сигнала, то есть стимул второго порядка – отсюда и термин «вторая сигнальная система».
Стимулов первой сигнальной системы существует несметное количество. Слов, как элементов второй сигнальной системы, заметно меньше. Ведь каждое слово обобщает реальные образы, объекты, действия. Скажем, слово «чашка» обозначает бесконечное разнообразие емкостей и ассоциаций к ним. Это и недавно разбившаяся офисная кружка, и недопитый после ссоры чай, или вовсе глинтвейн на уютной Рождественской ярмарке… Хотя, когда младенец усваивает само понятие, вначале он может адресовать его вполне конкретному предмету: чашка это та штука на полке, с синим цветочком. К слову, то же самое наблюдается и при обучении человекообразных обезьян.
Развитие образно-речевой модели мира
«Речевые» нейросети сохраняют, конечно, связи с сенсорными зонами, и, подумав про слово «лимон», мы тут же активируем зрительные, обонятельные, вкусовые и прочие ассоциации. Может даже выделиться слюна в ответ на воображаемую кислинку. Но, кроме этого, каждый речевой центр связан с другими «зонами слов», в целом формируя вербальную ассоциативную сеть.
Аналогичный принцип заложен в основу обучения лингвистических нейросетей ИИ. По мере накопления информации они трансформируют свою структуру в некое многомерное пространство, где каждое слово находится на разном расстоянии от других. И чем меньше эта дистанция, тем прочнее ассоциация. Все более новые версии ChatGPT и прочих больших генеративных языковых моделей тренируются при помощи «обучения с подкреплением». Причем таковым могут выступать как оценки учителя, так и отзывы пользователей. Поэтому в следующий раз, когда будете ставить «лайк» ответу, сгенерированному ИИ, знайте – это ваше «Садись, пять!» искусственному интеллекту.
ИТОГОМ ОБУЧЕНИЯ НАШЕЙ ЗАДНЕЙ ТЕМЕННО-ВИСОЧНОЙ КОРЫ ЯВЛЯЕТСЯ СОЗДАНИЕ ОБРАЗНО-РЕЧЕВОЙ МОДЕЛИ МИРА.
Информация о предметах, их свойствах и движениях, а также числительные, местоимения, наречия – соединяются в целостную систему, которая позволяет нам думать, мечтать, прогнозировать и творить. Эта система развивается с возрастом, и к трем годам ребенок в среднем уже имеет около двух тысяч слов в своем вербальном багаже. Этого вполне хватает для того, чтобы мыслить, оценивать последствия еще нереализованных действий, выбирать оптимальные стратегии в играх, в общении со сверстниками и взрослыми. И уже иметь представление, что будет, если он закопает в песочнице дедушкины часы или спустит мамин мобильный в унитаз.
Чем объемнее и весомее личный опыт, тем точнее модель мира – и качественнее выбор. При этом ребенка может «заклинить» на программах, которые родителям покажутся «слегка» не оптимальными. Скажем, станет падать на пол в супермаркете и вопить изо всех сил, если не купили вон ту огромную шоколадку. Это означает, что мама или папа однажды уже дали слабину и повелись на такую манипуляцию. Мозг ребенка запомнил: «Работает! Поистерю и получу, что надо», и теперь уже придется не воспитывать, а перевоспитывать, без всяких фокусов.
К слову об этом. Результаты анализа активности нервной системы показывают: у человека, наблюдающего за иллюзионистом и его фокусом, мощно возбуждается теменно-височная область. Нейросети «ворочают шестеренками» и пытаются объяснить, осмыслить «чудо» и не находят ответа. Но если же «магию» разоблачить (как в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Зрительская масса требует объяснения!»), то зона максимальной активации смещается в лобную долю. То есть мозг тут же начинает прикидывать: «Ага, в рукаве прятал. А сам я смогу так же ловко перебрасывать карты? Какие тайные движения тут понадобятся?» [83]
Еще один хорошо наблюдаемый в экспериментах паттерн связан с ложью.
ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЛГАТЬ – ЭТО ТЯЖЕЛЫЙ ТРУД ДЛЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ.
Ведь нужно создать в голове целую альтернативную реальность и уже «из нее» объяснять свое поведение, доказывая, что провел вечер в офисе за срочной работой (ложь), а не в веселой компании в сауне (правда). Или отказываться дать в долг соседу из-за безденежья (ложь), а не потому, что на самом деле знаем: Петрович уже столько назанимал, что точно не отдаст (правда). Чем сложнее альтернативная реальность и чем больший вред наносится другим людям, тем сильнее происходит активация теменно-затылочной области [84] – вплоть до состояния серьезного и непроходящего стресса. Вспомним, например, советский фильм 1979 года «Осенний марафон» и замученного, тревожного, завравшегося героя Олега Басилашвили. Быть хроническим лгуном – весьма энергозатратно и для здоровья вредно!
Итак, мир постепенно накладывает отпечаток на мозг сначала ребенка, а потом и взрослого. Мы становимся мудрее и накапливаем все больше информации. И если информированность можно соотнести с числом речевых центров и связей между ними, то мудрость – это скорее степень соответствия закономерностей модели мира и реальной действительности. Значит, она дает возможность выбирать оптимальные программы поведения, снижать поток негативных эмоций и множить позитив, по сути – повышать уровень счастья.
Например: информированный человек знает, что пластик загрязняет природу. В его модели мира улицы должны быть чистыми. И всякий раз, идя мимо куста, под который кто-то выкинул бутылку из-под газировки, он «вхолостую» пылает праведным гневом: «Как так, ну что за свиньи!» А вот мудрый сопоставит свою модель мира с реальностью и просто отнесет бутылку в мусорку – потому что осознает, каким образом может на эту реальность влиять. И кто из этих двоих более гармоничен? А еще эта история о том, что для нас и нашего мозга очень важно трансформировать мысли, эмоции и планы в конкретные действия.
БЛАГОДАРЯ ФОРМИРОВАНИЮ И ПОСТОЯННОМУ НАРАЩИВАНИЮ, СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ СВОЕЙ МОДЕЛИ МИРА ЧЕЛОВЕК ДОСТИГАЕТ ВЫСШИХ УРОВНЕЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ПОВЕДЕНИЯ.
Вторая сигнальная система во взаимодействии с первой становятся основой для творчества, которое во многом базируется именно на слове: литература, театр, кинематограф (здесь ведь тоже все начинается со сценария), ораторское искусство и даже живопись, скульптура, архитектура, балет. Во всех этих сферах есть место мечтам и фантазиям человека, его способности интерпретировать информацию и передавать ее другим через книгу, яркое публичное выступление или неспешную беседу на кухне, через строгие математические формулы и опережающие время научные гипотезы. Жюль Верн или Герберт Уэллс «угадали будущее» своими фантастическими допущениями – это им «подсказала» их модель мира.
Эволюция познания и мифа
Абстрактные и обобщающие термины, описания, представления и теории нашей цивилизации имеют глубокую и богатую историю. Путь их развития вполне можно назвать эволюционным, ведь человеческая мысль от примитивных религий и верований дошла до уровня современных философских, социальных и научных концепций. От поклонения духу горы до теории бессознательного и анализа нейромедиаторов, от трепета перед громом и молниями до изобретения радио и компьютеров благодаря изучению свойств электричества.
Изначально в первобытных сообществах религиозные и мировоззренческие представления существовали в устной форме. Озвученные мифы, легенды, обряды служили
