Да? Я хочу продолжения… есть занятия поинтереснее разговоров.
Я ушел от нее ночью, пока никого нет, чтобы не дискредитировать даму. Для всех мы остались просто попутчиками.
Остаток ночи прошел без происшествий и где-то через час поезд остановился в следующем городке. Не в деревне, но в очень, как я понял, небольшом.
Я, да и многие другие, вышел размять ноги. День был пасмурный и нежаркий. К нам в вагон, до сегодняшнего дня полупустой, село еще несколько человек.
Все, как один, господа важные, степенные, толстощекие и пузатые (видать, хорошо питаются). Я порадовался, что ко мне никого точно не подселят — у меня купе считается одноместным.
Побродив по вокзалу, я заглянул в буфет — там толстый усатый дядька продавал горы всевозможных сладостей. Я купил пару сахарных булочек. Не смог устоять, хотя в вагоне-ресторане чего-то такого было хоть завались.
Один человек на перроне показался мне странным, даже подозрительным.
Одет в лохмотья, отрешенный взгляд, ходил, опустив голову, вдоль пути вперед-назад. Хотя на вокзалах всегда полно бродяг и непонятных личностей — идти им особо некуда, и рано или поздно они оказываются здесь.
Потом я вернулся в купе. Проводник стоял около входа, высматривая, все ли зашли, и сказал мне, что поедем через пару минут.
Однако через пару минут мы не поехали. Не поехали и через пять. А когда мы не поехали через полчаса, я подошел к проводнику — он до сих пор стоял на перроне.
— Почему не едем, что-то случилось?
— Вроде того… — ответил Сергей. — Дама из нашего вагона… такая высокая, темноволосая, может, помните, в ресторане ее часто видели… так вот она ушла и до сих пор не вернулась.
— Почему?
— А вот это я бы хотел знать! Но если не придет в течении десяти минут, едем без нее. Такие у нас правила! Если б она ехала вторым классом, мы бы уехали раньше. А третьим-четвертым — не стали бы терять ни секунды.
— А она куда ехала?
— В Мурманск! Выйти раньше она не могла. Выбегала в буфет, одетая совсем не так, как одеваются, когда покидают поезд, и никаких вещей с собой! Одна маленькая сумочка!
Я помчался на вокзал. За пару минут я обежал все помещения, заглянул в подвал и даже на примыкающие к вокзалу улицы.
Ее не было нигде, и я вернулся к проводнику.
— Без нее ехать нельзя. Вероятно, что-то случилось.
— А вам-то что, позвольте полюбопытствовать? — удивился проводник. — Она вам кто, родственница али еще какая связь между вами? Я не видел, чтоб вы с ней даже разговаривали. Иль не заметил чего?
Последнюю фразу он произнес с ехидной улыбкой.
Я несильно, но достаточно, чтобы он не смог вздохнуть, двинул его кулаком в бок.
— Ты, смотрю, разговорился…
— Никак нет, ваше высокоблагородие… — выдавил Сергей, хватая ртом воздух.
— Будем искать ее. Пока не найдем, никуда поезд не поедет.
— Нельзя… никак нельзя… такие правила… в крайнем случае, это решает начальник поезда…
— Беги к нему, — скомандовал я.
Проводник, согнувшись в три погибели и кашляя, побежал к паровозу.
Вернулся оттуда он через пять минут, уже оклемавшись.
— Я поговорил с начальником… короче, дело такое…
— Какое?
— Начальник поезда вошел в положение, сказал, что неужто мы не люди, не может подождать, коль человек возможно в беду попал…
— Больше ничего не сказал?
— Совсем немного! Пятьсот рублей, сказал… за пять часов стоянки. И еще пятьдесят кочегару, чтоб он сломал клапан парового котла и начал не спеша его чинить. Иначе нельзя, кто-нибудь с поезда обязательно доложит наверх, что не по правилам задержались. Сейчас докладчиков тьма-тьмущая! Откуда они, подлецы, берутся, не понимаю!
Сумма, конечно, аховая, но я выложил ее без разговоров. Проводник заметно повеселел, опять побежал в сторону паровоза, сказал мне «все хорошо», и пошел по вагону предупреждать, что поезд задерживается на стоянке из-за сломавшейся детали, но не волнуйтесь, господа, мы все починим.
…Время у меня появилось, но его было немного. И самое плохое заключалось в том, что я не представлял, как действовать. А вообще не зря ли я выложил деньги? Кто она мне такая? Разоблаченная шпионка, вот кто. Да, приятно провели время в постели, да, рассказала кое-что…, но не мало ли этого, чтобы ввязываться в очередную авантюру?
Ладно, что сделано, то сделано, сказал я себе и пошел на вокзал.
Погубят тебя когда-нибудь бабы, думал я, открывая дверь в привокзальный полицейский участок.
…Маленькая прокуренная комнатка с убогой мебелью и крохотным окошком. Смежное с ним помещение представляло собой камеру и отделялось от кабинета полицейского дверью-решеткой. Сейчас камера пустовала, но, судя по доносящемуся из нее запаху, бродяжий народ там бывает и бывает часто.
За столом сидел моложавый розовощекий полицейский лет тридцати пяти и медленно тыкал указательным пальцем в клавиатуру печатной машинки. На мое появление он обратил внимание не сразу (настолько увлекся составлением документа), но заметив меня, тут же вскочил.
— Сержант Петр Ерофеев! — отрапортовал он. — Главный и единственный полицейский на вокзале! Чем могу служить? Надеюсь, у вас не украли кошелек, потому что такие тяжелые преступления мне раскрывать не приходилось, хотя я уже пятнадцать лет в полиции.
— Нет, — ответил я. — все гораздо хуже. Пропала девушка, пассажирка первого класса. Вышла на минуту в буфет и не вернулась. На поиски у нас есть несколько часов. В паровозе сломался клапан, пока не починят, он не поедет.
Полицейский побледнел и покраснел одновременно. За секунду по его лицу пробежало не менее десятка разнообразных эмоций — от простого смятения до жуткого страха.
— Извините… — невероятным усилием воли он взял себя в руки — а вы кем ей приходитесь?
— Родственник, — соврал я.
— Тогда пишите заявление о пропаже человека. В установленные законом сроки мы его рассмотрим, и если будут основания для признания человека без вести пропавшим, незамедлительно примемся за поиски!
— И сколько вы будете его рассматривать?
— Десять дней, как полагается! А потом два месяца искать. Если за два месяца не найдем, то розыскное дело придется остановить.
— Перестать искать?
— Ну да! Таков закон! Раньше столько народу пропадало, просто кошмар! И чтоб хоть как-то разгрузить полицию, приняли такой закон. И это касательно пропавших благородных кровей. А крестьян и прочих никто не ищет вообще. Государство у нас большое, народу пока
