на Заячьем острове работали также солдаты армейских полков и местные жители из окрестных деревень и мыз – ведь вдоль берегов Невы от Ниена до Нотебурга «сплошной чередой шли поселения»[200] финнов, ижорцев, русских, а также шведов.
Берега Невы увидели и первых невольников, причем весьма экзотичных. 3 апреля 1704 г. комендант Шлиссельбурга Василий Порошин сообщал А.Д. Меншикову, что пленные «турки… и татары достальные (то есть остальные – Е. А.) в Санкт-Питербурх посланы марта в 31 день пеши, скованы, за караулом с начальным человеком и с солдаты»[201]. По-видимому, это были пленные времен Азовских походов 1695–1696 гг., которых после заключения в 1700 г. Стамбульского мира не отпустили восвояси. Как видно из донесения шлиссельбургского коменданта, эта партия турок и татар была уже не первой на берегах Невы.
Вид закованных военнопленных, а потом и каторжников стал привычным для Петербурга. С началом строительства города преступников со всей России отсылали уже не в Сибирь, а на берега Невы – каторга здесь была не менее страшная, чем за Уралом. В сентябре 1703 г. Петр писал князю Ф.Ю. Ромодановскому, судье Преображенского приказа: «Ныне зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров (а именно, если возможно, 2 тысячи) приготовить к будущему лету, которых по всем приказам, ратушам и городам собрать по первому пути»[202].
3 октября 1703 г. из Московского Судного приказа последовал указ о возврате уже отосланных в Сибирь преступников: «Из городов, которые ведомы в Московском Судном приказе, воров, которые ныне налицо и которые до сего числа… посланы в ссылку в Сибирь, а ныне они на Вологде, собрать всех в Московский Судный приказ, без мотчания (то есть без задержки. – Е. А.), по нынешнему зимнему пути, также которые воры ж в тех же городах вновь будут в приводе или от кого в присылке, и тех по тому ж присылать… немедленно». И далее самое главное: «А без Его государева указа и не сослався с Преображенским приказом тем всем ворам казни не чинить и в ссылку их не посылать». Позже эти указы повторялись не раз[203].
Отступление:
Петр Великий как предтеча ГУЛАГа
Петр I стал первым в русской истории правителем, который в невиданных ранее масштабах начал использовать труд заключенных на стройках. До Петра преступников чаще всего высылали в Сибирь или на Север Европейской России. Суровым наказанием, каторгой для них была сама по себе жизнь, точнее выживание в диких, пустынных местах. В Сибири они обычно добывали пропитание своим трудом, некоторые поступали на государеву службу. Известно, что шедшее из Китая посольство Ф.А. Головина в 1686 г. было спасено от нападения воинственных бурят умелыми действиями отряда служилых людей во главе с государственным преступником, бывшим украинским гетманом, Семеном Многогрешным.
Других преступников сажали в тюрьмы, и «работа» их состояла в почти ежедневных «походах в люди», когда, связанные одной цепью, они просили подаяние, обнажая перед пугливыми прохожими свои полученные на пытках, а порой и растравленные для глаз сердобольной публики язвы и раны. Многих преступников отсылали «на покаяние» в монастыри. Там они либо сидели в темницах, либо работали на кухне и по хозяйству: носили дрова, помои, убирали снег. Однако их «черная работа» была по преимуществу разновидностью монастырского смирения, «укрощением грешной плоти трудом» и не преследовала, как сказали бы сейчас, масштабные «народнохозяйственные» цели.
Начало грандиозного «эксперимента» по использованию подневольного труда масс преступников на стройках относится к 1696 г., когда Петр срочно укреплял завоеванный Азов, а следом затеял строительство крепости и порта Таганрог. Азов и Таганрог скоро стали местом ссылки уголовных и политических преступников. После подавления стрелецкого мятежа 1698 г. приговоренные к ссылке и каторге стрельцы были отправлены именно в Азов и Таганрог на земляные и каменные работы. Азовский опыт пригодился Петру при строительстве Петербурга. Так на берегах Невы появились первые заключенные-строители.
В Петербурге каторжники выполняли разные, в основном тяжелые работы. Летом, когда флот выходил в море, они гребли на галерах. Собственно, термин «каторжник» происходит от синонима галеры – «каторги». Зимой же каторжники, освободившись от «морских прогулок», выполняли «черные» строительные работы. Они били сваи, таскали землю и камни. Как долго каторжники работали на строительстве Петербурга, установить трудно, хотя следует признать, что в массовых масштабах их услугами пользовались только в первые годы возведения новой столицы. Позже их труд был признан неэффективным, как и труд присылаемых под конвоем крестьян, хотя и без него не обходились, «затыкая» образовавшиеся «дыры» в кадрах стройки. При этом не всегда ясно, кто эти люди – клейменные «каторжные невольники», или «арестанты», – так называли сидевших в полицмейстерской тюрьме наказанных преступников. В городе их обычно распределяли по работам партиями разной величины, выдавали на них кормовые деньги (3 коп. на человека) и сдавали под расписку прорабам, которые были обязаны возвращать их по окончанию работы, согласно «именным спискам всем налицо»[204]. Кажется, что каторжники и арестанты были повсюду в городе, хотя узнаем о них мы нередко случайно. Так, в июле 1722 г. мастер Болес жаловался, что он строит погреба за Летним домом, а «арестанты… в реке Мойке роют землю и мечут в погребы и засыпали всю работу»[205]. В другом случае сохранился указ Сенявина о чистке канала у Литейного двора «каторжными невольниками для того, что при Городовой канцелярии работных людей нет»[206]. Ниже будет рассмотрен вопрос о численности каторжников, но их число достигало 10 и более тысяч человек.
После Полтавского сражения к работам в Петербурге, Кронштадте и Стрельне начали определять шведских военнопленных. Точно известно, что по указу от 31 мая 1712 г. в Петербург перевезли более 1100 военнопленных, причем из всех отбирали только «годных в работу». Из документов 1720 г. нам известно, что в Петербурге был 571 пленный, остальные к этому времени, по-видимому, умерли или были вывезены в другие места[207]. Шведов использовали на самых разных работах. По подсчетам Л.Н. Семеновой, почти треть из них была квалифицированными работниками. Действительно, в документах той поры мы их часто встречаем не только среди чернорабочих, каменщиков, но и среди мастеров высокой квалификации, переводчиков[208].
«Вести их с бережением и кормить довольно»
Но все-таки основную массу строителей Петербурга составляли сезонные работные и мастеровые люди. Как справедливо отмечалось в литературе, Петр шел здесь по проторенной дороге своих царственных предков – строительное («городовое») дело со времен Ивана Грозного ложилось на плечи «посохи», крестьян прилегающих к стройке уездов. В первые месяцы строительства Петербурга перевалочным пунктом, в котором формировали
