Редейоном. Затем кто-то подал невидимый сигнал. Заиграла веселая танцевальная музыка, люди зашумели, смех стал громче, гости наталкивались друг на друга, разливая вино. На танцевальной площадке закружились пары, блестели дорогие ткани, вышитые золотом эмблемы. Здесь подобрался целый зверинец: пчелы, лебеди, соловьи, кабаны, павлины, стрекозы; и все это сверкало и мелькало под оглушительные звуки музыкальных инструментов.
Фарвор куда-то исчез, и Хелльвир почувствовала, что для нее это уже слишком. Дома она плясала на праздниках, но никогда в их деревне на танцы не собиралось столько народа. Какой-то подвыпивший оруженосец попытался увлечь ее на танцплощадку, хотя сам едва держался на ногах. Она отказывалась, но он не обращал внимания на ее протесты. В конце концов она вырвала руку и убежала.
Хелльвир выскользнула в сад. Ночной ветерок приятно охлаждал ее разгоряченное лицо. Она шла вперед, сама не зная куда, по какой-то дорожке, вдоль которой были развешаны фонарики. Дорожка привела ее к небольшому фонтану, и она со вздохом облегчения уселась на скамью. Кто-то пролил бренди ей на юбку, и она сомневалась в том, что пятно удастся вывести. Хелльвир хотела домой, но не в городской дом родителей, а в хижину Миландры; она представляла себе, как старая знахарка сидит у огня, чинит платье или шьет мешочки для трав. Но нет, по приказу принцессы она обязана была оставаться в Рочидейне, среди пьяных оруженосцев, заговорщиков, убийц и людей, которые терпеть не могли травниц. Она едва сдержала подступающие слезы.
– У вас все хорошо? – раздался совсем рядом чей-то голос, и Хелльвир вскочила со скамьи.
Это был лорд Редейон-младший. Он был одет в нарядный синий жилет, расшитый золотыми птицами.
Хелльвир неловко поклонилась.
– Да, господин, – пробормотала она. – Я просто… хотела немного подышать свежим воздухом.
Рыцарь усмехнулся и оглянулся на дом, откуда были слышны смех и музыка.
– Обычно у нас спокойнее, – заметил он. Помолчал, потом добавил: – Я видел, как вы убежали, и решил на всякий случай вас проведать. Вы ведь сестра моего оруженосца, верно? Хелльвир?
Она поморгала и кивнула. Он издал раздраженное фырканье, но недовольство было направлено не на нее.
– Вы ведь знаете, предполагалось, что это будет небольшой семейный ужин, где мы могли бы с вами познакомиться, – проворчал он. – Сначала пригласили десять человек. Потом эти десять позвали каждый по десять знакомых, и кончилось тем, что пришлось накрывать стол на сотню гостей.
Хелльвир оглянулась на сияющий огнями бальный зал.
– Все это было устроено ради знакомства со мной?
– Да, Фарвор мне много о вас рассказывал. Он… в общем, теперь он почти что член нашей семьи, и я хочу поближе узнать его родичей. – Он сделал жест в сторону скамьи. – Могу я присесть?
Появление лорда застало Хелльвир врасплох, и она до сих пор не пришла в себя. Она шагнула в сторону, чтобы дать ему место, и села рядом. В голове промелькнула мысль о том, что, вероятно, по этикету Рочидейна молодой девушке неприлично оставаться наедине с лордом, но Хелльвир была взволнована и расстроена, и ей стало все равно.
– Что вы думаете о Рочидейне? – вежливо спросил рыцарь.
Он производил впечатление мягкого, деликатного человека.
– Мне здесь нравится, – ответила она. – Нравится, что повсюду вода. Мне кажется, наши родители здесь счастливы. – Хелльвир помолчала немного. – А вам разве не следует сейчас быть с гостями? – спросила она и кивнула в сторону дома.
– Честно говоря, меня тоже раздражает весь этот шум. Когда я увидел, что вы спасаетесь бегством, то велел Фарвору извиниться за меня и встретиться с нами здесь.
– Ему нравится работать у вас.
– Надеюсь! – рассмеялся он.
У него был приятный смех и приятные манеры. Хелльвир постепенно успокаивалась.
– Знаете, – задумчиво добавил рыцарь, – сразу после того, как его приняли на службу, он до смерти напугал остальных пажей.
– Как же? – удивилась Хелльвир.
