на посту уже не было. Завернув за угол, я столкнулась со здоровяком-хакудзином, который перегородил мне путь.
– Привет, маленькая гейша.
Я ничего не ответила, опустила глаза и попыталась проскользнуть мимо. Он не сдвинулся с места.
– Рано тебе уходить!
Он прижал меня к стенке и, разя пивом, полез целоваться, но я увернулась, уткнув подбородок в грудь. Щека у него была как наждак.
– Пустите, – прошептала я. Голос словно застрял у меня в груди, я только шипела. “Включи голос, Аки”, – велела я себе. Но чем больше старалась, тем хуже у меня выходило. Амбал мог сколько угодно меня зажимать, радуясь моей немоте.
Кое-как вырвавшись, я оглянулась на бар. Рокки оттуда уже ушел. Хаммер все еще горбился над своим стаканом. Длинноволосый пялился в журнал. Спасать меня было некому.
Сделав глубокий вдох и обняв себя за плечи так, чтобы стать уже, я пошла на таран и сумела прорваться в щель между амбалом и дверным косяком. А вылетев на улицу, врезалась в пышную задницу-ошири той самой полуодетой тетки, которая курила у входа.
– Эй, осторожней! – упрекнула она, и столбик пепла упал с ее сигареты, рассыпавшись по тротуару.
Я не стала оправдываться и извиняться. В мыслях у меня было только одно: нужно поскорей убираться. Я почти что бежала по Кларк-стрит, перепрыгивая через мусор на тротуаре, и едва не врезалась снова в идущую навстречу группку из четырех человек. В центре шествовал высокий мужчина в том же коктейльном платье, что накануне. Его спутники также все были в облегающих платьях с вырезом. Они шли и смеялись, не обратив внимания на мое плачевное состояние. На Кларк-стрит каждый сам за себя.
К понедельнику все мы, члены семьи Ито, кое-как пришли в норму. Я усердно терла лицо, пока кожа не раскраснелась, и старалась забыть ужасного амбала из “Алохи”. Рассказать о случившемся маме и особенно папе я не могла. Папа, с него станется, вздумает на свой лад восстановить справедливость и, чего доброго, сядет в тюрьму.
Он, несмотря на слабость, поднялся, позавтракал пустыми тостами с кофе, объявил, что достаточно окреп и пойдет на работу. Мама ушла убирать парикмахерскую, а я рада была отправиться в библиотеку.
По сердцу пришлись мне книги, карты и архивные документы из фондов Ньюберри – они стали тем книжным корешком, на котором крепились мои дни. Все мы, три помощницы библиотекаря, полюбили бродить по книжному хранилищу библиотеки. Нэнси, страстную поклонницу фотографии, завораживала коллекция снимков американских индейцев еще XIX века, которая хранилась в Ньюберри. Любимым местом Филлис, историка искусства, были стеллажи с альбомами художников Возрождения.
Во второй половине того дня, стоя за стойкой, я увидела перед собой знакомое лицо. Арт зачесал волосы набок, что придало его виду учености и сделало даже привлекательней, чем всегда.
– Арт…
– Как я рад, что сумел вас разыскать!
– К сожалению, у меня уже кончился обеденный перерыв.
– Мне необходимо было с вами увидеться.
Я поискала глазами седую голову нашей начальницы, но ее нигде не было. Филлис, в голубом платье в горошек, появилась из-за стеллажей со стопкой книг в руках.
– Ты не видела миссис Кэннон? – спросила я ее. – Арту нужно со мной поговорить, я хотела спросить разрешения отойти на минутку.
Филлис ткнула меня локтем в бок.
– Иди, – сказала она. – Я прикрою. Только недолго!
Я отвела Арта за огромный папоротник в углу.
– Что случилось?
– Я хотел предупредить вас, что нужно вести себя осторожней, – сказал Арт.
– А в чем дело?
Я почувствовала, что краснею. Может, до него дошло, что я ходила к Рою и Айку? Неужели пошла прахом моя репутация?
– Вчера было совершено нападение на девушку-нисейку. Прямо у нее дома.
Арт произнес это так значительно, что не проникнуться важностью сообщения я не могла. А кроме того, сдержанно-приглушенный тон намекал, что жертва подверглась сексуальному насилию.
– Где это произошло?
– В Саутсайде.
– Вы с ней знакомы?
– Я не могу об этом распространяться. Просто держите ухо востро, ладно?
Мои мысли метались. Было трудно переварить ужасную новость. Я что-то промямлила в ответ. Арт сказал, что ему пора на встречу с научным руководителем, и мы вернулись к стойке, моему рабочему месту. Филлис, со странным выражением лица, какого я у нее раньше не видела, прямиком обратилась к Арту:
– Вы учились в школе Гайд-парка?
– Да.
– Я так и подумала.
Арт на мгновение замер, сосредоточился и, вспомнив, выстрелил в нее пальцем:
– Вы младшая сестра Реджи! Филлис, верно? Вы живете от нас через улицу.
Филлис, к моему изумлению, застенчиво улыбнулась. У нее оказался слегка неправильный прикус, чего я раньше не замечала.
Лицо Арта оставалось серьезным.
– Я слышал, Реджи за океаном.
– Он в Девяносто третьей пехотной.
– На Тихом океане?
Она кивнула, и мы трое некоторое время стояли молча. Кивок подтвердил мои подозрения. Ее брат воевал с японцами.
– Их долгое время держали в Штатах. Похоже, не доверяли цветным, – сказала она.
Меня так волновало положение нисейских солдат, что я даже не задумывалась о ситуации с чернокожими. А ведь они также служили в сегрегированных воинских частях, и, похоже, к ним не проявляли должного уважения.
– Будешь ему писать, передай от меня привет, – сказал ей Арт.
– О, да-да. Я передам.
Филлис, что, заикается?
Арт попрощался, и я проводила его до выхода из читального зала. Не доходя до лестницы, он остановился и засунул руки в карманы брюк.
– Как вы думаете, я могу попросить у вас номер телефона?
Приятное тепло разлилось по моему телу. Значит, вот оно каково, когда тебя желают и добиваются?
– Но у нас дома нет телефона. Впрочем, в общем коридоре висит таксофон. Мы пока что им пользуемся.
Номера, к сожалению, вспомнить я не смогла, но пообещала, что сообщу, когда мы встретимся в другой раз. Он сказал, что будет завтра поблизости примерно в это же время.
– Это свидание, – сказала я и немедленно покраснела.
Я не предполагала, что это так прозвучит, но Арт улыбнулся в ответ и направился вниз по лестнице.
– Погодите, – крикнула я ему вслед. – А в котором часу это произошло?
– Что? – Он был сбит с толку, но затем понял и посерьезнел. – А! Утром. Когда ее старшая сестра была в церкви.
Значит, в то самое время, когда я в одиночестве бродила вокруг “Кларк и Дивижн” и лакомилась клубничным мороженым в “Тинг-а-линге”. Меня подташнивало, когда я шла назад к рабочему месту.
– Мечта, а не парень, – прокомментировала Нэнси, которая не слышала разговора о брате Филлис.
Та улыбнулась в знак согласия, перебирая книги, которые заказала библиотекарша из справочного отдела.
