дальше.
– Я отказался. Знал, что многие отвернулись бы от меня из-за слабохарактерности, мол тюфяк, руки марать не хочет. Впрочем, некоторые и отвернулись.
– Ну тюфяк и есть, хе-хе, – Лис глухо захихикал, но, заметив серьёзный взгляд мужчины, добавил: – Ладно, ладно, не тюфяк ты. Стойкий оловянный солдатик, хе-хе.
Александр закатил глаза и вздохнул:
– Как бы то ни было, отказ её тоже не устроил.
– Не выпустила тебя сестрица?
– Нет.
– И что сделала?
– Сказала, что если я не могу сам предложить достаточную жертву для дара духов, то они цену определят самостоятельно. И своё всё равно заберут.
– Враньё, – отрезал Лис.
Александр почувствовал, как шерсть на холке зверя встала дыбом. Лис тихо, утробно зарычал.
– Мы можем завладеть только тем, что люди отдают добровольно, – пояснил он. – Потому и магичить не каждый может. Тут дело не во врождённых дарах и талантах, а в том, что тот, кто в магию не верит, тело своё в качестве сосуда для неё и не отдаст. Понимаешь, хе-хе?
Мужчина медленно кивнул. За прошедшие годы он несчётное количество раз прокручивал в голове Ритуал и каждое слово, слетевшее с губ Хытр. При этом он почему-то не допускал вероятности, что она могла обманывать. Ему не пришло в голову, что духи могли обойти его дар. Он был уверен, что распознал бы ложь, и судил обо всём, исходя из этого. Задумавшись о словах Лиса, Александр допустил мысль, что при этом как такого обмана могло и не быть. По сути, Хытр сделала ровно то, что сказала – получила своё, несмотря на то, что он отказывался поначалу ей это дать.
– И они захотели Фиму, хе-хе? – напомнил о себе Лис.
– Да.
– Снова обманула, шельма, – зверь оскалил клыки в раздражении. Увидев вопросительный взгляд Александра, он пояснил: – Мои братцы и сестрицы не могут забрать жизни ведовского народа. Не задумывался о том, почему жертвы издревне приводили со стороны, а не бросали в костёр соседа, хе-хе?
Александр молчал. Он действительно не думал об этом. Как, скорее всего, не думали и его соплеменники – правила были настолько чёткими и простыми, что никто не пытался капнуть глубже.
– Я идиот… – выдохнул он, ощутив боль в центре груди. – Всё это было враньём?
– От и до, хороший ж ты мой человек, хе-хе.
– Кретин…
Он закрыл лицо руками и прижал их так сильно, будто пытался проломить кости черепа. У него было ощущение, что попался на самую простую уловку телефонных мошенников и отдал им всё, что имел. Переписал дом, почки, наследство. Ему хотелось выть от осознания того, с такой лёгкостью Хытр обвела его вокруг пальца и вынудила согласиться на сделку, условия которой враньём уже не были. Она наплела ему с три короба, но согласился-то он сам. Его никто силой не принуждал. И мучил себя и близких тоже сам.
– Ты слишком полагался на дар, – сказал Лис. – И сестрица этим воспользовалась на полную катушку, хе-хе. Не вини себя. Ну, или хотя бы не слишком сильно, хе-хе. Откуда тебе было знать?
– Ниоткуда, – сдавленно ответил он из-за сжатых ладоней.
Лис поднялся на задние лапки и принялся царапать руки и плечи Александра, вынуждая его вновь открыть лицо. Когда ему это удалось, несколько царапин прочертили свой узор по бледной коже, и магическая энергия тут же нырнула через открывшиеся лазейки. Сила побежала по венам и артериям к сердцу, спеша согреть Александра изнутри и дать внутреннюю опору в тяжёлый момент. Потрясающее чувство заставило его расправить плечи, поднять подбородок. Он закрыл глаза и глубоко, до боли в лёгких вдохнул, чувствуя, как магия блуждает по его телу с теплом и лаской, будто кошка, вернувшаяся домой после долгой, очень долгой разлуки.
– И как же в итоге звучали условия сделки? – спросил Лис, выдернув его из ощущения блаженства.
Александр сощурился:
– На тот момент ты был вместе со всеми духами, разве сам не помнишь?
– Ох уж эти ваши верования в коллективный разум, хе-хе, – Лис энергично почесал лапой бок и встряхнулся. – Коллективный-то он коллективный, да только для кого-то более, а для кого-то менее, хе-хе. Если сестрица с тобой сделку заключала, то лишь она да ты в курсе.
– Она тоже себя осознала, как ты?
– Ох, она себя так осознала, что легко может меня в себя снова всосать через трубочку и превратить наш с тобой мальчишник в тыкву.
