по всему длинному пути следы своих жестоких опустошений. После продолжительного мужественного сопротивления храбрые защитники столицы не выдержали его решительного напора. Участь жителей была не лучше участи барселонцев: хаджиб камня на камне не оставил в этом городе. Отсюда победители повернули в Замору; король не надеялся отстоять город и тайно покинул его, чем, конечно, дал жителям полное основание без особых колебаний отдаться Альманзору. Многие округа страны, чтобы только избавиться от ужасов войны, признали верховную власть Кордовы; Бермуда теперь владел только областью между Асторгой, которую он между тем сделал своею столицей, и морем. Преследовать его еще дальше регенту помешал ряд событий, отвлекших его внимание в другую сторону.

Между тем как в его дворце в Захире его окружали льстецы, в других местах, особенно в пограничных провинциях, наместники которых не в такой степени были в его руках, было немало недовольных среди арабских войск и даже в правительственных кругах; сознававшие свое преимущество как по происхождению, так и по личным качествам перед ненавистным выскочкой чувствовали потребность положить конец этому захвату власти. Одним из первых среди них был Туджибид Абдуррахман ибн Мутарриф, наследственный наместник Сарагосы, гордившийся своим почти царственным саном и возмущавшийся необходимостью оказывать повиновение хаджибу. Но не менее его и Омейяд Абдулла Сухой Камень, наместник толедский, завидовал министру, который все более присваивал себе права члена царствующей династии. Эти два лица, войдя еще в соглашение с сыном регента Абдуллой, считавшим, что отец несправедлив к нему (Альманзор, не без основания, считал его не своим сыном), устроили заговор, имевший целью не более и не менее как устранение регента и раздел государства. Заговор еще не успел созреть, как Альманзор уже узнал о нем. Он ловко сумел привлечь на свою сторону аль-Хаджара (Сухой Камень), а Туджибида уговорил сделать набег в Кастилию, во время которого он устранил его от должности и арестовал в 379 (989) г.; но так как он поручил наместничество его сыну, то не встретил возражений со стороны могущественного рода, с прочным положением которого в северной провинции, несомненно, надо было считаться. На Абдуллу он хотел подействовать мягкостью; но сердце молодого человека было отравлено злобой и недоверием, и он бежал в Кастилию, к Гарции. Немедленно Альманзор пошел на него войною, взял у него несколько крепостей и, в конце концов, так стеснил его, что Гарция вынужден был выдать перебежчика в 380 (990) г. И еще не дошел Абдулла со своим провожатым до мусульманского лагеря, как над ним был приведен в исполнение смертный приговор, встреченный им с большим мужеством. Абдуррахман также был казнен, а аль-Хаджару удалось на время спастись в Асторгу.

Но Альманзор решил раз навсегда отбить у христиан охоту оказывать покровительство всяким бунтовщикам против его власти. Сперва он подстрекнул сына Гарции, Санхо, к восстанию против отца, причем оказал ему поддержку войском (384 = 994 г.); Гарция, смертельно раненный в битве на берегу Дуэро, попал в руки к мусульманам, и Санхо сделался графом Кастильским и данником своего покровителя. Затем регент снова пошел на Бермуду Леонского, который, потеряв Асторгу, был вынужден просить о мире; мир был принят под условием выдачи аль-Хаджара и ежегодной уплаты дани. Казалось, что и третьего заговорщика, подобно его несчастным товарищам, ждала насильственная смерть, но он униженно упросил Альманзора даровать ему жизнь, и последний презрительно даровал ему жалкое существование в тюрьме.

Этот опасный заговор не имел других последствий, кроме печального исхода для его зачинщиков и еще более глубокого унижения почти всей христианской Испании перед этим несокрушимым человеком, который даже в замыслах врагов находил источник нового усиления своей власти. Теперь он считал, что пришло время сделать последний шаг по направлению к той желанной цели, к которой он приближался с чрезвычайною медленностью и осторожностью, но с непоколебимой выдержкой. После того как он еще в 381 (991) г. передал своему юному сыну Абд аль-Мелику звание хаджиба, а в 382 (992) г. прибавил к своему почетному титулу еще слово аль-Муайяд, то есть официальное прозвище самого халифа Хишама, он теперь велел величать себя Сейядом, «властителем», и аль-Мелик аль-Керимом, «благородным царем». Только на священный титул халифа он не посмел посягнуть, так как он знал, что, только пользуясь именем наместника законного верховного главы, он мог поддерживать тот волшебный сон, в который, по-видиому, впала совесть народа и духовенства. Но царем он хотел называть себя; да таковым он и был на деле и оставался до конца, несмотря на то что как раз теперь была сделана еще последняя попытка свергнуть его с высоты. Уж почти двадцать лет прошло с тех пор, как дворцовый домоправитель, благодаря собственной хитрости и расположению султанши Авроры, добился руководящей политической роли. То проклятие, которое обыкновенно тяготеет на связи, основанной не на твердом основании ясного самоопределения, но на зыбкой почве произвольного и временного настроения, и здесь в течение этого долгого промежутка сказывалось неоднократно.

Мать халифа должна была мало-помалу убедиться в том, что с усилением власти Альманзора его обожание уменьшалось даже внешним образом, и влияние ее на мужа и регента становилось все слабее. Теперь, когда он назывался царем, состарившаяся султанша почувствовала, что она совершенно отстранена и что напрасно она принесла своего родного сына в жертву неблагодарному. Но не в ее характере было покориться этому. Теперь она обдумывала со всею хитрою находчивостью, действовала со всей ужасной энергией глубоко оскорбленной, страстной женщины, чтобы снова втоптать в грязь кумир, поднятый ею из грязи. Она располагала только одним оружием против него, но зато страшным: личностью сына, по отношению к которому она извратила свое материнское чувство. Когда-то она употребила все старания для того, чтобы в зародыше заглушить всякое проявление воли у бедного мальчика; теперь все ее силы были направлены на то, чтобы пробудить в нем уснувшую волю и путем выяснения его недостойного положения возбудить его слабые силы к сопротивлению против своего тюремщика. В то же время ее посланцы, которых у нее было немало из числа старых слуг и личных приверженцев династии, сеяли смуту среди столичного населения и среди влиятельных кругов в провинции. Средства для этого доставляли большие казенные суммы, еще сохранявшиеся во дворце Захры. Когда вскоре за тем среди жителей Кордовы стало распространяться мнение, что халиф, силою устраненный регентом от общения с народом, жаждет освобождения из-под ига преступного узурпатора, случилось нечто неожиданное: Хишам сперва проявил по отношению к своему опекуну заметную холодность, а затем прямо стал упрекать его. И в то же время (в конце 386

1 ... 167 168 169 170 171 172 173 174 175 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Письма - Екатерина Сиенская - Европейская старинная литература / Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Завтрашний Бог. Величайший духовный вызов - Нил Дональд Уолш - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский - Прочая религиозная литература / Ужасы и Мистика
История Адама и Евы - Вячеслав Леонидович Садомский - Исторические приключения / Менеджмент и кадры / Прочая религиозная литература
Туринская плащаница - Линн Пикнетт - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
АУМ-ТАТ-САТ - Геннадий Анатольевич Федоров - Прочая религиозная литература / Эзотерика

Оставить комментарий