пустых глазницах которой вспыхнули красные угольки. Леший мотнул головой в сторону дома, а потом поднял ее к ночному светилу, сияние которого стало меркнуть из-за медленно наползающих туч. Тварь, сорвавшись с места, бесшумно понеслась вперед, укрываемая ночной темнотой.
– Сядь, Блок. Заколебал мельтешить. – Топор, усевшись за стол на освободившееся место, равнодушно посмотрел на стоящего возле Рады меченого. – И без тебя до блевоты тошно.
– А ты поблюй, – оскалился Блок. – Может, полегчает. Метнись отсюда к соседям на парашу.
Топор медленно начал подниматься, неотрывно глядя на развернувшегося к нему Блока. Все еще сидящий возле двери Манул покрутил головой, разминая до хруста шейные позвонки:
– Ставлю косарь на тебя, Топор.
– Можешь сразу мне отдать. Я этого чмыреныша сейчас…
Под ногами резко ударило. Лист железа, выстилавший пол, отозвался глухим звуком. Манул вскочил. Люди, вскинув оружие, замерли, с недоумением и опаской уставились в центр помещения. Но больше ничего не происходило и первые эмоции мгновенно прошли, уступив место злости.
– Что это было?! – Блок переводил взгляд с одного подельника на другого.
– А хрен его знает! Тут, говорят, любая чертовщина может твориться! – дрогнувшим голосом бросил Топор. – Сходи, посмотри.
– Сам иди! Я за дверь даже не сунусь.
– Слышь, телуха! Ты тут самая умная. Рассказывай давай! – Манул бросил на Радченко злой взгляд. – А то смотри, если замута какая начнется, могу и тебя невзначай порешить. Мне-то терять нечего. Чую, никого уже мы сегодня не дождемся.
– Так это что, подстава, что ли? Нас кинули тут?
– Харе визжать! Заглохли все! – Топор подошел к занавешенному окну и, торопливо отодвинув край занавески, заглянул в окно.
– Что там? – тут же спросил Блок и, не дождавшись ответа, повернулся к Кате: – Ты будешь говорить или нет, мразь конченная? – размахнувшись, он наотмашь ударил Радченко по лицу. Голову мотнуло в сторону, и Рада почувствовала, как у нее закладывает уши и в буквальном смысле начинает звенеть и гудеть мозг. Голове стало почему-то жарко, во рту появился странный привкус. Верхняя губа онемела и стала распухать.
За закрытой дверью, отделявшей помещения друг от друга, с громким звоном разбилось стекло. Все трое мгновенно развернулись в ту сторону, выставив вперед оружие, и тут же дверь содрогнулась от сильного удара.
Стоявший ближе всех Блок нажал на курок пистолета. Еще и еще раз. Рада схватилась руками за уши. Оглушительные звуки выстрелов в закрытом помещении безжалостно били по барабанным перепонкам. Комната наполнилась кислым запахом гари. Дверь засветлела двумя свежими, неровными пробоинами. Еще одной! Еще! И еще!
Блок перестал стрелять. Чуть опустил пистолет, внимательно глядя на дверь и стараясь услышать хоть один доносящийся из-за нее звук. И он услышал, но со спины. Раздался звон разбиваемого окна и крик стоявшего позади Манула.
Радченко увидела, как разлетевшееся вдребезги стекло впускает внутрь какое-то порождение чудовищных кошмаров. В огне свечей мелькнули два горящих глаза. Отблески пламени прошлись волной по гладким изгибам голого черепа. Чудовище вцепилось человеку в шею и рвануло его в темноту.
Блок и Топор под испуганный крик Кати отпрянули в стороны, уходя от окна. Какое-то время они стояли, не двигаясь и держа окно под прицелом.
– Эй! – наконец позвал Топор. – Эй, Манул! Ты живой? Слышь?
Ответа не последовало. Выждав еще немного, Топор, не опуская оружия, начал медленно приближаться к окну. Но к самому проему он не подошел. Остался стоять, прижимаясь к стене, осторожно выглянул на улицу и закричал. Под окном на траве лежал, распластавшись, Манул, а на его спине, вырвав очередной кусок плоти из окровавленной шеи, сидело чудовище.
Топор выстрелил. Блок отшатнулся назад, стараясь оказаться как можно дальше от окна. Еще два выстрела, и Топор отпрянул от окна к середине комнаты.
– Что там?
– Эта тварь сожрала Манула! Она загрызла его!
– Ты попал в нее? Ты в нее попал?!
– Нет. Она тут же рванула в сторону. Как чувствует, падла!
– Надо отсюда валить! Тут от нее не заныкаешься!
– А на улице фортанет? Или, думаешь, смыться успеешь?
– На улице ее можно засечь и спокойно пустить в расход. Не успеет добежать. Ты со мной?
– Нет. – Топор покачал головой. – Там глухой номер.
– Ну и черт с тобой! Сиди тут с этой шмарой!
Блок подошел к двери, отодвинув засов и, толкнув ее ногой наружу, отпрыгнул в сторону. Дверь со скрипом ушла в темноту, ударившись о наружную поверхность стены. Блок не смотрел назад, но знал, что именно в этот момент стоящий позади Топор взял открывшийся проем на прицел. Может быть, эта тварь сейчас появится и бросится на того, кто окажется первым в ее поле зрения. Но желаемого не произошло и ждать больше смысла не имело. Блок рванул вперед что было сил, стараясь как можно скорее добежать до спасительной границы леса. Там он сможет спрятаться или залезть, в крайнем случае, на дерево, где эта тварь его не достанет.
Боковым зрением он заметил, как рядом пронеслась какая-то тень, и со всего разгона упал в траву, стараясь как можно сильнее вжаться в землю. Он лежал, ощущая кожей ночную сырость, незамедлительно начавшую напитывать собой его одежду. Трава нестерпимо лезла в лицо, забивая рот и нос. Не спас даже поворот головы. Но все это мелочи. Главное, что ему сейчас охренеть как повезло! Он реально фартовый! Эта дьявольская тварь пронеслась мимо, не заметив его, и он успел спрятаться.
Внутри дома грохнул выстрел. И сразу еще один, сменившийся человеческим криком и звериным утробным ревом.
Еще пару секунд Блок, обливаясь холодным потом, вслушивался в темноту.
Что-то не слышно, чтобы баба визжала. Да и черт с ней! Надо бежать. Пока жрут этого урода, он сумеет сделать ноги.
Блок вскочил и побежал к ближайшим деревьям. Отделяющий его от границы буферной зоны десяток метров он перекрыл, наверное, быстрее олимпийского чемпиона, но со всего разбега наткнулся на трехметровую косматую фигуру. Прежде чем Блок успел хоть что-то понять, широкая когтистая лапа одним ударом сломала череп и шею.
Сидящая на плече Лешего Белочка потянулась к мощной шее лесного владыки, ткнулась в нее мокрым носом и, сорвавшись, метнулась обратно в лес, к спешащим сюда в темноте двум людям.
– Катя! Катя!
– Там тоже все спокойно. – Вернувшийся из соседнего помещения Доктор присел возле тормошившего Раду Винникова. – Кроме нее, живых нет. – Он проверил пульс на шее девушки, приподнял ей веки. – Зрачки одинаковые. Я сначала подумал, что у нее травма головы серьезная. Но, похоже, она просто в обмороке. Мозг решил сохранить себе здоровье и ясность мысли, когда на ее глазах
