Почти пустой флакон духов. Рой взглянул на этикетку с названием и чудом сохранившуюся наклейку с ценой. Пять долларов. Боже мой! Он бы плюнул в лицо тому, кто рискнул бы предложить ему испытать на себе аромат за такую цену, но это был запах Энди, и внутреннее существо Роя заскулило. Нет, оно не вытянуло шею, оно сжалось до комка и заплакало. Все эти вещи, постиранные и аккуратно сложенные в рюкзак… Выходит, Энди жил и знал, что рано или поздно ему придется уйти, просто это оставалось делом времени.
Еще ни разу в жизни, даже после того злополучного дня Рой не испытывал к себе такого презрения. Нет, больше никогда в жизни он не пойдет на суицид. Что бы не случилось, как бы не повернулась жизнь, он заставит себя жить. Это единственное, что осталось у него от Энди. Гребанная жизнь, которую он проиграл в карты самому себе, поставив на кон все, что у него было.
— Почему ты не о чем не спрашиваешь? — не выдержал Энди, понимая, что Дженни медлит с расспросами. Он видел, как она положила в чай уже пятую ложку сахара, не замечая этого.
— Потому что ты не готов объяснять. К тому же, ты уже сказал достаточно, чтобы я поняла, что ты опять обогнул жизнь, вернувшись к тому, от чего и ушел.
— Теперь уже насовсем.
— Ты знаешь, мой дом всегда открыт для тебя. Я подготовлю комнату… твою комнату…
— Не надо. Я не хочу…
— Иногда человеку необходимо закрыть дверь, чтобы подумать в одиночестве.
— Прости меня, Дженни, — Энди опустил глаза. — Прости меня.
— Я надеялась, что ты будешь счастлив. Ты, как никто другой, должен был стать счастливым…
— Это было так же невозможно, как и…
Он не мог подобрать сравнения, чтобы в нем не осталась хотя бы крошечная доля возможного. Дженнифер поднялась, подошла, обняла, а Энди зарылся лицом в складки ее халата и разрыдался. Она позволила ему и лишь нежно гладила по всклокоченным, пропитанным дождем и дорогой волосам.
Энди спал, а миссис Эдда рассматривала его лицо, завидуя в глубине отблеску луча, разлившемуся по его щеке. Лицо парня всегда казалось ей идеальным, хотя в нем не было ни одной правильной черты. Он выглядел уставшим, словно резко прихватил к возрасту несколько лет. Кто он для нее? Слишком многое, чтобы быть в состоянии объяснить это. Он даровал ей не только людей, которые стали смыслом жизни, он дал ей саму себя. Неприкрытую. Откровенную. Смелую. Что она может дать в ответ? Она бы отдала все, вот только нужно ему совсем другое.
Рой отказался. Этого не может быть. Дженни до сих пор не могла поверить, не могла понять, как это возможно, но он отказался, и это огромно. Реально. Чудовищно. Энди спит. Чуть притупляется боль. Завтра будет хуже. Много хуже. А послезавтра еще… Он должен нести это один. Джен боится даже думать. Она слишком хорошо знает, чувствует, зачем он вернулся. Заступает утро. Крадется безмолвной тенью. Ночь на время забрала реальность, чтобы с рассветом водворить ее на место. Утро неминуемо нарастает, поднимая в Дженни клубы гнева. Проклятый Маккена! Это невозможно! Этого не может быть! Нет, этого не должно было быть! Рука парня с проступившими на кисти венами. Чуть подрагивают пальцы. Татуировка. Resist, Энди! Tolerate!
Утро наползло безрадостное и сопливое. Оно, словно было больно′ и утопало в этой болезненности. Только в наступившей серости Энди немного успокоился и перестал ворочаться. Пусть поспит. Ему уже некуда спешить, жизнь все равно не готовит ему подарка, а, значит, чем позже оно опрокинется реальностью, тем лучше. Дженни выбралась из-под одеяла и, ступая на мысках, отправилась в гостиную. Там, в спальне спит давно знакомый ей человек, но она боится. Боится его не узнать. „Он от меня отказался“. Дженнифер пытается измерить глубину этих слов, но не может. Они бездонны. Темные лабиринты идут все глубже, и каждый приводит в тупик. Она так далеко ушла в свои мысли, что вздрогнула, когда Энди обнял и поцеловал ее.
— Привет. Я не слышал, как ты встала.
— Не хотела тебя будить. Надеялась, ты поспишь подольше.
— Я привык вставать рано. У меня было столько дел, — он осекся, задумался на мгновение, а после продолжил, и Джен услышала, как дрогнул его голос. — Вот уж точно, что было.
— Что ты собираешься делать?
— Надеюсь, что Дав примет меня…
— В смысле?
— Во всех смыслах.
