— Наслаждайтесь полетом! — пожелал ему Монтекьеса и исчез в кабине, захлопнув дверь за собой чуть сильнее, чем требовала вежливость.
Не прошло и минуты, как машина ожила, и Кавелли почувствовал легкую вибрацию. Мотор был едва слышен. Трудно представить, что этот так называемый винтокрыл может лететь быстрее любого вертолета. В следующее мгновение они, казалось, без всяких усилий взмыли в высоту. Интересно, на сто метров или на двести? Кавелли еще даже не успел оценить это, как машина, пройдя по изящной дуге, уже изменила направление. Он никогда еще не летал над центром Рима. Переливаясь в темноте, город казался необыкновенно живым и красивым. Но как долго все это еще будет продолжаться? Он попытался отбросить в сторону мрачные мысли и сосредоточиться на маршруте. Видимо, они летят на север. От досады Кавелли невольно скрипнул зубами. Собственная беспомощность приводила его в бешенство. До сих пор он играл роль статиста, которого Монтекьеса перемещает по сцене по собственному желанию. Но что он мог поделать? Ничего.
Он посмотрел на наручные часы, чтобы прикинуть время полета. Возможно, это поможет примерно определить, где они могут находиться. Честно признаться, из этой затеи ничего не вышло.
Кавелли выглянул в окно, посмотрел на проносящиеся внизу огни и заставил себя успокоиться. Сейчас не время что-то предпринимать. Ну а если этот момент вообще не наступит? Мало того что его противник написал свой безумный сценарий, но он еще и никому не сообщил, что именно там написано. Размышления вызывали лишь море мрачных предчувствий и нехороших ожиданий.
Повторная смена курса заставила его оторваться от раздумий. Он снова выглянул в окно и не поверил своим глазам. Как такое возможно? Ничего не понимая, он еще раз взглянул на часы — с момента старта прошла пятьдесят одна минута. Они ведь не могли за это время пролететь более четырехсот километров? Но похоже, что именно так. Кампанилу собора Святого Марка[14] невозможно с чем-либо перепутать. Они пролетали над Венецией.
XV
Вертолет сбавил скорость и медленно поплыл над городом. Кавелли задавался вопросом, где же они приземлятся? В центре нет для этого подходящей площадки. Разве что площадь Святого Марка, но вряд ли власти одобрят такую посадку, хотя бы из соображений безопасности. Или Венеция вовсе не конечная цель их путешествия? Они уже миновали море огней и теперь пролетали над лагуной. Вокруг царила ночная мгла, ничего, кроме темноты. По расчетам Кавелли выходило, что сейчас они должны находиться где-то над Лидо, островом, расположенным в одном километре от Венеции. Из кабины раздавался приглушенный голос Монтекьесы. По-видимому, он разговаривал с диспетчерами, отвечающими за безопасность полетов. В следующее мгновение внизу яркий свет прожекторов осветил восьмиугольную вертолетную площадку. Что находилось вокруг нее, Кавелли не разглядел.
Они начали быстро снижаться. Кавелли напрягся, ожидая жесткой посадки, но в последний момент Монтекьеса затормозил, и приземление прошло совершенно неощутимо. Что ни говори, этот человек и в самом деле отличный пилот. В следующее мгновение Монтекьеса вышел из кабины и потянулся, разминаясь. Затем открыл вертолетную дверь. Кавелли вышел, и снаружи его поджидал еще один сюрприз.
То, что он с воздуха принял за вертолетную площадку, находящуюся на Лидо, на самом деле, оказалось крошечным, около сорока метров в диаметре, восьмиугольным островом. Он располагался посреди лагуны, в пределах видимости Лидо и всего в нескольких метрах от гораздо более крупного острова. На его побережье были видны изящные, объединенные в единое пространство виллы, похожие на дворцы. Имелась даже своя кампанила. Все это выглядело как уменьшенная копия Венеции в Диснейленде.
В одно мгновение Кавелли осознал, где он находится.
— Добро пожаловать на остров смерти, Чумной остров. — Монтекьеса оглушительно расхохотался. — Так, по крайней мере, написано в интернете, если вы начнете искать информацию про Повелью. — Он шагнул на небольшой, длиной около пятнадцати метров, мост, который с обоих концов перекрывали решетчатые ворота. В качестве дополнительной защиты их обвивала колючая проволока. Он отпер замок и сделал знак, чтобы Кавелли следовал за ним.
