Они пошли по улице Сент-Оноре и собирались свернуть на улицу Эшель, как вдруг в них с налету врезался какой-то всадник. Так как в такую ночь все казалось подозрительным, они скрестили ружья и приказали всаднику остановиться.
Всадник натянул поводья.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Мы хотим знать, куда вы направляетесь, — отвечали национальные гвардейцы.
— В Тюильри.
— Что вы собираетесь делать в Тюильри?
— Дать его величеству отчет о порученном мне деле.
— В такой час?
— Ну, разумеется!
Самый хитрый из них зна́ком приказал остальным молчать и продолжал допрос.
— Но ведь в это время король спит, — заметил он.
— Да, — отвечал всадник, — но его разбудят.
— Если у вас поручение к королю, вы должны знать пароль, — продолжал тот же гвардеец.
— Пароль не доказательство, — возразил всадник, — ведь я мог скакать от самой границы, а мог быть всего за три льё отсюда; я мог выехать месяц тому назад, а мог отсутствовать всего два часа.
— Верно, — согласились национальные гвардейцы.
— Так вы два часа тому назад видели короля? — продолжал спрашивать тот же хитрец.
— Да.
— Вы с ним говорили?
— Да.
— Что он собирался делать два часа назад?
— Ждал, когда выйдет генерал Лафайет, чтобы лечь в постель.
— Так вы знаете пароль?
— Разумеется; зная, что я должен возвратиться в Тюильри между часом и двумя ночи, генерал сообщил мне пароль, чтобы я нигде не задержался.
— Какой же пароль?
— Париж и Пуатье.
— Да, верно, — успокоились гвардейцы. — Со счастливым возвращением, гражданин; передайте королю, что вы застали нас начеку у Тюильри: мы следим, как бы он не сбежал.
И они посторонились, давая дорогу всаднику.
— Непременно передам, — отвечал тот.
Пришпорив коня, он скрылся в воротах Тюильри.
— А не дождаться ли нам его возвращения из Тюильри, чтобы узнать, видел ли он короля? — предложил один из гвардейцев.
— А вдруг у него комната в Тюильри? Что ж нам, до завтра ждать? — возразил другой.
— Верно, — согласился первый, — и, право слово, раз король уже лег спать, раз господин Лафайет ложится, пойдемте-ка и мы, и да здравствует нация!
Тридцать патриотов подхватили: «Да здравствует нация!» — и пошли спать, счастливые и гордые, ведь они услышали из уст самого Лафайета, что не стоит опасаться бегства короля.
XXIII
ДОРОГА
Мы видели, как король и вся его семья отправились в карете, запряженной четверкой выносливых лошадей, бежавших крупной рысью; последуем за каретой, проследив во всех подробностях за путешествием, как до этого проследили за всеми обстоятельствами бегства королевской семьи. Событие это столь значительно, оно оказало такое роковое влияние на судьбы беглецов, что самая незначительная подробность этого путешествия представляется нам достойной любопытства или интереса.
Около трех часов утра начало светать; в Мо стали менять лошадей. Король проголодался, и все взялись за провизию. Провизия состояла из холодной телятины, которую распорядился положить в карету граф де Шарни вместе с хлебом и четырьмя бутылками непенистого вина из Шампани.
Так как у путешественников не было при себе ни ножей, ни вилок, король позвал Жана.
Жаном, как помнит читатель, звали во время путешествия г-на де Мальдена.
Господин де Мальден подошел ближе.
— Жан, — обратился к нему король, — одолжите нам свой охотничий нож, чтоб я мог разрезать телятину.
Жан вытащил нож из ножен и подал королю.
Тем временем королева выглянула в окно и посмотрела назад, надеясь, что она несомненно увидит Шарни.
— Не хотите ли съесть чего-нибудь, господин де Мальден? — вполголоса предложил король.
— Нет, государь, — так же тихо ответил г-н де Мальден. — Мне пока ничего не нужно.
— Прошу вас и ваших товарищей не стесняться, — сказал король.
Он обернулся к королеве, продолжавшей смотреть в окно.
— О чем вы думаете, сударыня? — спросил он.
— Я? — переспросила королева, пытаясь улыбнуться. — Я думаю о господине де Лафайете: ему сейчас, должно быть, не по себе.
Она обратилась к г-ну де Валори, подошедшему в эту минуту к дверце:
— Франсуа! Мне кажется, все идет хорошо: нас бы уже задержали, если бы этому было суждено случиться. Должно быть, никто не заметил, как мы уехали.
— Это более чем вероятно, ваше величество, — отвечал г-н де Валори, — потому что я нигде не замечаю никакого движения, ничего подозрительного. Мужайтесь, ваше величество, все идет хорошо.
— В путь! — закричал кучер.
Господин де Мальден и г-н де Валори сели на козлы, и карета покатила дальше.
К восьми часам утра путешественники прибыли к подножию холма. По обе стороны возвышенности раскинулся прекрасный лес, пели птицы, а первые лучи июньского солнца пронизывали листву, словно золотые стрелы.
Кучер пустил лошадей шагом.
Оба телохранителя спрыгнули с козел.
— Жан! — обратился король к одному из них. — Прикажите остановить карету и отворите дверцу: я хотел бы пройтись; думаю, что дети и королева не откажутся от небольшой прогулки.
Господин де Мальден подал знак: кучер остановился, дверца распахнулась, и король, королева, мадам Елизавета и дети вышли из кареты, только г-жа де Турзель осталась, потому что была нездорова.
В ту же минуту вся королевская семья растянулась вдоль дороги; дофин бросился ловить бабочек, а юная принцесса стала собирать цветы.
Мадам Елизавета взяла короля под руку, королева пошла одна.
Утреннее июньское солнце отбрасывало прозрачные тени от леса до середины дороги; при виде растянувшегося по дороге семейства: прелестных резвившихся детей, сестры, опиравшейся на руку брата и улыбавшейся ему; красивой дамы, в задумчивости оглядывавшейся назад, — можно было подумать, что это счастливая семья, возвращающаяся в родовой замок, чтобы продолжить там спокойную, размеренную жизнь, но уж никак не королева и король Франции, бегущие от трона, на который их вернут лишь затем, чтобы оттуда отправить на эшафот.
Правда, неожиданному происшествию суждено было очень скоро привнести в эту спокойную и безмятежную картину разнообразные страсти, дремавшие в глубине сердец у действующих лиц этой истории.
Внезапно королева замерла как вкопанная.
Примерно в четверти льё от того места, где стояла карета, появился всадник в облаке пыли, поднятой его конем.
Мария Антуанетта не посмела сказать: «Это граф де Шарни».
Только крик вырвался у нее из груди.
