— Это лучшие лошади во всей конюшне! — отвечает тот.
Но лошадям так тесно в постромках, что, чем больше они стараются подняться, тем больше их затягивают.
Шарни бросается к упряжи.
— А ну-ка давайте распрягать, а потом заново запряжем: так будет скорее.
Смотритель станции принимается за работу, рыдая от отчаяния.
Тем временем исчезнувший человек бежит к мэру: он сообщает ему, что в эту минуту король вместе со своей семьей находится на почтовой станции, и требует ордера на их арест.
К счастью, мэр не относится к горячим республиканцам или же не намерен брать на себя подобную ответственность. Вместо того чтобы лично убедиться в происходящем, он тоже начинает требовать всякого рода разъяснения, отрицает возможность того, что случилось, и наконец, припертый к стене, вынужден отправиться на почтовую станцию, однако приходит туда в то время, когда карета скрывается за поворотом.
Так было потеряно более двадцати минут.
В королевской карете — тревога. Лошади, падающие одна за другой без видимой причины, напоминают королеве свечи, гаснущие сами собой.
Однако, едва выехав за город, король, королева и мадам Елизавета в один голос восклицают:
— Мы спасены!
Но не проехали они и ста шагов, как какой-то человек бросается к карете, просовывает голову в окно и кричит именитым путешественникам:
— Вы плохо подготовились: вас арестуют!
Королева вскрикивает; человек отскакивает в сторону и исчезает в лесу.
К счастью, карета находится не более чем в четырех льё от Пон-де-Сомвеля, где их должен ждать г-н де Шуазёль с сорока гусарами.
Правда, уже три часа пополудни, и они опаздывают почти на четыре часа!..
XXIV
РОК
Читатель помнит, что герцог де Шуазёль скачет на почтовых вместе с Леонаром, который находится в отчаянии оттого, что оставил открытой дверь своей комнаты, увез шляпу и плащ брата и нарушил обещание, данное г-же де Лааге.
Единственным утешением Леонару служило обещание г-на де Шуазёля, что он увозит его на расстояние всего в два-три льё, а затем передаст ему особое поручение от имени королевы, после чего парикмахер будет свободен.
Вот почему, едва карета прибыла в Бонди и остановилась, он вздохнул с облегчением и приготовился было выйти.
Однако г-н де Шуазёль остановил его словами:
— Мы еще не приехали.
Лошади были заказаны заранее, они были запряжены в несколько мгновений, и карета полетела стрелой.
— Куда же мы все-таки едем, сударь? — полюбопытствовал бедный Леонар.
— Да ведь для вас главное — вернуться к завтрашнему утру, — ответил г-н де Шуазёль, — какое значение имеет все остальное?
— Главное, — сказал Леонар, — успеть к десяти часам в Тюильри, чтобы причесать королеву…
— Это все, что вам нужно, не так ли?
— Разумеется… Конечно, лучше бы мне вернуться пораньше, чтобы я успел успокоить брата и объяснить госпоже де Лааге, что если я и не сдержал слова, то в том не моя вина.
— Если дело только в этом, можете быть спокойны, дорогой Леонар, все будет как нельзя лучше, — заверил его г-н де Шуазёль.
У Леонара не было оснований полагать, что г-н де Шуазёль его похитил, и он в самом деле успокоился, во всяком случае на время.
Однако в Кле, видя, что в карету запрягают свежих лошадей и никто не собирается останавливаться, несчастный парикмахер в отчаянии закричал:
— Ах, вот как, господин герцог? Так мы, значит, едем на край света?
— Послушайте, Леонар, — ответил ему на это г-н де Шуазёль с серьезным видом, — я вас везу не в загородный дом под Парижем, а на границу.
Леонар вскрикнул, уперся руками в колени и бросил на герцога испуганный взгляд.
— На гра… на гра… границу?.. — пролепетал он.
— Да, дорогой мой Леонар. Я должен получить там, в своем полку, письмо чрезвычайной важности для королевы. Я не могу передать его лично, мне нужен был надежный человек. Я попросил королеву указать мне такого человека: она выбрала вас как наиболее достойного ее доверия.
— Ах, сударь! — воскликнул Леонар. — Я, разумеется, достоин доверия королевы! Но как я вернусь? Я в лаковых туфлях, в белых шелковых чулках, в шелковых кюлотах. У меня нет с собой ни белья, ни денег.
Славный малый и думать забыл о том, что у него в карманах бриллиантов королевы на два миллиона.
— Не беспокойтесь, дружок, — успокоил его г-н де Шуазёль, — у меня в карете есть сапоги, платье, белье, деньги — все, что вам может понадобиться, и вы ни в чем не будете иметь недостатка.
— Конечно, господин герцог, с вами я могу чувствовать себя уверенно и нужды у меня ни в чем не будет; но мой бедный брат, у которого я взял шляпу и плащ; но бедная госпожа де Лааге, которую только я умею хорошо причесать… Боже мой, Боже мой! Как же все это кончится?!
— Наилучшим образом, дорогой мой Леонар; так я, во всяком случае, полагаю, — ответил г-н де Шуазёль.
Карета мчалась как ветер; г-н де Шуазёль приказал своему курьеру распорядиться, чтобы в Монмирае были приготовлены две постели и ужин — там он рассчитывал провести остаток ночи.
Прибыв в Монмирай, путешественники нашли две готовые постели и ужин.
Если не считать позаимствованные у брата плащ и шляпу, а также огорчения по поводу данного г-же де Лааге и не сдержанного слова, Леонар почти успокоился. Время от времени у него даже вырывалось какое-нибудь довольное восклицание, свидетельствовавшее о том, как льстило его тщеславию, что королева выбрала его для выполнения важной, по его мнению, миссии.
После ужина оба путешественника легли спать; г-н де Шуазёль распорядился, чтобы карета была готова к четырем часам утра.
Без четверти четыре в дверь должны были постучать и разбудить его в том случае, если он к этому времени еще будет спать.
В три часа г-н де Шуазёль еще не сомкнул глаз, и тут в своей комнате, расположенной над входной дверью постоялого двора, он услышал грохот колес и щелканье кнута, которыми путешественники и возницы словно заранее предупреждают о своем прибытии.
Вскочить с кровати и подбежать к окну было для г-на де Шуазёля делом одной минуты.
У дверей остановился кабриолет. Из него вышли два человека в форме национальных гвардейцев и спросили свежих лошадей.
Что это были за национальные гвардейцы? Чего им было надобно в три часа утра? И почему они с такой настойчивостью требовали лошадей?
Господин де Шуазёль позвал лакея и приказал ему запрягать.
Потом он разбудил Леонара.
Наши путешественники легли не раздеваясь и потому теперь были готовы в одно мгновение.
