class="p1">Жрица ждала во дворе, расхаживала взад-вперед около фонтана. Это была та самая женщина, которая неделю назад показывала Хелльвир обитель – по крайней мере, так ей показалось; в полумраке, даже с лампой, трудно было сказать наверняка, кроме того, головная повязка скрывала ее волосы.
Увидев Хелльвир на пороге дома, женщина приблизилась.
– Прошу тебя, ты должна пойти со мной в обитель, – без предисловий заговорила она.
– Зачем? – удивилась Хелльвир. – Что случилось? Что-то с ивой?
Но жрица покачала головой.
– Нет, ива здесь ни при чем. Дело в том, что…
Она смолкла и бросила взгляд на Вейру и отца Хелльвир, стоявших в дверях. Оба с нескрываемым любопытством прислушивались к разговору.
– Вейра, ты не заваришь нам чая? – обратилась Хелльвир к служанке.
Женщина, казалось, собралась возразить, но потом молча кивнула и ушла в дом, а Хелльвир продолжала:
– При моем отце вы можете говорить.
Жрица поколебалась несколько секунд, но все же сказала:
– У нас в обители лежит мальчик… молодой мужчина. Он дрался на дуэли, получил серьезную рану. Я пришла за помощью.
– Вам нужна знахарка? – спросила Хелльвир.
Впрочем, спрашивать не было нужды. Она знала.
Жрица покачала головой.
– Нет, знахарка нам не нужна, – сказала она. – Уже не нужна.
На несколько мгновений воцарилось молчание.
– Хорошо, – тихо произнесла Хелльвир. – Я оденусь и прихвачу кое-какие вещи.
Жрица кивнула и принялась нервно пощипывать кожу на левой руке, между большим и указательным пальцами. Хелльвир быстро зашагала к лестнице, стараясь не смотреть на отца, но он поймал ее за локоть.
– Хочешь, я схожу с тобой? – предложил он.
– Нет, лучше я пойду туда одна, – ответила она, положив ладонь на его руку. – Но спасибо тебе.
Войдя в комнату, Хелльвир не стала тратить время на лампу и принялась поспешно переодеваться в темноте. Выбранила себя за то, что перед сном поленилась привести волосы в порядок. Они безнадежно спутались, и Хелльвир оставила попытки заплести косу, просто собрала волосы в пучок и заколола серебряной заколкой, подаренной отцом, чтобы они не падали на лицо.
Ивовые сережки лежали в ящике тумбочки. Хелльвир смотрела на них несколько мгновений, потом сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Осторожно взяла «сокровище», завернула его в бумажку и сунула в карман. Прежде чем уйти, она случайно бросила взгляд в сторону окна. Вечером Хелльвир забыла задернуть занавески, и сейчас ей почудилось, что, кроме своего отражения, она видит в стекле силуэт человека, стоящего у нее за спиной. Темный силуэт мужчины с оленьими рогами. Она испуганно ахнула и обернулась, но в комнате, кроме нее, никого не оказалось.
Хелльвир подняла трясущуюся руку и постучала себя по плечу. Эльзевир, шумно хлопая крыльями, вылетел из своего «гнезда», присел ей на плечо, потерся головой о ее волосы.
Жрица была вне себя от беспокойства. Мать Хелльвир тоже спустилась во двор. Ее черные волосы рассыпались по плечам, словно плащ, она куталась в шаль. У Хелльвир упало сердце, когда она встретила взгляд ее горящих глаз.
– Куда ты собираешься в такой час? – строго спросила мать.
– В обители Ордена лежит раненый. Меня попросили ему помочь.
– Ложь! – воскликнула мама. – У них имеются собственные целители. Зачем ты им понадобилась?
– Я…
Но мать жестом велела ей замолчать.
– Это… ты снова намерена это сделать, так? – процедила она и покачала головой. – Нет. Я не позволю.
– Иди, – угрюмо произнес отец. – С твоей матерью я разберусь.
Та резко обернулась.
– Разберешься со мной, вот как?
– Мама, – вмешалась Хелльвир, стараясь говорить почтительным тоном, – я должна идти. Прошу тебя, не сердись.
Она накинула плащ и сделала знак жрице. Мать попыталась загородить ей дорогу, но отец взял жену за руку и отвел в сторону.
– Нет! Это дурное дело! – крикнула Пайпер.
– Почему? – не сдержалась Хелльвир и остановилась на пороге. – Почему это так дурно?
– Потому что это рушит жизни! Это разрушило нашу жизнь. Это противоестественно, отвратительно, это грех.
