оставалось. Поэтому я состроила рожу, пользуясь тем, кто он не видел, и подошла к Карсеру.
— Ваше высочество.
Поклонилась, но на землю падать не стала. Хватило и того, что я упорно “забывала” про приказ называть его ректором Северном.
А что, дурочки они такие, с очень короткой памятью. А то что случилось с бесом, так это случайность и, вообще, была не я. Это Ави с Беатой и Хардвик, присоединившийся под конец.
— Принимайте работу, Макклири, — Карсер кивнул на общежитие, а потом повернулся ко мне.
А я вдруг вспомнила о том, что оказалась проклята его прикосновением. Всё потому, что руки принца были в перчатках, которые он действительно не снимал. По крайней мере, не при нас.
— Почему я? — буркнула.
По рядам сироток пронеслось недовольное эхо. Как же, им сделали такое, а я выпендриваюсь.
— Потому что я так сказал, — поднял бровь Карсер.
Ну да, аргумент. А, главное, какой весомый. И на все времена.
Но делать нечего, я развернулась и резким шагом прошла сквозь ряды квадров, слыша тихие усмешки вслед. Дошла до двери нового общежития, дёрнула её.
По рядам раздражающих боевых драконов пронеслись откровенные смешки. Обернувшись, встретилась взглядом с усмехающимся Карсером.
— Сильнее, Макклири, — посоветовал он.
И вроде негромко, но услышали все до самой последней сиротки.
Ответить хотелось громко и без уважения, но я сдержалась. Снова повернулась к двери, которая под моим напором даже не шевельнулась. Прикрыла глаза, выдохнула, чтобы никого не убить и, заодно, успокоить драконицу. А когда открыла, почти равнодушно взялась двумя руками за широкую ручку и дёрнула ещё раз.
И кто бы сомневался, что мои усилия пошли дракону под хвост.
— Не получается?
От громкого насмешливого шёпота, прозвучавшего прямо над ухом, я подпрыгнула и схватилась за сердце. Обернулась к Карсеру.
— Вы же так и задумывали, — съязвила.
Да потому что так издеваться — это уже перебор. А мои нервы и так сегодня трудились во всю свою силу.
— Что-то ты непохожа на двоечницу, Макклири, — ответил Карсер в тон. — Не пора ли тебе в пятёрку?
От одной только мысли об этом внутри всё похолодело. Пришлось задавить на корню все порывы и отправить Мию в дальний угол сознания, чтобы не высовывалась.
— Простите, ваше высочество, день был трудный.
И улыбнуться. Улыбнуться, я сказала, а не оскалиться!
— Я была бы очень благодарна, скажи вы, как открыть дверь.
— Вежливостью, Макклири. Вежливостью и смирением, — хмыкнул Карсер.
Квадры, на которых он обращал столько же внимания, сколько на пыль под сапогами, пользовались своей безнаказанностью: вовсю скалились и некоторые даже высказывались на тему моей готовности на всё.
Правда, недолго. Карсер показательно сжал кулак, а потом повернул, и тот, кто рискнул заявить об этом вслух, тут же рухнул как подкошенный.
— Кому-то ещё весело?
Квадры мгновенно застыли. Казалось, даже сиротки не так боялись Карсера, как собственные войска. Хотя, возможно, они, в отличие от нас, точно знали, на что он способен.
— Итак, Макклири.
Карсер отошёл на полшага, жестом предлагая мне начать. И не веселился уже никто.
— Выражая сильнейшую благодарность его высочеству за новые общежития…
С пропавшими конспектами, вещами и моим любимым пледом.
— ...нижайше прошу прекрасную дверь…
Да чтоб вас бесы сожрали!
— ...открыться, чтобы мы, смиренные с-си… студенты могли насладиться всей полнотой оказанной нам милости.
Но то ли я оказалась недостаточно вежливой, то ли Карсера снова что-то не устроило. С трудом удерживая приличествующее случаю выражение лица, я повернулась к принцу.
— Руками, Макклири, — будто бы не насмехался он.
А злость вдруг схлынула, словно не бывало. Осталось разочарование и самая капля горечи, но откуда у меня подобные чувства по отношению к Карсеру, я подумаю потом.
— Вы издеваетесь? — спросила устало, но почти спокойно.
Потому что сталкиваться с этим драконом это всё равно, что биться головой о тот самый щит вокруг Риота — бесполезно и вредно для здоровья.
Но Карсер не ответил, поэтому мне оставалось только взять ручку и открыть эту бесову дверь.
Не оглядываясь больше на Карсера, вступила в большой холл, точно зная — он шёл следом.
— Что мне нужно смотреть?
— Что хотите, Макклири.
Вот как, как я умудрилась напороться именно на этого дракона! И почему вела себя так глупо в его присутствии?
Открыв первую попавшуюся дверь, обнаружила учебную комнату. Просторная, она вместила бы в себя половину сироток женского общежития, а весело горящий камин, диваны, столы и стулья намекали, что учиться здесь будет гораздо удобнее, чем, скрючившись, каждая на своей кровати. Впрочем, она не походила и не прежние спартанские условия, в которых мы жили: стены покрывали огромные гобелены, не пропускающие холод и сквозняки, поверх них нашлись несколько картин с пейзажами Риота.
При этом диваны были обтянуты бордовой тканью, а камин тянулся от пола до потолка, так что исходящий жар я ощущала даже от двери.
— Дальше.
Согласно приказу, закрыла эту дверь и открыла следующую.
Лаборатория, о какой раньше мы не могли и мечтать. Всё как в предыдущей комнате, только вместо письменных столов лабораторные с котлами и шкафами ингредиентов.
— Ничего опасного здесь нет, Макклири. Можешь не рассчитывать.
Я и не собиралась.
— Дальше.
Таким образом, мне пришлось открыть все двери первого этажа, среди которых нашлись комната для чтения, раздевалка для верхней одежды, ещё пару учебных комнат и душевые.
— Двери закончились.
И хотелось бы съязвить, но гораздо больше хотелось отвязаться от Карсера и пойти спать. Хотя какое спать, если сегодня я собиралась в лес и летать.
Вздохнула, но Карсер явно принял это на свой счёт.
— Поднимайся, Макклири. Выше, — добавил, когда я остановилась на площадке второго этажа.
Видимо, здесь были спальни, потому что двери отличались от тех, что были на первом этаже, и шли через равное расстояние друг от друга.
Но и на третьем, а следом и на четвёртом — где двери снова отличались, а между комнатами было гораздо большее расстояние, — этажах я не задержалась.
Карсер угомонился, только когда я поднялась под крышу. Дальше лестница обрывалась небольшой площадкой с одной-единственной дверью.
— Добро пожаловать на твой чердак, Макклири, — усмехнулся Карсер. — Помнится, ты готова была проститься с жизнью, но не с этим убожеством.
Внутри всё закаменело. Почему-то стало так обидно, что на глаза навернулись слёзы.
— И делить
