заведении до нынешнего дня существуют три надписи: «Румпельмайер», «Анжелина» и «Дом Африки». Но улучшению финансовых дел семьи владельцев сделка не помогла, и в середине шестидесятых салон перешел в новые, «незапачканные руки». Это сегодня в «Анжелину» стоит дикая очередь из туристов и парижан. Все страшное постепенно выветривается из памяти. Новые поколения и не подозревают, что творилось здесь и в соседнем здании всего несколько десятилетий назад. Память народа бывает очень коротка. Или ее заставляют такой быть. К счастью? К сожалению?
Время покажет. Но если вы когда-то попадете в столицу Франции, вспомните горячий шоколад и пирожное «Монблан». Ну и не смотрите после этого пару недель на весы в вашей ванной комнате.
С удовольствием отметив, что, согласно фотографиям легендарного салона, в нем ничего не изменилось за без малого сто лет, оставив за собой стеклянные двери, я неожиданно осознал, что не знаю, как выглядит дама, с которой назначена встреча. Мало того, я не знаю, на чье имя заказан стол (если заказан), и поэтому мне непонятно, как подать о себе позывные. Запеть «Вдоль по улице метелица метет»? Сумасшедших же видно издалека.
Между тем зал «Анжелины» был полупустым. Парижане еще пренебрегали заведением с плохой аурой. Одиноких пожилых дам было три. Одна читала журнал и не обращала на меня никакого внимания, вторая на мою улыбку подняла удивленно-презрительную бровь, и еще одна грузная дама в упор на меня смотрела. Но мало ли кто в ее возрасте разглядывает двадцатипятилетнего мальчика. Как раз в тот момент, когда я начал приглядывать себе свободный столик, я и услышал сбоку от себя: «Александр? Bonjour». Все-таки это была она.
– Нина Николаевна, это я.
– Присаживайтесь. Что же вы стоите? Мне было очень интересно смотреть, как вы оглядываетесь по сторонам. Что будете пить? Здесь подают вкуснейший на свете горячий шоколад. Но чай тоже весьма изысканный. Спасибо, что пришли вовремя. По нынешним временам точность у людей – большая редкость. Все стали опаздывать. Вы не находите? У французов есть замечательная пословица: «До назначенного срока – рано, после назначенного срока – поздно». По-моему, лучше и не скажешь.
Эту пословицу я знал, но из уважения к возрасту пришлось улыбнуться.
– А Пахомовы были правы. Вы непростой мальчик. Или это всего лишь врожденная тактичность? Не имеет значения. Перейдем к делу. Человек, которого я ищу, должен нести на себе две функции. Я составляю каталог-резоне картин своего супруга. И мне нужен помощник. Еще мне немного скучно. Вы знаете, что такое каталог-резоне?
Ну это уже вызов. Даже обидно. Каталог-резоне (от французского слова raisonné) – научное исследование всех известных произведений художника. Это сборник наиболее полной информации о каждой работе исследуемых шедевров автора. В подобных каталогах есть практически все сведения: название работы, размер, дата создания, обладатель произведения на текущий момент, провенанс (история владения), выставки, на которых побывал шедевр, литература, упоминания и тому подобная информация. Кроме того, он несет на себе полезнейшую функцию: каталог сильно усложняет продажу подделок. Нет такой картины в издании резоне – большая вероятность, что рынок ее отвергнет. Истоком для таких исследований можно считать книгу Джорджо Вазари[62], художника, писателя конца XVI века. В ней он подробно описал местонахождения шедевров Микеланджело и Боттичелли. Само слово raisonné переводится на русский язык как нечто связанное с мыслительным процессом или рассуждением. Что для искусства не всегда правда. Каждый критик и исследователь может увидеть в любой картине от революционного вызова до порнографии. Все зависит от фантазии исследователя. Критики шедевра Репина «Бурлаки на Волге» с надрывом заявляли, что малюсенький пароходик на заднем фоне реки – это явный призыв к индустриальному будущему России. Хотя кто-то, ссылаясь на слова художника, говорил, что Илье Ефимовичу просто пришлось закрасить случайно поставленное пятно на полотне. Возвращаясь к каталогам, надо сказать, что, неся на себе огромные положительные функции, как неприемлемость появления на рынке подделок и фальсификатов, исследование отрезает возможность нахождения новых шедевров, не вошедших в каталог. Рынок ссылается на то, что до сегодняшнего момента работа в каталог не вошла. И все. Стоимость холста равна нулю. Будь он хоть трижды оригинал.
Все это я выпалил почти залпом, глядя в умные и вкрадчиво-пытливые глаза собеседницы напротив моей чашки с горячим шоколадом и самого меня. Любопытно, что она не кивала в знак согласия, хотя не согласиться со мной было невозможно, а просто внимательно слушала.
– Вы все правильно сказали. Хочу только добавить, что каталог-резоне произведений моего покойного мужа будет первым в своем роде. Ничего подобного еще никто не делал. Я сейчас пишу отдельную главу про подделки. Супруга начали копировать уже как несколько лет. И я хочу положить этому конец.
– Прошу прощения. Но за долгую историю нашего знакомства, а мы здесь уже почти сорок минут, я еще не знаю о вас ничего. А кто ваш муж?
– Василий Кандинский[63].
В отличие от меня, дама улыбнулась. Похоже, что моя реакция, подчеркнутая открытым ртом, была такой натуральной, что показалась смешной и глупо-дурацкой.
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Зачем? Все увидите сами. Так вот, я продолжу. Если для составления полного каталога у меня есть исчерпывающая информация, то для последней главы мне нужен помощник. Я уже не в том возрасте, когда могу бегать с фотоаппаратом по аукционам, антикварным лавкам и негодяям-художникам. Такой мальчик, как вы, мне и нужен. И еще один момент. Мне скучно сидеть в моей квартире, хоть там и находится весь архив и все очень красиво. Но, кроме горничной Пилар, которая, говоря между нами, дура дурой, поговорить не с кем. Понятное дело, что мы будем работать и у меня дома, но я бы хотела, чтобы мы встречались где-нибудь в симпатичных местах, таких, как это, и вы бы мне докладывали о том, как идут поиски. Прекрасно понимаю, что проводить время с такой старушенцией, как я, скучно и захочется повеситься на второй день, но я делаю хорошее предложение. И по деньгам тоже. Если вы, конечно, согласитесь.
У меня была в это время работа, которая мне нравилась и подходила. Но как отказаться от такого предложения? Мы договорились для начала попробовать из расчета два раза в неделю. А потом? Потом посмотрим. Не все должно быть так просто, как представляется на первой встрече. В двадцать пять лет уже что-то начинаешь понимать.
– Расскажите мне, что вы знаете о моем муже. Не стесняйтесь. Я буду вас поправлять, если что. Или вы хотите, чтобы для начала я кое-что поведала сама? А то вдруг вы
