что ты все сразу поймешь, как только увидишь знаки. Я сказал, что они заговорят с тобой, и я был прав. Ты нашла сокровище; ты забрала его.
Хелльвир внутренне содрогнулась, вспомнив, как они с отцом и братом проходили мимо дверей обители. Пение началось именно в эту минуту – видимо, нарочно для нее. И она спросила себя: существует ли такая вещь, как совпадение, в мире, где Смерть приходит в сны, а с помощью ивовых сережек можно воскресить человека?
Существо, которое она называла Смертью, уставилось на нее, и Хелльвир сделала над собой усилие и выдержала этот взгляд.
– Твоя принцесса, – заметил он, – она вызвала тебя сюда, чтобы ты не дала ей умереть.
Хелльвир заморгала. Ей не понравилась эта неожиданная перемена разговора, но она кивнула.
– И, насколько я понимаю, ты согласилась?
– Она не оставила мне выбора, – угрюмо ответила Хелльвир. – Она угрожала моей семье.
– Выбор есть всегда. Что ты будешь делать, если потребуется воскресить кого-нибудь еще?
Казалось, ему понравилась эта мысль; ему хотелось, чтобы она столкнулась с подобным испытанием. Ему было любопытно, как она себя поведет.
– Я… не знаю, – призналась Хелльвир. – Придется как можно быстрее найти следующие «сокровища».
Она произнесла это уверенным тоном, но ей стало страшно. Страх был вполне реальным, он давил ей на плечи, как каменная плита. А вдруг Салливейн убьют, а ей нечем будет расплатиться со Смертью? Эта мысль заставила ее вздрогнуть, и ей показалось, что костяшек левой руки коснулись чьи-то ледяные пальцы. Хелльвир сглотнула. Ей было страшно задавать вопрос, страшно разгневать его.
– Возможно, если я смогу назвать ей имя убийцы, вся эта история закончится и больше я ей не понадоблюсь. Тогда она отпустит меня домой.
Наступила тишина.
Хелльвир слушала биение своего сердца.
– Ты спрашиваешь меня, кто ее убил? – медленно произнес он.
– Допустим. Ты скажешь мне?
Черный человек усмехнулся и покачал головой с таким видом, как будто никогда не сталкивался с подобной наглостью.
– Я не состою у тебя на службе и не обязан облегчать тебе жизнь, – жестко произнес он. – Кроме того, я не выдаю секреты мертвых. Если хочешь найти убийцу своей принцессы, придется тебе делать это самостоятельно. Но я восхищаюсь твоим оптимизмом. Надеешься, что это открытие что-то изменит? Этот город – гниющий труп, кишащий червями, которым нужно только одно: сожрать его. Если придавишь одного червя, это не остановит разложения.
Хелльвир моргнула, а в следующий миг существо исчезло. Кроме нее в комнате никого не оказалось. Не было ни намека на движение воздуха – совершенно непонятно, куда он подевался. Вот так просто: только что он был здесь, и внезапно его не стало. Хелльвир выдохнула и вдруг поняла, что сидит не на кровати, а в кресле у окна, где недавно задремала. Оказывается, она и не вставала с кресла. Это был просто сон.
Лунный свет падал на семена ивы – они лежали не в ящике, а на тумбочке.
– Так, хорошо. Прекрати дергаться. Стой смирно, я говорю.
– Нет, послушай… Не так.
– А как тогда?
– Выше, надо повыше.
– Знаешь, папа учил тебя шить. Почему это я обязана зашивать твою одежду?
– Например, потому, что ты моя милая сестренка, которая умеет делать все?
– Нет, ты у меня такая заноза в… Вот.
Хелльвир выпрямилась, сжимая в зубах булавки.
Фарвор поднял руку и оглядел шов на боку.
– А теперь снимай, я зашью.
Он сидел в одной рубашке и ждал, пока она зашивала его жилет, по очереди вытаскивая булавки. Это был очень красивый жилет, светло-голубой, с гербом его рыцаря, вышитым на лацкане. На этом светлом фоне выделялись черные, как вороново крыло, волосы Фарвора. По странному совпадению, символом Дома Редейонов являлся соловей, и изображен он был почти так же, как на воротах Ордена: с расправленными крыльями и раскрытым клювом.
– Итак, – сказал брат, глядя, как Хелльвир работает, – ты выяснила, что нужно принцессе?
