осточертевший жар. Он не мешал идти, но постоянно отвлекал на себя внимание. Теперь же организм казался помолодевшим на пять, если не на десять лет. Чувство не жара, но тепла сохранилось только вдоль позвоночника.
– Живая вода? – Винни посмотрел на хмурое, небритое лицо Доктора.
– Угу.
– Сколько еще?
– Часа через два дойдем.
– А что за место? И кто там с ней? – нахмурился Винни.
– Без понятия. – Доктор пожал плечами. Поднял зачем-то голову наверх, высматривая что-то в кронах деревьев. – Черт! Не видно ни хрена. Я знаю только, куда надо идти. На месте разберемся. Главное – не опоздать. Нужно уложиться в два часа.
– Почему?
– Потому что в тот домик скоро придут еще одни гости.
– Кто?
– Если бы я сам знал… Было сказано, что надо спешить – Доктор убрал флягу, поправил висевший за спиной карабин. – Бежим дальше. Скоро самый глухой час ночи. Не хватало еще на туман нарваться.
Внутри пахло сигаретным дымом, старыми, начавшими гнить вещами и отхожим местом.
– Сколько еще его ждать? – Блок по привычке откинулся назад, взмахнул руками и, ухватившись за край стола, грязно выругался. – Какой дебил додумался тут табуретки поставить вместо стульев?! Ждать вообще нереально! У меня уже спина затекла с вечера тусоваться тут! – Он потер старый глубокий шрам, располосовавший небритую щеку.
– Харе ныть. – Сидевший прямо на полу возле двери и подпиравший ее собой Манул бросил на Блока усталый взгляд. – Достал уже. Сядь на пол, если задолбался. Или ляг.
– Реально достал, – поддержал его отошедший от окна Топор.
– Лягу я только с ней. – Блок, ухмыльнувшись, кивнул на сидящую молча в углу Радченко. – Эй, киса! Хочешь прилечь со мной? Согласна, что ли? Как там… молчание знак согласия? – Он гыкнул, оскалившись, и встал из-за стола.
Рада подняла на него глаза, с ненавистью и отвращением взглянула исподлобья.
Смысл всего происходящего здесь оставался неразрешимой загадкой. Последнее, что она отчетливо помнила, был момент завершения очередного рабочего вечера.
Через день после возвращения с Хэллом и Ларсом кто-то из рабочих, приехавших из Первого поселка за Барьер, передал ей записку с просьбой как можно скорее вернуться в НИИ.
По приезду на работу Раду посвятили в весьма удивительные новости. Аналитический отдел, расшифровав данные, собранные за двадцать четыре часа, предоставил информацию, повергшую в недоумение. На температурно-волновом графике упорядоченных импульсных характеристик отчетливо просматривались генерируемые людьми сердечные сокращения. Работа сердечной мышцы каждого из пяти присутствующих рядом с аппаратом людей давала свою отдельную строчку графика, позволяя наблюдать за активностью буквально по часам. Недоумение вызвало появление к началу нового двадцатичетырехчасового цикла множества дополнительных строк сердечной активности. Невероятно похожих – и разительно отличающихся от ранее зарегистрированных.
Единство их заключалось в том, что по всем параметрам новые «сердечные регистры» принадлежали людям. Во избежание проблем с отсевом помех, отстройка регистратора не пропускала электро-волновую активность низших форм млекопитающих и прочих представителей фауны. Разница же была в том, что обнаруженные сигналы были чересчур слабыми. В отличие от сердцебиения пяти членов бригады, показатели которых доходили временами до ста тридцати, новые дорожки выдавали сигнал со скоростью двадцать-тридцать ударов в минуту.
Исходя из первичного анализа, было сделано два логичных вывода. Обнаруженные регистры сердец принадлежат появившимся на территории Лукоморья высшим формам млекопитающих, не известным современной науке. Что автоматически подразумевало наличие у оставивших этот след «невиданных зверей» внушительной массы тела. С частотой сердечных сокращений, равной двадцати-тридцати ударам в минуту, на планете живут, к примеру, слоны. Обладающие малыми габаритами звери, как правило, отличаются высокой частотой пульса: ЧСС обычных кошек равняется, в среднем, ста двадцати ударам.
Не останавливаясь на предполагаемом существовании в Зоне говорящих слонов, сотрудники НИИ тут же предложили второй, более логичный вариант. Дополнительные сердечные импульсы могли быть считаны аппаратом по ошибке, как артефакты основных дорожек.
Радченко было поручено максимально достоверно, по часам, а лучше по минутам вспомнить и записать все события, происходившие за время работы «Полирегов», чем Катя и вынуждена была заниматься весь день и вечер.
Первое, что пришлось сделать, это выяснить, какой именно аппарат выдавал заинтересовавшие их параметры. Сделать это оказалось несложно. «Слоновий след» подключался к окончанию первых и началу вторых суток работы. Стало быть, картинку считал «Полирег», находившийся непосредственно рядом с ней. В тот момент, когда… Катя ахнула. Когда возле «точки» появились мавки!
Поток мыслей подхватил и унес Раду от действительности в воспоминания о той ночи, когда она чуть не сошла с ума, слушая полный горя и страха плач маленьких мертвецов. Неужели они не мертвые? Неужели они живы? Мавки, зомби, русалки? Но каким образом в этих изуродованных телах может сохраняться поддерживаемая редким биением сердца жизнь?
Такого просто не может быть! Необходимо подтвердить, что появившиеся новые дорожки – это артефакты. Надо проверить еще раз все регистраторы, иначе она просто сойдет с ума.
Но аппаратура работала исправно, и полная мрачных мыслей Рада, выйдя из кабинета, почувствовала неприятный укол в шею. Очнулась она уже здесь, в этом самом месте, полном весьма агрессивно настроенных личностей.
Никаких заявлений или требований к ней вооруженные маргиналы не предъявляли и, судя по обрывкам разговоров, ожидали какого-то человека, по всей видимости, главного.
– Чего молчишь-то? На немую, вроде, не похожа. – Блок подошел к Раде почти вплотную.
На уровне глаз Кати оказалась ширинка штанов, и девушка почувствовала, как к горлу подступает ком отвращения и страха.
Что бы здесь ни случилось дальше и кто бы ни появился, обратной дороги ей не будет. Рада только сейчас отчетливо поняла это. Будут ли выдвигаться какие-то требования или произойдет еще что-то… В любом случае, она свидетель. И от ее глаз надо будет избавиться. Вопрос только в том, через что придется пройти до момента, когда эти самые глаза закроются навсегда.
Катя медленно и глубоко вздохнула, сглотнув так и не провалившийся ком. Закрыла глаза и, помолчав несколько мгновений, посмотрела с усмешкой на Блока:
– Да идите вы все к лешему!
Снаружи окружающий постройку лес замер. Притихли немногочисленные ночные птицы, умолкло зверье. Даже гуляющий по лесу ветер, негромко шелестящий кронами деревьев, остановился, с тревогой и опаской ожидая появления своего повелителя.
Между стволами неслышно выросла темная косматая фигура. Глухо стукнула копытом, сделав короткий шаг вперед и выходя под холодное сияние луны. Из тени появились рога, мощная медвежья голова с горящим зеленым огнем глазом, широкие плечи, покрытые длинной коричневой шерстью.
Леший еще мгновение смотрел на дом, после чего опустил голову. Глянул на появившуюся возле ноги, оканчивающейся ступней, собакоподобную мерзкую тварь. Почувствовав взгляд, та подняла костяную лысую голову, в