– Рушит жизни? – Хелльвир обвела жестом цветущий сад, фонтан, большой дом. – Ты считаешь, что твоя жизнь разрушена? – Она покачала головой, сделала над собой усилие, чтобы справиться с гневом. – Я скоро вернусь, – бросила она, вышла на улицу и захлопнула за собой створку ворот.
Хватит с нее оскорблений.
Жрица шагала впереди; они шли по безлюдным мостам, освещенным фонарями, вокруг которых роились мотыльки; проходили под арками, где разносилось гулкое эхо их шагов. Хелльвир чувствовала, что окончательно растерялась; мысли путались от недостатка сна и после множества событий, которые произошли с ней за считаные дни пребывания в Рочидейне. Она постаралась сосредоточиться на настоящем моменте, на синем плаще жрицы, на весе ворона, сидевшего у нее на плече…
– Откуда вы узнали обо мне? О том, что я могу помочь? – спросила Хелльвир.
Жрица оглянулась на ходу.
– Ходят кое-какие слухи, – сказала она. – О том, что принцесса умерла, но ее воскресили. О новой травнице из глуши, которая состоит на службе во дворце, – той самой, которая спасла принцессу. Ты говорила с провинциальным акцентом. Было нетрудно выяснить, где ты живешь. – Она помолчала. – Но главное – у меня возникло ощущение… Я почувствовала, что ты как будто не полностью принадлежишь этому миру. А потом, ива…
Она замолчала. Может быть, жрица не могла говорить вслух о таких странных, чудесных вещах.
– Да, мое появление не осталось незамеченным, – буркнула Хелльвир, обращаясь больше к самой себе.
– Наши сестры распознают истину быстрее остальных, но скоро и простые люди догадаются, кто ты. – Жрица поколебалась, прежде чем продолжать: – Тебе следует быть очень осторожной и не выдавать себя, особенно в Рочидейне. Этот город прекрасен, но… но также и опасен.
В этот момент они подошли к воротам монастыря, и жрица негромко постучала. Дверь сразу же открылась, как будто привратница ждала их, и их провели внутрь. Жрица пошла по той самой узкой дорожке между фуксиями, которые шептали что-то, обращаясь к Хелльвир, потом открыла какую-то дверь. Они спешили по коридорам, долго поднимались по винтовым лестницам и наконец вошли в небольшое помещение – судя по всему, лазарет. Хелльвир увидела полки, заставленные горшочками с травами, стол с аккуратными рядами бутылочек, сосуды с бальзамами, шкафы со множеством ящиков, к каждому из которых был приклеен ярлык, надписанный четким почерком. Здесь царили чистота и порядок, все было готово к работе, но посередине комнаты властвовал хаос. Хелльвир в ужасе прижала руку ко рту.
Кровотечение было обильным. Весь пол оказался залит кровью. Юноша лежал на столе, сорочка была расстегнута и обнажала грудь. Волосы слиплись от крови. Неподвижный взгляд был устремлен в потолок.
Вторая жрица сидела на табурете около тела, облокотившись о стол и положив голову на руки. У нее был изможденный вид, волосы выбивались из-под платка, рукава одежды измазались в крови, и Хелльвир догадалась, что это целительница. Когда Хелльвир и ее провожатая вошли, женщина выпрямилась и бросила на них угрюмый взгляд.
– Надеюсь, ты не собираешься оскорбить умершего, Эдрин, – сухо обратилась она к жрице. – Не хватало нам еще шарлатанов.
Эдрин покачала головой.
– Что плохого случится, если мы попытаемся? – спросила она и взглянула на Хелльвир. – Ты можешь это сделать?
Как знахарка, Хелльвир сразу узнала запах уксуса и меда, которыми промывали раны и которыми были пропитаны повязки. С их помощью лекарка пыталась остановить кровотечение. На столе лежала приготовленная марлевая повязка с наложенной пастой; Хелльвир предположила, что паста состоит из смеси мирры, яичных белков и мела или муки для предотвращения заражения. Рядом с телом стояла открытая банка с солями меди.
– Что с ним случилось? – спросила она.
– Дрался на дуэли, дурачок, – сказала жрица, сидевшая на табурете. – Выпил лишнего и вызвал на поединок человека, с которым не следовало связываться. А этот человек оказался негодяем и принял вызов несмотря на то, что мальчишка был пьян.
– Значит, он был дураком, задирой и пьяницей?
Жрица холодно оглядела Хелльвир с головы до ног.
– Хочешь, чтобы я объяснила тебе, почему ты должна ему помочь? Чтобы я оправдала его? – спросила она. – Да, он был глуп и неопытен, но он приходил