Сестра продолжала шить, не поднимая головы. Ей не хотелось вспоминать о визите во дворец, но, поразмыслив, она решила, что ей станет легче, если она поделится с кем-то своими тревогами. И Хелльвир рассказала обо всем, в том числе об угрозе принцессы осложнить жизнь ее семье в случае, если она откажется. Когда она смолкла, Фарвор присвистнул.
– Ну что я могу сказать, это же Де Неиды, – заметил он. – Шантаж и угрозы – именно так они удерживают власть в своих руках.
Хелльвир покосилась на Фарвора и мысленно упрекнула его в том, что он не предупредил ее раньше.
– Если она умрет, у королевы не останется наследницы, – продолжала она со вздохом, – и тогда в стране рано или поздно начнется гражданская война.
– Скорее всего, так и будет. Что ты собираешься предпринять? – спросил Фарвор.
– Ничего. Я ничего не могу предпринять. – Хелльвир горько усмехнулась и снова склонилась над шитьем. – Разве что найти убийцу самой. Остается только надеяться, что он оставит свои попытки.
– Я могу тебе чем-то помочь?
Она поколебалась.
– Ты мог бы… нет, ничего. – Это было глупо. О чем она думает?
– Что? Ну же, говори.
– А что, если… Помоги мне собирать сведения, – неохотно попросила Хелльвир. – Ты состоишь на службе у аристократа, ты же можешь прислушаться к разговорам? Может быть, уловишь нечто такое, что поможет нам найти его?
– Погоди-ка, ты имеешь в виду… Найти убийцу?
Она беспомощно пожала плечами. Фарвор шумно выдохнул.
– Ты уверена, что хочешь в это лезть, Хелльвир? По-моему, это опасно.
– Я уже в это «влезла». Принцесса говорит, что я не могу покинуть Рочидейн, запрещает мне ехать домой. Может быть, если я узнаю, кто это сделал, она передумает. И больше не будет вам угрожать.
Хелльвир угадала его сомнения и неуверенность, потому что саму ее одолевали те же чувства.
– Здесь тоже твой дом, – заметил Фарвор. – Я могу попытаться, но аристократы… они скользкие, как угри. Они все время лгут. – Он хмыкнул вполголоса. – Кстати, возможно, ты услышишь что-нибудь полезное на сегодняшнем ужине. Со дня покушения на принцессу придворные почти ни о чем, кроме отравления, не говорят, так что с этим проблем не будет.
– Спасибо, Фарвор.
– А зачем еще нужны братья, кроме как помогать своим сестрам, воскрешающим мертвых, искать заговорщиков во дворцах.
Хелльвир снова рассмеялась, на этот раз искренне.
– Если ты действительно хочешь мне помочь, – сказала она, – устрой так, чтобы мама больше не таскала меня в свой храм.
Он ухмыльнулся.
– Вот погоди, ты еще не была на службе в День Марки. Они продолжаются целую вечность.
– А еще прекрати хрустеть пальцами. Звук такой, как будто у тебя ломаются кости.
– У меня руки болят, если я этого не делаю!
– И ради всего святого, пожалуйста, перестань курить у себя в комнате то, что ты там куришь. Мы все прекрасно чуем запах дыма.
– Ты же у нас травница, и ты не знаешь, чту я курю?
– Не только я чувствую вонь, которая от тебя исходит.
– Ты живешь здесь всего одну неделю, Хелльвир.
– А твои ботинки! Ты знаешь, что такое воск для обуви? Я-то думала, ты теперь настоящий городской мальчик.
– Ну все-все, хватит! – смеялся он. – Я по-прежнему сын охотника и могу подстрелить оленя с двухсот шагов.
Хелльвир закатила глаза, изображая досаду, но не смогла сдержаться и все-таки улыбнулась.
– Очень рада тому, что ты остался собой, хотя бы в душе. А теперь примерь.
И она помогла ему надеть жилет. Фарвор расправил плечи, поднял руку. Нитки выдержали, ничто не мешало.
– Выглядит неплохо. – Он протянул ей жилет, чтобы она его отгладила. – Очень надеюсь на то, что он тебе понравится, – сказал Фарвор, усевшись за стол и положив подбородок на скрещенные руки.
– Кто? – спросила Хелльвир, не оборачиваясь.
– Лорд Редейон. Мой рыцарь.
– Я в этом не сомневаюсь.
