сплав на плотах в Карелии!»
Если же по рождению вам досталась слабая работа систем дофамина и норадреналина, это создает предпосылки к депрессии, поведенческим и даже фармакологическим зависимостям. Такой человек может пытаться компенсировать дефицит дофамина «информационным фастфудом», а дефицит норадреналина – игроманией. Где-то же нужно «добывать» эти нейромедиаторы, чтобы функционировать в повседневной жизни не в образе меланхоличного ослика Иа. Мозг ищет любые способы, и порой они не полезны и даже откровенно вредны.
Впрочем, гены – не приговор. Разнообразие характеристик личности человека зависит от них примерно на 50 %. Остальные же 50 % – это особенности раннего детского (и даже эмбрионального) развития и воспитания, это гормональный фон, наш опыт в зрелом возрасте и текущая ситуация, навыки самоконтроля, управления стрессом и т. п.
ВАЖНАЯ ДЕТАЛЬ: В ЭФФЕКТИВНУЮ И СБАЛАНСИРОВАННУЮ РАБОТУ СИНАПСОВ ВНОСЯТ ВКЛАД НЕ ТОЛЬКО НЕЙРОМЕДИАТОРЫ, НО И СТРУКТУРНЫЕ БЕЛКИ, ПОДДЕРЖИВАЮЩИЕ МЕМБРАНЫ КЛЕТОК, СТАБИЛИЗИРУЮЩИЕ ОБЛАСТИ КОНТАКТОВ МЕЖДУ НЕЙРОНАМИ.
Даже небольшие сбои их активности влияют на многие нервные процессы. Но особенно чуткими оказываются сферы мышления, речи, коммуникации с другими людьми – эволюционно наиболее новые функции. И тут мы подходим к проблеме расстройств аутистического спектра (РАС).
Симптомы РАС – это нарушение коммуникации с другими людьми, с родителями и педагогами. Негативная реакция на изменения – в общении, в планах, в окружающей обстановке. Сенсорная чувствительность. Двигательные стереотипии, повторяющиеся, будто зацикленные движения. Врожденная составляющая РАС затрагивает не меньше 400 генов. В их числе – ген SHANK3, белковый продукт которого стабилизирует мембраны нейронов, реагирующие на нейромедиаторы [95].
На нейромедиаторном уровне в генез аутизма вносят значимый вклад не только уже упомянутые системы глутамата, ГАМК, дофамина и норадреналина, но и ацетилхолин, серотонин, орексин. Особое внимание уделяется недостаточной активности окситоцина – нейропептида, который в значительной степени обеспечивает формирование привязанности и работу сетей зеркальных нейронов, в том числе связанных с эмпатией.
ПОЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ С РАС СЛОЖНО ДАЕТСЯ ПОНИМАНИЕ ЭМОЦИЙ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ, МИМИКИ И ЖЕСТОВ, НАМЕКОВ И СОЦИАЛЬНО-ПРИЕМЛЕМЫХ ПАТТЕРНОВ ПОВЕДЕНИЯ.
При этом, как известно, высокофункциональный аутизм нередко «презентует» человеку талант и одаренность в отдельных областях, связанных с памятью, мгновенными вычислениями, художественными способностями. Впечатление такое, что нейросети коры больших полушарий, в норме включенные в обработку коммуникативных сигналов, в случае РАС способны сосредоточиться на других функциях и даже довести их до выдающегося уровня. «В одном месте убыло – в другом прибыло».
Хорошие примеры подобных особенностей можно посмотреть у Оливера Сакса в книге «Антрополог на Марсе» и у Эрика Канделя – «Расстроенная психика».
Mad scientist
РАС и СДВГ зачастую коморбидны – то есть их симптомы могут присутствовать в работе мозга одного и того же человека. А что, если добавить сюда еще и проявления биполярного расстройства или шизофрении? В обоих случаях гиперактивна система дофамина, и в качестве лекарственных препаратов используются молекулы, блокирующие дофаминовые синапсы, – нейролептики.
Тогда мы получим всем известное клише – безумного ученого, растрепанного гения, который в очередном фантастическом фильме или романе работает над опасными изобретениями. И делает он это порой из праздного любопытства, иногда – чтобы завоевать мир или доказать матери, что он – не пустое место. А временами и из благих побуждений – спасая жизнь близкого человека или заботясь обо всем роде людском. Умом безумного ученого, конечно, не понять (… и его мозг аршином не измерить).
