черепицы» – 16 616 руб. 63 коп.;
«прогонов в разные места» – 459 руб. 10 коп.;
«В Питергоф на дачу заработанных денег солдатам и на материалы, и на другие расходы» – 27 605 руб. 63 коп.;
Итого 105 749 руб. 52 коп.
Кроме того, из ведомства Кабинета Петра шли деньги на несколько особых строек:
«в Стрелину мызу» – 39 161 руб. 80 коп.;
«на Котлин остров» – 15 500 руб.;
«в Дубки» – 1 910 руб.
Итого 56 571 руб. 80 коп.
Всего 162 321 руб. 33 коп.[179]
Таким образом, исключая целевые траты из средств Кабинета, больше половины денег собственно Канцелярии от строений уходило на покупку и заготовку стройматериалов, нужных для строительства (всего 57,7 тыс. руб.). Если же учесть деньги Кабинета, то окажется, что на строительство пригородных царских резиденций (Петергоф, Стрельна, Дубки) из общей суммы расходов Канцелярии (162,3 тыс. руб.) шло больше половины (84,1 тыс. руб.).
Нельзя сказать, чтобы расходы на строительство Петербурга были сумасшедшими, фантастическими. Так, русский флот обходился стране во много раз дороже – ежегодно на него тратили больше миллиона рублей, на содержание же армии вообще уходила подавляющая часть доходов государства – 3–4 млн рублей. Бремя Петербурга было тяжело для России по другим причинам. За новую столицу страна расплачивалась громадными людскими жертвами, тяжелыми для кармана каждого плательщика расходами и «проторями» переселенцев. Огромные деньги шли на перевозку всего необходимого в новом городе. Да и сама жизнь в юном граде была мучительна и дорога.
А вот каков был, согласно отчетной ведомости Канцелярии от строений, состав ее служащих в 1722 г.[180] Первым в списке шел Ульян Сенявин, именуемый в документах той поры «господином директором над строениями» или «…от строений» (фамилию его писали как через «и» – Синявин, так и через «е» – Сенявин). Долгие годы он ходил в полковничьем чине и только 21 мая 1725 г. был пожалован в «ранг генерал-маеора»[181]. Его помощниками были капитан Иван Алмазов и брат Ульяна комиссар Федор Сенявин. Делопроизводством Канцелярии ведали дьяки Лука Тарсуков и Александр Борисов, под началом которых скрипели перьями 6 канцеляристов, 16 подканцеляристов и один переводчик. Помещение охраняли, а также бегали на посылках 9 сторожей. При Канцелярии был созданный в 1709 г. батальон солдат (257 рядовых), набранных из разных полков и состоящий под командой майора Заборского[182]. Они работали на стройках, охраняли стройматериалы, ездили с поручениями.
Специалисты занимали особое место в штате Канцелярии. Первым среди «архитектов» писался Доменико Трезини («италианец Андрей Трезин», хотя он считается швейцарцем), получавший, как Ульян Сенявин и итальянец Гаэтано («Гайтан») Киавери, 1 000 рублей в год. Затем в списке архитекторов (привожу его согласно ведомости) упомянут «цесарец» (т. е. австриец) Николай Гербель (750 руб.), выходец из «прусской земли» Иоганн («Яган») Бронштейн (или Браунштейн) (600 руб.), голландцы «архитект и мармулир» (то есть мастер по обработке мрамора) Иоганн Ферстер (227 руб.) и Стефен Ван Свитен (Звитен, или «Степан Фансвитин») (468 руб.), «слюзный мастер голландец Тимофей Фонармус, который на кирпичных заводах у дела кирпича инспектором» (390 руб.), а также «слюзного дела мастер Питер фон Гезель» (он же «Фангезель»).