— На самом деле, в восемнадцатом и девятнадцатом веках здесь была обычная больница, в которой лечили в том числе и больных чумой. Больше ничего примечательного на острове не происходило, но людям нравятся более таинственные истории. В начале двадцатого века здесь разместили дома престарелых, а с семидесятых годов остров оказался заброшен и погрузился в спячку.
Мост закончился, и Монтекьеса принялся отпирать вторые ворота. Теперь Кавелли, наконец, понял, почему у него так много ключей.
— В течение десятилетий все здесь ветшало и разрушалось, а затем, в 2014 году, итальянское правительство решило выставить на аукцион по самой выгодной цене право на девяностодевятилетнюю аренду этого места. Какая невероятная возможность! Я чуть чувств не лишился, когда об этом узнал. Я буквально обезумел — мне был нужен этот остров! — Монтекьеса снова рассмеялся. — Вероятно, я переплатил, но, во всяком случае, обошел всех своих конкурентов. В то время я рассчитывал, что просто мирно проживу здесь остаток дней, но, учитывая мою миссию, остров мне, конечно, пригодится вдвойне.
Монтекьеса по петляющей мощеной дорожке повел своего спутника к главному зданию. Из многочисленных окон навстречу им лился теплый свет. Только сейчас Кавелли заметил, что территория стилизована под классический японский сад. Здесь не было не одной лишней детали, ничего случайного. Скала располагалась в самой правильной точке пространства, равно как и пруд с переброшенным через него деревянным мостиком, и вишневые деревья.
Нигде на аккуратно подстриженной лужайке не валялось ни листика, не говоря уже о бумажках или чем-то подобном. Судя по всему, садовники Монтекьесы неустанно заботились об уборке.
Показались широкие ворота, в которых распахнулась правая створка. Навстречу вышла сухопарая женщина неопределенного возраста, в простом черном платье до пола и с горестными морщинами, залегшими вокруг уголков рта. Монтекьеса кивнул ей, и они все вместе вошли в двухэтажный вестибюль с огромной широкой лестницей посередине.
— Чувствуйте себя как дома, и если вам что-то понадобится, обратитесь к Консуэле, она — добрый дух этого дома. Не так ли, Консуэла, вы позаботитесь о монсеньоре Кавелли?
Женщина кивнула, не поднимая взгляда от пола.
— Да, падре.
Монтекьеса повернулся к Кавелли.
— Добро пожаловать в мой маленький уголок Испании.
Кавелли огляделся. В самом деле, зрелище, представившееся ему, ошеломило бы кого угодно. Хотя снаружи здание выглядело как типичное венецианское палаццо, весь его интерьер был выполнен в староиспанском стиле. Все здесь выглядело так, словно машина времени перенесла вас на гасиенду крупного испанского землевладельца начала девятнадцатого века. Поддерживать такую обстановку под силу лишь целой армии услужливых духов. Ведь только для того чтобы, например, зажечь в одиночку сотни свечей в гигантской люстре, понадобятся часы. По-видимому, вкусы у Монтекьесы весьма эклектичные: смешение японских, итальянских и испанских элементов в архитектуре, казалось, совершенно ему не мешало. Он создал свой собственный идеальный мир, не принимая во внимание никакие условности. Кавелли уже видел раньше нечто подобное в великолепном загородном особняке Сан-Симеон в Калифорнии, где жил печально известный медиамагнат Рэндольф Херст. Там были собраны в едином ансамбле всевозможные архитектурные стили, и французский собор мог соседствовать с древнеримским бассейном. Единственный критерий — прихоть заказчика, единственное правило, которое неуклонно соблюдалось, — чтобы был доволен владелец. Или еще — замок Нойшванштайн в Баварии. Его хозяин еще меньше обращал внимание на законы архитектуры. Каждая комната была оформлена в разном стиле, имелся даже грот. Херст был беспринципным издателем, который использовал в работе сомнительные методы, а Людвиг II в конце концов сошел с ума. Кажется, особенность всех этих людей в том, что они создают окружающую реальность в соответствии с собственными представлениями, не обращая внимания на какие-либо правила. Кавелли не удивился бы, если бы обнаружил в соседней комнате водопад.
