устремившиеся на запад. – И оставался лишь долг перед Магией.
– Былиевы? – выдохнула Жанна, широко раскрыв глаза. – Сашины родители? А они здесь при чём?
– Они вдвоём создали алтарь, чтобы обмануть Смерть и создать иллюзию того, что девочка почила, как ей и было суждено.
– Родители умерли, чтобы на балансе Жизни осталось то же число людей? – спросил Роман. Он начал понимать логику случившегося. – Нет, не так. Один – заплатил за магию, а второй – отдал своё место. Я прав?
Алиса Бурнастова кивнула, на призрачном лице отражалась гордость.
– А ты здесь при чём?
– Мы с твоим отцом дали нужные слова и ритуалы из нашего семейного гримуара. Использовали заклинание «Извет», чтобы обманом активировать новое заклинание, которое мы придумали без разрешения духов. И потому должны выплатить долг перед Магией.
– Тогда при чём здесь семья Краса? – нахмурился Роман. – Выходит, здесь должны были бы лежать вы с отцом.
На подёрнутом дымкой лице отразилась печать скорби:
– Не нас хотели духи в качестве уплаты долга. Из нашего гримуара были взяты заклинания, а дар Милицы Бологовой помог сокрыть всё произошедшее от духов. Попервой. У неё удивительный талант – её колдовство невозможно ощутить, если она сама того не захочет. И потому именно она провела ритуал и произнесла нужные слова. Иначе духи остановили бы нас в самом начале. Мы правда думали, что её дара хватит для того, чтобы все мы остались в безопасности. Но, к сожалению, этого оказалось недостаточно. И, когда всё вскрылось, духи захотели не наши головы.
– О нет… – Жанна охнула и закрыла рот руками.
– Дитя за дитя, – подтвердила самые страшные её опасения Алиса Бурнастова. – Я была готова отдать свою жизнь, мой драгоценный, и чью угодно другую. Но не твою.
На секунду её голос налился жёсткой сталью, в дымчатом теле сверкнули молнии.
– В тот день… – Роман говорил медленно, в тысячный раз перебирая события прошлого в голове, – Ты действительно впустила духа?
Повисла тишина. Она длилась несколько минут, и в какой-то момент Роман с Жанной испугались, что время, которое было в распоряжении призрака, истекло. Но наконец её голос вновь проскользнул между потоками воздуха:
– Да.
– Зачем?
– Духи пришли за вами обоими. В тот день наш долг должен был быть уплачен ценой жизни двух маленьких мальчиков: Океана и Романа. Я не смогла бы спасти вас обоих и сделала, что смогла.
– Почему не смогла бы?
Мама посмотрела на сына и понимающе улыбнулась:
– Чуйка. Помни, что ты унаследовал мой дар. У меня были секунды на то, чтобы накрыть тебя защитным заклинанием и дать духам путь. Если бы я попыталась накрыть защитой и дом Бологовых – духи заподозрили бы неладное и мой обман бы раскрыли. Предупредить Милу я не успела, хотя пыталась – духи уже стояли у ворот и не дали мне зайти внутрь. Всё, что я могла сделать… Всё, что я придумала в тот момент – это выиграть несколько секунд, чтобы спасти тебя, сынок, и поменяться с тобой местами.
– Что ты говоришь…
– Меня действительно забрало проклятье Милицы – но лишь тем, что оно обратило внимание духов на меня. Не имея лучшего варианта, они всё же собрали свою жатву в тот день. Но тебя, мой драгоценный, я уберегла. И нет у меня сожалений.
– Ты впустила их…
Алиса Бурнастова с сожалением кивнула.
– Неужели не было другого способа? Не впускать их, наложить защиту вместе с остальными, как-то договориться?
Призрак отрицательно покачала головой:
– Это лишь разозлило бы их и увеличило бы долг.
Роман с силой потёр лицо. Всё происходившее было чересчур – от и до. Видеть призрак давно пропавшей матери и разговаривать с ней – безумие. Узнать, что она действительно виновата в ужасном грехе – тоже. Его сердце сдавило вдруг чувство вины, будто он мог что-то сделать и как-то помочь в прошлом, не допустить последовавшего безумия.
– Что это за место? – выдавил он из себя, надеясь, что разговор поможет ему опереться на что-то и держаться.
– Мой последний оберег, – ответила мама с грустью. – Пожираемая проклятьем, я пришла сюда, чтобы умереть. Но успела создать «громовик душ» – единственное заклинание в нашем гримуаре, которое требует жертвоприношений. И я была готова эти жертвы духам предоставить. Каждый из уплаченный счетов – перед Смертью, Жизнью и Магией, должны объединиться воедино и защитить потомков каждой из семей. Но я вижу, что он не был завершён, и духи вас по-прежнему терзают.