– Так, похоже, об этом нам тоже нужно будет поговорить, – Александр тряхнул головой, точь-в-точь как парой мгновений ранее это сделал Лис.
– Станешь знатоком и проводником в мир духов для простого люда, хе-хе?
– Стану, если понадобится. Значит, Хытр выделяется среди вас?
– Значит так, хе-хе.
– И много таких, как она?
– О-о-о, сестрица уникальна, как твой рецепт печенья, хе-хе.
Александр вновь крепко задумался. От новой информации разум распирало, и хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Он чувствовал себя бараном среди огромного стада таких же, как он. И возвышавшаяся над всеми Хытр, будто пастушка, гнала их куда ей угодно.
– Условия были такие, – сказал он, вспомнив о вопросе Лиса. – Я отказываюсь от любви, воли и магии на тысячу сто семьдесят четыре дня, до девятнадцатого апреля этого года.
– До дня подснежника, – протянул Лис. – Как символично.
– До дня рождения Фимы. Есть несколько ограничений. Первое – про любовь. Я должен был расстаться с Фимой и сделать это так, чтобы она не надеялась на воссоединение. Она должна была поверить, что я её разлюбил и быть с ней никогда не захочу.
Лис усмехнулся и прокомментировал с коварством в голосе:
– С горем пополам, но это тебе в итоге удалось. Не совсем твоя заслуга, но всё же, хе-хе.
– Во-вторых, – продолжил Александр, сокрушённо потупив взгляд, – я не должен был покидать деревню или закрывать аптеку и алтарную мастерскую. Это всё усложнило. Плюс, я не должен рассказывать об этом ни единой живой душе.
– Прямо так и сказала сестрица, хе-хе?
– Да.
– Что ж, хорошо, что я не единая живая душа, хе-хе.
– Только поэтому с тобой и делюсь, – серьёзно подтвердил Александр. – Ты не подходишь под это правило, и под пункт про магию, кстати, тоже. У меня же по факту магии так и нет, ты со мной только делишься своей силой. И она почти сразу выветривается.
– Всё так, хе-хе.
– До полуночи у меня нет сил в любом случае, а если я захочу по истечению всего срока магию вернуть, ведь пожертвование моё будет совершено, должен буду два других ограничения сохранить навсегда. Либо магия, либо шанс на любовь и свобода жить где захочу.
Пришёл черёд Лиса задуматься. Он молча глядел на друга, и глаза его вдруг вернулись к привычному янтарному цвету. Он не хотел проверять далее, говорит ли человек его правду или кривит душой.
– Не спросишь?
– Да чего тут спрашивать, хе-хе, – Лис махнул хвостом. – И так ясно, что в итоге мы бы с тобой жили здесь, в этом доме, долго, счастливо и с кучей магии, хе-хе.
Александр улыбнулся и вновь порывисто обнял Лиса. Зарылся лицом в шерсть и прислушался к звукам, что издавало тело хищника. Он не услышал привычного сердцебиения – Лис был необычным, и в сердце не нуждался. Чего не скажешь о желудке – весь ансамбль пищеварительных внутренних органов он принял с благодарностью, ведь иначе невозможно было бы лакомиться печёночным печеньем. Вместо сердечного ритма Александр услышал перекаты грома и шум ливня – то бушевала магия, накопленная, нерастраченная, одичавшая. Одинокая. Так хотелось наслушаться её, надышаться ею, запомнить покалывание на ладонях и бархатистое тепло внутри. Александр вдруг разом ощутил всё то бесконечное море страха и обиды, что испытал Лис, когда очнулся сам по себе. Преданный и отвергнутый всеми сторонами, выброшенный ни за что.
– Быть может, – выдохнул он, не отстраняясь, – так и было бы, Лис.
Зверь выждал несколько секунд и встрепенулся:
– Хорошо, что я мозговитый, и выбирать не придётся, хе-хе. Сестрица обещала нам связь вернуть, если зазноба твоя не подведёт. У нас и сейчас связь ого-го, конечно, но ты же и дальше будешь ныть из-за укусов, неженка.
– Ладно укусы. Нельзя перед духами попадаться на колдовстве, Лис. То, что нас не поймали сейчас, говорит лишь о том, что сигнализация их волшебная на такие случаи не рассчитана.
Александр вспомнил точную формулировку недавнего обещания Хытр: «Если она по-прежнему будет любить именно тебя». Очень хотелось попереживать из-за её обмана, посыпать голову пеплом и с полной самоотдачей погрузиться в самобичевание. Ещё хотелось найти способ дать духам сдачи, даже если не напрямую. А, например, рассказать ведовскому народу всю правду о том,
