю у ларька, расположенного у южного входа в парк.
Олег был озадачен. Ведь он знал, что за подобные незаконные действия можно получить до шести лет тюрьмы. И откуда он возьмет деньги на подобное мероприятие? Наши братья и сестры были очень щедры, жертвуя из своего скромного заработка намного более десятины. Из церковной кассы выделялись нелегально средства на поддержку семей, лишенных отцов. Семнадцать детей осталось без одного из родителей. К тому же случалось, что власти, в лице милиции или сотрудников КГБ, неожиданно появлялись в тех местах, где нерегистрирующиеся проводили свои богослужения. За это, что случалось нередко, также приходилось платить большие штрафы.
Контактов с церквами Запада тогда не было. Из нашей прессы мы узнавали, что видные церковные деятели Запада восхищались свободой вероисповедания в нашей стране. Они ничего не знали или не хотели знать о том, что за свои убеждения наши братья томились за решеткой. Ричард Вурмбранд, позже признанный среди христиан как антикоммунист, сидел тогда в румынской тюрьме, Александр Солженицын еще не издал свою книгу «Архипелаг ГУЛАГ», а Георгий Вине, многие годы работавший секретарем нерегистрирующихся баптистских общин и зарекомендовавший себя как бесстрашный борец за дело Божье, лишь много лет спустя вместе с некоторыми политическими диссидентами был обменен на советских разведчиков. Западные дипломаты и политики, все время почтительно обходившиеся с диктаторами при их жизни, сразу же после их смерти устраивали «Нюрнбергский процесс» против них и их последователей. Сталину, Брежневу, Хрущеву был вынесен приговор лишь тогда, когда к власти приходил их преемник, у которого они старались завоевать расположение. Я не жажду видеть наших правителей на этой своеобразной скамье подсудимых. Я желал бы, чтобы их души были завоеваны для Христа.
Тогда у Олега были другие заботы. Его волновал вопрос, как он может исполнить Божью заповедь, оставленную Господом в 25 главе Евангелия от Матфея, как протянуть руку помощи заключенным братьям. Свои переживания он вынес на обсуждение братского совета. Как Олег и предполагал, совет ничего не хотел слышать о подобных нелегальных действиях. «Ведь Бог допустил, — считали многие из братьев, — что они попали в лагерь, значит, Он знает, как провести их через эти испытания. «Не заботьтесь ни о чем!» — говорит Господь, поэтому христианам стоит больше доверять Богу, а не людям». Но в данном случае речь не шла о вопросах веры! К тому же, Библия учит нас страдать не за проступки, а только делая добро. Ведь эту контрабандную акцию можно однозначно назвать незаконной и не приличествующей для благовестника. Ах, если бы мы в лагере знали об этом разговоре, если бы могли принять в нем участие!
В конце заседания один брат вручил Олегу фотографию, которую тот небрежно засунул во внутренний карман куртки. Дома он ее внимательно рассмотрел. На снимке были запечатлены Александр Карев и Яков Жидков — руководители Всесоюзного Совета евангельских христиан–баптистов, сидящие за столиком в ресторане, на котором стояли бокалы с вином. Кто–то запечатлел их на пленку во время пребывания за границей на конференции. И теперь члены инициативной группы распространяли эту фотографию. Каждый евангельский христианин у нас знает, что употребление вина чревато отлучением от церкви. Позже Олег мне рассказывал, что ему стало не по себе после того, как он представил намерение благочестивых братьев. Может, фото было похищено из семейного альбома, а затем кто–то из участников конференции подкинул фотографию «оппозиционерам»? Кто был заинтересован в этой клеветнической кампании? А может быть, братья из Совета ЕХБ пили всего лишь виноградный сок? Если бы нечто подобное случилось с членами их общины, Олег, прежде всего, побеседовал бы с провинившимися с глазу на глаз, чтобы определить степень их вины. Распространение таких фотографий очень напоминало методы, используемые КГБ. Он немедленно сжег фотографию. Галина, наблюдая за тем, как почернела и свернулась в пепел фотография, спросила:
— Зачем ты это делаешь? Может быть, это и правда, что, будучи за границей, наши братья выпивают.
В Писании сказано, что Иоанн Креститель «ни хлеба не ест, ни вина не пьет; и говорите: «в нем бес». Сын Человеческий ест и пьет; и говорите: «вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам». Тем не менее оба были оклеветаны и убиты. Возможно, среди нас также живут религиозные фанатики, воздерживающиеся от вредных привычек, но при этом они опьянены собственной непогрешимостью и способны оклеветать каждого, кто не воспринимает их лицемерия. В нашей церкви алкоголь запрещен лишь по той причине, что люди не знают меры, а Библия учит нас, чтобы мы не предавались пьянству, которое ведет к распутству. Глядя на фотографию, нельзя установить, что Карев и Жидков были пьяны. «Не судите, да не судимы будете», — говорит Библия.
* * *
Дни шли, а Олег все не мог найти решения проблемы, которую ему задала литовка. Но вдруг, вопреки своей привычке предупреждать о приезде, явился владелец дома, Новиков Андрей Михайлович, подъехав на черной «Волге». Его полная достоинства манера держать себя, а также его проницательный взгляд внушали глубокое уважение, а скорее, даже страх. Из случайных замечаний Олег сделал вывод, что он длительное время работал за границей. О своей прошлой работе он ничего не говорил. Впрочем, ни один христианин в нашем городе, прошедший застенки НКВД-КГБ, не видел его во время допросов.
Подполковник поздоровался с Олегом, который в этот момент красил крышу. Оценив его работу, он, после нескольких одобрительных замечаний, исчез в своем рабочем кабинете. Через час Новиков снова появился, ошеломив Олега неожиданным замечанием:
— Ваши друзья в исправительно–трудовом лагере вызывают у местного начальства головную боль.
— Как это? — удивился Олег.
Подполковник предложил ему спуститься.
Жестом указав на скамейку возле дома, он сказал:
— Несколько дней тому назад умер в заключении лидер реформаторов–адвентистов, а буквально позавчера скончался иезуитский патер, наверное, последний из известных мне профессоров теологии. Тридцать шесть лет провел он в тюрьмах и лагерях. Один из ваших баптистов также тяжело болен. Но никто из них не отступил от своей веры.
Пристально глядя на Олега, он продолжил:
— Мне кажется, что политика Хрущева по отношению к церкви выглядит просто абсурдной. Церковь, религия всегда стояли на страже любого государства. Режиму Гитлера противостояли Дитрих Бонхеффер и горсточка пасторов, которые за это и поплатились. Большинство же приветствовало Гитлера. Если бы наши функционеры были бы умны, они предоставили бы церкви
