class="p1">В тряпичном шкафу висела одежда: камуфляж – как все здесь носили, смены чистого белья и шерстяная кофта. Под бельем обнаружился маленький железный сейф. Агент потряс его, но, не зная комбинации, нечего было и пытаться открыть. За камуфляжными куртками – парадный китель с ободранными нашивками. Обыскав карманы, Агент вытащил две фотографии. На одной – группа людей в форме; Бенджамин, веселый, в расстегнутом кителе и с глупой улыбкой, обнимал за плечо светловолосого бойца. А на другой Агент вдруг узнал себя. Правда, такого костюма у него никогда не было. Он сперва недоуменно глядел на снимок – потому что и пляжа такого не помнил – и не сразу сообразил, что вовсе не он на фотографии стоит босыми ногами в песке и даже не кто-то из других экземпляров, а Бенджамин, только маленький. Тот стоял по стойке смирно и насупленно глядел в камеру. Агент убрал фотографии обратно в китель – никакой информации они не несли. Но его почему-то обеспокоило, что Бенджамин в детстве был так на него похож.
Как будто еще один экземпляр. Номер первый – потому что он был старше их всех.
Ноутбук Бенджамина хранился в ящике стола, который у Агента получилось открыть. Конечно же, запароленный. Значит, солидно сказал себе Агент, уже два задания на будущее – подсмотреть пароль и узнать код от сейфа.
Кроме ноутбука из важного тут были карты, записи перехваченных переговоров, графики дежурств и характеристики бойцов – в тетрадях, как у Дока – истории болезни. Стоя на коленях у стола, Агент облизнул губы.
«Собрать максимум информации. Убрать Бенджамина. Вернуться в Организацию».
«Выясни, кто дает им деньги, – пояснил куратор. – Кто их покрывает. С кем они переговариваются».
Он не все понимал в бумагах – но понимать было и не нужно. Он запоминал, пока буквы не стали разъезжаться перед глазами. Тогда осторожно убрал все на место и вернулся на свою койку.
Вовремя: скоро он услышал вдалеке подъехавшую машину, а потом совсем рядом раздались шаги и голоса.
Оказалось, что это советник Маркус вернулся снизу.
– Его высочества нет? Я привез то, о чем он просил.
– Его высочество на стрельбах, – ответил голос Маллори. – К ужину должен быть.
– А как мальчик?
Агент досадливо поморщился.
– Выпросил у дока костыли и шуровал по лагерю. Дети, они ж такие, на месте не удержать. Набегался и спит.
«Спать» Агенту пришлось до самого ужина; он лежал, глядя в темнеющий потолок палатки, сжимал пластикового чертика и старательно укладывал в уме и повторял ту информацию, что узнал.
Потом, наверное, заснул по-настоящему, потому что вдруг очутился на том самом пляже. Ему надо было догнать маленького Бенджамина и вернуть в Организацию – и Агент прекрасно видел, что Бенджамин, босой и нетренированный, в своем дурацком костюмчике далеко по мокрому песку не убежит, – но поймать его все равно не получалось.
Он проснулся с ощущением, что провалил миссию, увидел, что горит лампа, и понял, что в палатке кто-то есть – и это не Бенджамин.
Оказалось – принесли ужин. Только с подносом пришел не Маллори, к которому Агент уже привык, а советник Маркус.
– Извини, я, наверное, разбудил. Но тебе надо поесть.
Пришлось сесть. На ужин оказалось жидкое пюре и чай. К чаю полагалось печенье, и Агент грыз его медленно, растягивая удовольствие. Правда, удовольствия не получилось – советник сел рядом и отказывался уходить.
– Тебе утром было нехорошо. Док сказал, что ты давно нормально не ел?
– Мгм, – сказал Агент. И на всякий случай набил рот печеньем.
Лицо у советника было такое же, как у доктора Бюхер, когда она расспрашивала о симптомах. А ведь среди тетрадей с личными делами у Бенджамина в столе его дела не было…
Советник взял с покрывала «Книгу джунглей».
– Много уже прочитал?
Агент кивнул.
– Кто тебе там больше всех нравится?
«Они же все не настоящие», – хотел сказать Агент. Но Маркус явно не такого ответа ждал.
– Маугли. Он смелый. И Балу.
– А почему Балу?
– Он похож на моего… – едва не сказал «куратора», вот был бы провал! – На моего дедушку.
– Ты любил дедушку?
Тут Агент вообще растерялся. Как это – любить?
– Ага, – ответил он на всякий случай. – Он умер.
– Я знаю, – мягко сказал советник и наконец-то ушел, забрав поднос.
Агент смотрел на сомкнувшийся полог палатки. Сердце у него стучало так, что отдавалось в горле. Если бы он был в лаборатории, машины бы уже запищали. С этим советником надо быть очень осторожным. Лучше бы вообще убрать – но как сделать так, чтоб на него не подумали? Он же еще ничего ценного тут не нашел.
«Дурацкий из тебя агент, – сказал он себе. – Завершат тебя – и правильно сделают».
Чертик таращился на него из-за подушки. Агент вздохнул и посадил его поглубже в угол.
Джон
Грант за завтраком без охоты ковырял свою порцию. Так что Джону пришлось подойти к нему и сказать на ухо:
– Поторопись. Поедешь сейчас со мной к Иессею. Поговорить о поезде.
Грант слегка ожил, кивнул, ложка замелькала быстрее в тарелке с овсянкой.
– Правильно, Майки, – сказал Хантер. – Доедай, а то секта чистых тарелок за тобой придет. Слышал о секте чистых тарелок? – обратился он к ребенку, рядом с которым втиснулся на скамью. Всю возню с мальчиком Хантер пропустил и теперь любопытствовал. – Если ты не доедаешь то, что тебе положили, они приходят ночью и…
– Не забивай ему голову, – сказал Джон. – А ты не верь ни единому его слову. Хантер тебе наговорит…
Хантер с преувеличенной серьезностью уставился к себе в тарелку. Джон ждал, что ребенок улыбнется, но тот только открыл рот, желая что-то спросить, и закрыл.
– Мы с Грантом едем в «Светлую долину», – сообщил Джон. – Пока меня не будет, командование на себя принимает Фаркаш.
– Ешть, шэр, – отозвался тот с набитым ртом. Прожевал. – Командир, возьмите с собой еще пару ребят. Вдвоем в «Долину»…
– Это дружеский визит, – сказал Джон, поджав губы. – Мы всего лишь заедем на кофе – для чего тащить за собой всю охрану?
Он не собирался показывать старому хрычу, что боится его. Но и пытаться запугать – тоже еще не время.
Просто спросить.
– Сэр, – вдруг обратился к нему ребенок. – А можно мне поехать с вами?
– Зачем тебе с нами? И нога у тебя болит.
– Она уже выздоровела, – упрямо сказал мальчишка. – Разрешите мне поехать.
– Нечего тебе там делать, – сказал Джон со внезапным непонятным раздражением. – Это не для детей.
– Я бы мог помочь, – пробормотал ребенок.
– Поможешь, если будешь слушаться. Доедай завтрак.
Ребенок кивнул и, больше не споря, стал послушно есть овсянку.
