существует, то у меня она в запущенной форме.
— Привет, подруга.
Джен сразу улавливает нотки в моём голосе.
— Ох, Молли. На ранчо всё не так гладко?
Я уже рассказывала ей о своей ситуации в сообщениях и паре телефонных разговоров. После смерти отца Джен стала моей опорой. Мы общаемся часто, так что неудивительно, что она мгновенно понимает, что что-то не так.
— Всё идёт хорошо. И в то же время совсем не хорошо.
— Ой-ой. Тот ковбой, о котором ты рассказывала, усложняет тебе жизнь?
Смысла врать нет. Каким бы неловким это ни было признанием, мои чувства к Кэшу уже давно мутировали из ненависти в стойкую неприязнь с примесью… чего-то ещё.
Чего-то, что совсем не похоже на ненависть.
И, что ещё хуже, мне как будто даже понравилось проводить время на ранчо сегодня.
— Жизнь здесь совсем не такая, какой я её представляла. Всё по-другому, даже Кэш. При нашей первой встрече он вёл себя как последний придурок. Но сегодня утром он посмотрел мне в глаза и извинился. А потом я видела, как он вёл себя с трёхлетней племянницей — такой мягкий, заботливый. И вот я была с ним вежлива, а теперь не понимаю: я веду себя разумно, пытаясь наладить отношения со своим управляющим, или же я полная идиотка?
Джен хихикает.
— Ну, он ведь красавчик, да?
— Ну… да. Даже если бы он не был ковбоем, всё равно привлекал бы внимание.
— Но он ковбой. Я, конечно, не так уж много о них знаю…
— Держу пари, у вас там на побережье с крупным рогатым скотом туговато, — усмехаюсь я.
— Вот именно. Но всё же, он живёт в другом мире. Не таком, как твои парни в Далласе. Мне кажется, те, с кем ты встречалась раньше, были мудаками просто потому, что они мудаки. А Кэш, возможно, таким не является. Может, он просто показался тебе таким. А в глубине души он хороший человек, который просто не знает, как справиться со всеми переменами в своей жизни.
Я смотрю на потолочный вентилятор, чувствуя, как снова сжимается горло.
— Может быть.
— Я бы дала ему шанс. Если в итоге окажется, что это была ошибка… ну, по крайней мере, у тебя будет история про горячих ковбоев для светских вечеринок.
Я смеюсь, чувствуя, как напряжение немного спадает.
— А ты как? УЗИ прошло хорошо?
— Отлично. Развивается по сроку. И я чувствую себя нормально. Бывают хорошие дни, бывают не очень. Жду второго триместра — все говорят, тогда снова начинаешь чувствовать себя собой.
— Я так за тебя рада.
В её голосе звучит искренняя радость.
— Спасибо. Мы тоже в предвкушении. Кстати, Эйбел передаёт привет.
— Передай и ему привет. — Я глубоко вдыхаю через нос. — А тебе вообще нравится там жить? В тихом месте? Ты не скучаешь по Уилмингтону?
Когда Джен вышла замуж за Эйбела, она переехала из небольшого города Уилмингтона в Болд-Хед-Айленд — а это, пожалуй, одно из самых уединённых мест, какие только можно найти. Всего пять квадратных километров, ни машин, ни шоссе, только лодки, гольф-кары и велосипеды. Странно думать, что ранчо Лаки больше этого острова в несколько раз.
— Иногда скучаю, — признаётся Джен. — Ты же знаешь, как я люблю шопинг. И мне не хватает того, что можно просто заглянуть в кафе или ресторан. Но Уилмингтон недалеко, так что, если хочется, я просто сажусь на паром и еду туда на день. Хотя, знаешь… в конце дня мне всегда хочется вернуться на остров. Это место как будто становится частью тебя. Ты начинаешь жаждать его.
— Думаю, ты просто жаждешь своего красавчика-мужа.
— И его тоже, да. — Она смеётся. — Хотя, возможно, дело не в самом месте, а в людях. Мне кажется, я чувствую связь с этим сообществом так, как никогда не чувствовала в Уилмингтоне. Переезд не сделал мою жизнь ни больше, ни меньше. Но он точно сделал её ярче.
Сердце начинает биться всё быстрее, как парковочные датчики в машине, когда слишком приближаешься к препятствию.
— Мне нравится эта мысль.
— Есть о чём подумать. Думаю, жизнь на ранчо похожа?
— Здесь постоянно кто-то есть. Всегда. И все друг друга знают. Мне кажется, они очень близки, но я, очевидно, чужая, так что…
— Они относятся к тебе как к чужой?
Я пожимаю плечами, вспоминая приглашение Пэтси в Рэттлер.
— Не всегда. Но, думаю, они просто не знают, как ко мне относиться.
— Ты сама определяешь своё место, Молли. Это твой выбор. Сейчас ты словно пробираешься в темноте. Ты никогда раньше с этим не сталкивалась. Попробуй всё на себе и посмотри, что подойдёт.
«Попробуй всё». Эти слова застревают у меня в голове, снова и снова прокручиваясь в мыслях.
— Мне это нравится.
— Отлично. А вдруг тебе даже удастся повеселиться с этим горячим ковбоем?
— Нет, спасибо.
Но звучит это не слишком убедительно.
Глава 13
Молли
КРАСНЫЕ ФЛАГИ
Запах несвежего пива и сигарет въелся в воздух.
Пол настолько липкий, что мои ботинки издают хрустящий звук при каждом шаге.
Единственный свет — неоновая реклама пива, хаотично развешанная по стенам. В дальнем конце зала сцена, где Салли, Пэтси и — о, надо же! — Зак, помощник Гуди, готовятся к выступлению Frisky Whiskey.
Другими словами, Рэттлер — идеальная забегаловка. Как только я переступаю порог, трое парней из братьев Риверс за спиной, усталость, засевшая в костях после долгого дня, куда-то улетучивается.
Я обожаю это место.
И оно мне знакомо. В голове всплывает неясное воспоминание. Я была на этом танцполе с мамой и папой, мы стояли в ряд прямо перед сценой.
— Эй, Уайатт? — окликаю я.
Он оборачивается:
— Что такое?
— Здесь учат линейным танцам?
— Вообще-то, да. — Он ухмыляется. — Каждую среду, днём и вечером.
Вот почему Рэттлер показался мне знакомым, когда я впервые въехала в город. Родители привозили меня сюда, чтобы научить линейным танцам.
Как мило.
Мысль о том, что мама и папа любили друг друга настолько, что делали что-то весёлое вместе, переворачивает мне душу. А ещё теплеет на сердце от того, что они включали в это и меня.
Я следую за Уайаттом и остальными ковбоями к бару. Раньше я не понимала, откуда у всех берётся энергия выходить в пятницу вечером после адской недели на ранчо. Но когда бармен — женщина с ярко-русыми волосами и сияющими голубыми глазами, поднимает взгляд от посудомоечной машины и улыбается нам, я всё понимаю.
Атмосфера, музыка, ощущение предвкушения — сразу ясно, что вечер обещает быть отличным.
И да,