– Не хватает последней жертвы, – понял Роман.
– Да. К сожалению, хотя все долги были уплачены, духи продолжают вымещать на вас злость, мои драгоценные. Мне очень жаль.
– На ритуале в тот день был кто-то ещё? – спросила Жанна. Она хотела иметь как можно более полную картину.
Призрак кивнула:
– Да. Негомила Воротынская пришла поддержать сестру, Доктор Аметист был рядом для помощи ребёнку, он подарил ей первую минуту жизни сразу после возвращения. Твой отец так же поделился частью своей силы.
– Почему они не пострадали?
Женщина задумалась и ответила, пожимая смазанными плечами:
– Не знаю, мои милые. Возможно, их грех перед Мирозданием был не так высок.
– Или им ещё предстоит заплатить, – озвучил мысли девушки Роман. – Хотя то, что случилось с моим батей – вполне себе может быть оплатой.
– И рука тётушки Негомилы…
– Да.
– Но что с Аметистом? – вдруг ахнула Жанна, в очередной раз коснувшись подвески на шее. – Это же он был?
– Он, – призрачная фигура покачала головой. – Но он закрылся ото всех, и даже с этой стороны я не уверена, всё ли у него хорошо.
– Так, я понял. Вы сыграли в богов, обманули смерть, все получили по заслугам за это, – подытожил Роман, заставив Жанну съёжиться от этих слов. – Но почему сейчас так просишь остановить Фиму? В отличие от вас, у неё есть нужный дар, насколько я помню.
– Да, она сделает всё лучше. Но обойти первый закон не может никто.
– Мёртвые должны быть мертвы, – пробормотала Жанна.
– Она может включить в ритуал три жертвоприношения, – предположил Роман. – По одному на каждого из ваших коллекторов.
– Может. И тогда откроет путь совершенно другой магии. Кровожадной и жестокой.
– А сейчас другая что ли?! – почти взвизгнула Жанна.
– Да, – спокойно ответил призрак. – Сейчас другая. Но та, первобытная кровавая магия, давно скучает. Раньше ведовской народ совершал жестокие ритуалы, приносил людские жертвы ради магии, и та была сыта. Но много лет она голодает. И ведовской народ мельчает.
– А если история просто повторится и на этом закончится? – не унимался Роман. – Воскресит она пацана. Трое людей отправятся за это к праотцам. Ты из-за трёх потенциальных жертв такой шорох навела?
– Сынок, – она тяжело вздохнула. – Что ты говоришь?
– Что ты ведёшь себя так, будто за эти кроется что-то большее, мама, – он поморщился, но старался сохранить хоть какую-то стойкость.
– Это цепная реакция. Мы открыли спор со Смертью, и чем закончилось? Ведовской народ начнёт чаще и чаще спорить с ней, и это лишь сделает мир более жестоким и опасным местом.
– Мама, не юли.
Роман вдруг прозвучал даже чрезмерно жёстким. Он плохо помнил маму, но интуитивно понял, что она пытается уклониться от прямого ответа. Призрачное лицо исказила боль:
– Жертв будет не три. Всё выйдет из-под контроля, и духи заберут всех в каждом из наших родов. Их терпение уже на исходе. Они устроят показательную кару, чтобы никто и никогда не пытался прыгнуть выше головы.
– Зачем же вы такого наворотили, мама? – спросил Роман сдавленно.
Он глядел на почти позабытую, но всё равно такую бесконечно родную фигуру, и не мог поверить, что из-за одного поступка группы друзей произросло столько страданий и лишений.
– Мы лишь хотели помочь, сынок, – с искренним сожалением ответила она. – И были самонадеянны. Мы были уверены, что всё обойдётся. Если бы я знала, что судьба выберет такой путь, – она помотала головой, – я сказала бы «нет». Мёртвые должны быть мертвы, как бы больно не было от этого живым.
В груди Романа саднило, он чувствовал головокружение и тошноту настолько сильную, что не решился бы сейчас подняться на ноги.
– А если Фима заплатит восстановлением порядка? – он поймал вопросительный взгляд мамы и пояснил. – Она же может попробовать вернуть всё как было и обменять свою жизнь на жизнь брата Краса?
Признак задумалась на несколько мгновений, и затем нерешительно протянула:
– Это… может сработать. Но я не могу ручаться.
Роману этого было достаточно. У него не было желания восстанавливать баланс вселенной, возвращать мёртвых к жизни