Ей хотелось ошибиться. Хотелось понять, что она ослышалась, но он сказал именно то, чего она очень боялась.
— Энди…
— Все хорошо, милая. Все чертовски здорово.
— Энди…
— Я взрослый мужчина, и должен заработать деньги. Я могу это сделать быстро, пока я еще молод и…
— Этого не может быть! Ты не…
— У меня в кармане ни цента. Я даже паучка прокормить не смогу, не то, что себя! Что ты предлагаешь?! Стать содержанкой?! Так я это уже проходил. Взять в долг?! И это я уже проходил! У меня ни крыши над головой, ни лишней пары трусов! Знаю, что ты скажешь, и поэтому сразу говорю тебе: „Нет“! Я хочу сам содержать себя! Прими это!
— Ты столько раз спасал его! Столько раз спасал всех! Почему же ты не хочешь спасти себя?! Ответь мне, Энди!
— Именно этим я и собираюсь заняться…
— Я не верю тебе!
— Правильно делаешь, потому что плевать я на это хотел.
Стив опустил голову на спинку дивана и закрыл глаза. Он чувствовал себя скверно. Ощущение чего-то отвратительного пропитывало все вокруг, и Шон мечтал об одном — просто немного забыться и отдохнуть. Он не спал всю прошлую ночь, и ему казалось, еще немного, и он упадет просто там, где стоит. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, но в мыслях происходил непрекращающийся диалог с Роем. Маккена отвечал ему невпопад, от чего, в конечном счете, в голове случился хаос. Наверное, Шон даже начал дремать, когда щелкнула дверь в кабинет.
— Я просил меня не беспокоить, — устало произнес он.
— Знаю, но я думаю, ты должен знать. Рой в клубе, — ответил охранник, словно извиняясь.
— Что-о-о?
— Рой в клубе.
— Вот, черт! Где он?
Стив пытался найти Маккену на мониторе видеокамер.
— Судя по опустевшему танцполу, — с лукавцой произнес охранник, — он в темных комнатах.
Шон включил на мониторе картинку с камеры ночного видения.
— Так и есть. В каком он состоянии?
— В алкогольном.
— Все сначала, — глубоко вздохнул Стив, сжимая виски ладонями.
— Я бы не стал так волноваться. Он, как никогда, тихий. Что прикажешь?
— Не спускайте с него глаз. Сядет в баре, не трогайте. Как будет готов, сообщите.
— Как скажешь, Стив. Он хреново выглядит.
— Это не самый худший его недостаток. Иди, займись тем, о чем я просил.
— Не волнуйся. Я буду его самозабвенно нянчить.
Не прошло и часа, как Шон тащил Роя к машине. Ноги заплетались, и Маккена едва мог идти, сильно прихрамывая на больную ногу, но он не сопротивлялся и ничего не говорил. Стив тоже ничего не говорил, потому что было нечего. Он лишь понимал, что стоит в начале нового круга.
Дав едва перешагнул порог клуба, как ему сообщили, что Энди сидит за барной стойкой.
— Что делает? — спросил Смит, уже просчитывая в голове кучи причин.
— Пьет дешевую водку.
— Опять на мели. В принципе, ничего странного. Этого и следовало ожидать.
— Что, выкинуть его?
— Зачем? Должен же я получить сатисфакцию. Он, видно забыл, что мне хамить нельзя.
— Так, делать-то что?
— Минут через пятнадцать пусть рассчитается и поднимется в кабинет.
— Как скажешь.
— Как же так? — наигранно начал Дав, когда бармен доложил, что парень отказался платить за алкоголь. — Ты приходишь ко мне в клуб, а платить не хочешь? Мы расстались, не попрощавшись. Так долго не виделись, а ты решил…
— У меня нет денег, — перебил Энди.
— Какая неприятность! — почти всплеснул руками Смит. — И неожиданность! Почти боюсь спросить, что же случилось, что ты в такой печали?
— Неважно. Я ищу работу.
— Чудесно! А ко мне какое это имеет отношение?
— Дай мне работу, Дав.
— Думаю, ты прочитал объявление и пришел на вакансию коренщика?
Энди не ожидал. Ему вдруг стало до тошноты противно, но он сдержался.
— Я согласен на любую.
— Ты согласен на любую. Отлично. Дай-ка, я подумаю, — он издевался, но парень терпел.
Смит выписал по кабинету круг и пренебрежительно уставился на Энди.
— Танцор на шесте мне сейчас не нужен, да и проституток хватает, но я пойду тебе на уступки. По старой, так сказать, дружбе. Массовка на платформах и танцполе. Оплата, как у новичка. Секс услуги — пятьдесят на пятьдесят. Такса прежняя. Что касается меня, то — по первому требованию. Вот все, что я могу предложить.
— Ты с ума сошел! — не выдержал Энди. — Это — невозможные условия.