– В птичнике завелась крыса – садовник держит фазанов, – и наши пажи бегали вокруг, ахали, охали, заламывали руки, в общем, от них не было ровным счетом никакого толку. И вот Фарвор вытаскивает рогатку – рогатку! – стреляет и попадает твари прямо между глаз, не задев даже пера ни у одной птицы. Берет ее за хвост и как ни в чем не бывало выбрасывает в канал.
Хелльвир хмыкнула.
– Да, это на него похоже. Когда мы были маленькими, крысы старались держаться подальше от нашего дома. Но еще лучше он стреляет из лука.
Услышав шаги, Хелльвир подняла голову и увидела приближавшегося брата.
– О, хвастовства я наслушался немало! – рассмеялся рыцарь. – Надеюсь, он отправится со мной на охоту в следующий раз и на деле покажет, на что способен.
– Не хочется ставить в неловкое положение твою свиту, – хмыкнул Фарвор и протянул им два полных винных бокала. – Рассказываешь Хелльвир истории обо мне?
– Только хорошее, – ответил лорд Редейон, принимая бокал.
– А обо мне нечего рассказывать, кроме хорошего.
Фарвор уселся напротив них. Лорду Редейону хотелось больше узнать об их родной деревне, и Хелльвир с удовольствием отвечала на его вопросы, а Фарвор время от времени вставлял свои замечания. Потом разговор коснулся жизни при дворе, и молодые люди начали весело болтать о том, кого видели за кражей серебра, почему такого-то больше не приглашают в дом лорда такого-то, с каким пажом леди такую-то застукали в конюшне – в общем, обсуждали обычные столичные сплетни.
– Должна признаться, – негромко заговорила Хелльвир, – я почти ничего не знаю ни о Рочидейне, ни о Домах. У меня такое чувство, будто я смотрю на клубок спутанной пряжи, которую еще предстоит распутать.
Лорд Редейон рассмеялся.
– Вы не первая, кто сравнивает политическую жизнь Рочидейна со спутанным мотком шерсти, – заметил он. – Признаюсь, я рад тому, что большую часть придворных обязанностей взял на себя мой дядя.
– Неужели это так сложно?
– Да, это сложное дело и, кроме того, очень ответственное. Но дядя Оланд занимается им с удовольствием. Обожает быть в центре событий, узнавать обо всем из первых рук. Иногда ему приходится принимать решения, на которые у меня, наверное, не хватило бы духу.
– Какие?
– Ну вот, к примеру, наш Дом торгует с заморскими странами. На протяжении многих поколений мы вели дела с одной семьей кораблестроителей, но недавно дядя Оланд решил отказаться от их услуг и обратиться к другим людям, которые берут дешевле. И теперь первая семья… останется на бобах, и это еще мягко сказано. – Лорд Редейон поморщился. – Не уверен, что я смог бы так поступить.
Фарвор фыркнул.
– Это потому, что ты – человеческое существо. Оланд наслаждается своей деятельностью потому, что у него сердце изо льда и душа из кремня, как у монстров в сказках об упырях и пропавших девственницах. Он просто создан для придворной жизни.
Хелльвир с опаской покосилась на брата. Ее удивила подобная откровенность в присутствии племянника лорда Оланда, но лорд Редейон лишь пожал плечами и рассмеялся.
– Ты забыл еще толстую шкуру, как у бегемота. У меня ее тоже нет.
– Ну и хорошо, а то тебя было бы неинтересно дразнить.
Слушая эту легкомысленную болтовню и видя, как просто рыцарь общается с ее братом, Хелльвир повеселела. Когда они вернулись в бальный зал, многие гости уже уехали – давно миновала полночь, – а оставшиеся собрались в небольшие кучки и негромко разговаривали между собой. Лорд Редейон велел подать им карету.
Хелльвир сидела на ступенях крыльца, глядя на сады и лебедей. Птицы скользили по воде, словно опавшие лепестки белых роз. В лунном свете блестели тонкие металлические ободки у них на шеях, и она рассеянно размышляла о том, зачем лебедям ошейники. Хелльвир устала, но была довольна вечером: по крайней мере, закончился он неплохо. Она оглянулась, чтобы задать Фарвору вопрос, и увидела, что он стоит в дверях, совсем близко к лорду Редейону. Рука рыцаря лежала на затылке ее брата, и они улыбались, касаясь друг друга лбами – светлая голова и темная. Фарвор сказал что-то, и оба негромко рассмеялись.
Когда подъехала карета, Хелльвир поднялась, отряхнула юбки и услышала шаги