В штате канцелярии работали мастера: резчики по камню, дереву и металлу (четверо «цесарцев» во главе с Францем Циглером, два жителя Нарвы, итальянец и немец-токарь), каменщики (двое голландцев и один курляндец), садовый мастер швед Улоф Удельфельт, плотники («цесарец» и трое курляндцев), «черепичные мастера» (двое курляндцев), кузнецы (трое жителей Нарвы), строители турецких бань армяне Осип и Павел Давыдовы, оконных дел мастера («оконечники») – двое жителей Нарвы. Следом упомянуты голландские мастера, занятые возведением колокольни Петропавловского собора: столяр и «спичный мастер» голландец Герман ван Болес[183], часовой мастер Андрес Форстен, «игральной музыкант» (на курантах), «свинечный мастер Корнелиус Гарлит», а также Яган Ферстер (возможно, однофамилец или родственник упомянутого выше «мармулира» И. Ферстера), который прибыл из Гамбурга. Все они получали не более 500 рублей каждый.
Отступление:
Жители «Францужской слободы», или «Десант» из Парижа
Посещение Петром Парижа в 1717 г. надолго запомнилось французам. Необыкновенный русский царь, победивший «короля-викинга» Карла XII, прославившийся любовью к иностранцам, твердой рукой вводивший в России европейские порядки, поразил французов. Конечно, чопорных версальских придворных коробила «простоватость» русского государя, мало считавшегося с этикетом. Всем запомнилась ошеломительная сцена, когда «русский крещеный медведь» при первой же встрече внезапно подхватил на руки семилетнюю неприкосновенную особу «христианнейшего короля» Людовика XV и начал его целовать и тискать как куклу или когда на официальном приеме, вопреки протоколу, повернулся спиной к регенту Франции Филиппу Орлеанскому и пошел впереди него. А уж то, как свита Петра, поселенная с ним в Версале, приволокла из Парижа в покои, принадлежавшие некогда благонравной мадам Монтенон, девиц легкого поведения…
Но Париж простил это «гениальному варвару», который светским развлечениям предпочитал познания, гулянью в Версале – осмотр Монетного двора, театру – Академию наук. Шесть недель в Париже и Версале потрясли Петра. Он оценил величие французской культуры, гениальность ее мастеров, и ему захотелось пригласить многих из них в Россию и Петербург. Французским мастерам обещали в России очень большие деньги и все что нужно для души и тела. И вскоре целая французская «экспедиция» мастеров разных профессий, нанятый эмиссарами Петра, отправилась в Россию.
Встреча Петра Великого с Людовиком XV.
Во главе этого «десанта», высадившегося на Васильевском острове и даже образовавшего «Францужескую слободу», оказался великий архитектор Леблон («Иван Баптист Алексадр Леблонд»). Опережая Леблона, вместе и после него в Россию прибыли с семьями и домочадцами многие незаурядные специалисты. Раньше основной группы французов прибыл «резной мастер» Никола Пино (в русских документах – Пиноу, Николай Пиновий). Он «стоил» больше, чем все другие иностранные мастера. Ему положили гигантское по тем временам жалованье – 1 200 рублей в год. 1 000 рублей получал и французский слесарь Гийом (Вилим) Белин (столько же получали сам Сенявин и Доменико Трезини), однако в 1722 г. он попал в тюрьму за убийство слуги, трудился под домашним арестом и, вероятнее всего, уже «безденежно».
Среди других французов в ведомостях Канцелярии упомянуты подмастерье-мебельщик, родственник Пино, живописец Луи (Лодовико) Каравакк (500 руб.) «полатного строения мастер Франц Деваль» (фламандец Франсуа де Вааль), а также (перечисляю по ведомости 1719 г.) «подархитект Лежанр Парижский… строитель и кандуктор Карл Тапе… каменщик Эдму Бурбон… столяр Иван Мишель… подмастерье в каменном обчерчении и в резьбе Антон Кардисиер… поляровщик на меди Иван Наозет Саманж… (Жан Сен-Манж. – Е. А.), литейный мастер Степан Саваж (Саважю)»[184].
Эти и другие французские специалисты – «живописец гротеске и арабеске, и украсительных вещей» Филипп Пильман