Получается так: некий mad scientist сформировал в своей образно-речевой модели мира план, от которого всем окружающим явно поплохеет. Но сам злой гений об этом и не думает, им движет стремление узнать новое и «взять» препятствия, стать первым и великим: цель оправдывает средства. «Обскакать» конкурента, самого себя или выставить соперником, например, закон физики, который надо преодолеть.
Кстати, в истории науки, впрочем, как и в истории бизнеса, искусства, политики, фигура соперника, с которым необходимо постоянно конкурировать, является очень значимой. Даже смыслообразующей. А даже сам Чарльз Дарвин, скорее всего, так и не собрался бы завершить свое «Происхождение видов…», если бы не небольшой, на 20 страниц, очерк Альфреда Уоллеса «О тенденции видов образовывать разновидности…».
СОРЕВНОВАТЕЛЬНОСТЬ, ОСОБЕННО НА ГРАНИ ВЫЖИВАНИЯ, КОГДА НА КАРТУ ПОСТАВЛЕНО ВСЕ, – МОЩНЫЙ ФАКТОР УСКОРЕНИЯ ПРОГРЕССА.
Вот только жаль, что все его последствия предсказать невозможно. Лишь надеяться, что «авось пронесет».
От теории к практике. Применение научных знаний
Вполне ожидаемо эволюция научных исследований переросла в манию применения всех собранных человечеством знаний в практических целях. Не «лежать» же им просто так. Открытия, сделанные в лабораториях и научных институтах, всегда вызывают интерес не только ученых и любопытных читателей, но и предпринимателей, которые жаждут извлечь выгоду из актуальных знаний.
Яркий пример процесса внедрения свежих исследований в жизнь человека – генная инженерия и модификации клеток.
НАУЧНЫЕ ОТКРЫТИЯ В ОБЛАСТИ ГЕНЕТИКИ ПРИВЕЛИ К СОЗДАНИЮ ПРАКТИЧЕСКИХ ПРОДУКТОВ, ТАКИХ КАК ГЕНЕТИЧЕСКИ МОДИФИЦИРОВАННЫЕ ОРГАНИЗМЫ И ТЕХНОЛОГИИ ИЗМЕНЕНИЯ ГЕНОТИПА.
Эти достижения позволили заметно улучшить показатели сельского хозяйства и повысить урожайность – а значит, принести прибыль бизнесменам, работающим в этой сфере. Ведь карман сам себя не наполнит, почему бы не взять ученых в союзники?
Многочисленные лекарства, такие как анальгетики, антибиотики и вакцины, – это результат стремления «приложить» научные знания для решения проблем здоровья человечества. Использование тепловых и атомных энергетических источников, а также гидроэнергетика позволяет обеспечивать энергией всю мировую промышленность, не говоря уже об «обывательских» нуждах общества.
С развитием вычислительной техники и созданием умных гаджетов, все более актуальным становится вопрос совершенствования искусственного интеллекта. Теперь автоматизированные программы способны выполнять все более сложные задачи и помогать человеку в новых открытиях. Колоссально растут даже технологии, предназначенные для частного использования: мощность современных смартфонов сопоставима с мощностью первых «больших» компьютеров, например тех, с помощью которых контролировали первые полеты в космос. Представляете? То, что сейчас помещается в карман, раньше бы «справилось» с отправкой на орбиту Юрия Гагарина.
Развивая «машинный разум» люди мечтали о том, что менять асфальт на дорогах и выращивать картошку будут компьютеры, а Homo sapiens наконец-то массово займутся творчеством и саморазвитием. Отправляйся человек медитировать да роман писать на тропический остров, а роботы пока тебе грядки на даче вскопают. Но вот ведь парадокс: оказалось, что рисовать картины и сочинять тексты – более простая задача, чем реализовывать быстрые и точные движения, да еще и с тонким учетом свойств окружающей среды. Из 90 миллиардов наших нейронов 2/3 управляют движениями (помните про слона и кашалота из начала главы?), а на все остальные функции – зрение, слух, осязание,
