груди.
– «Оукленд»? – Я повернулась к Олли, и в кабинете воцарилась тишина. Все смотрели на меня.
– Она заговорила! – Эрик победно вскинул кулак. – Наконец-то! Я-то гадал, какой голосок у такой красавицы.
Олли его проигнорировал, поглядывая на меня из-под густых ресниц. Когда он разговаривал со мной, голос его смягчался, и в другой ситуации меня бы это рассердило, но прямо сейчас я не могла думать ни о чем, кроме растущей тревоги.
– Да, в пятницу у нас домашняя игра против «Оукленда».
«Оукленд» будет здесь? Гейб.
Я резко вскочила с места, тетрадь полетела на пол. Мистер Калхун повернулся на мою возню, и я поспешно выпалила:
– Можно мне… выйти? В туалет?
– Да, только не задерживайтесь, – кивнул он, и я бросилась прочь из кабинета. Внутри у меня все трепетало, тревога пожирала заживо. А еще я злилась.
Не позволяй ему так влиять на тебя, Хейли.
Знал ли Гейб, что я учусь здесь? Я влетела в женский туалет. Пахло хлоркой и чем-то фруктовым – запахи меня совершенно не успокаивали. Я прижала ладони к прохладной кафельной плитке и прислонилась к ней лбом, уставившись себе под ноги.
Каждый раз, закрывая глаза, я снова и снова слышала последние слова Гейба. Та ночь, казалось, была совсем недавно, но стала началом настоящего водоворота событий.
Я с трудом разлепила глаза, ощутив рядом чье-то присутствие. В комнате было темно, только лунный свет проникал в окно сквозь полупрозрачные лиловые шторы. Я не сразу приспособилась к темноте, а когда хорошенько вгляделась, поняла, что надо мной склонился Гейб.
– Гейб? Ты что здесь делаешь? – Я пыталась сесть, но он не двинулся с места. Так и стоял, возвышаясь надо мной, светлые волосы падали ему на глаза. – Ты снова напился? Ты комнатой ошибся.
Когда он заговорил, голос его звучал низко, с хрипотцой.
– Я не ошибся комнатой. – Он медленно сел у меня в ногах, и я поспешно убрала их в сторону.
– Так что ты здесь делаешь? – Я взглянула на часы, стоявшие на тумбочке. – Сейчас два часа ночи.
– Тебе понравилась одежда, которую мама принесла?
Я взглянула на сумку с покупками у стола, за которым делала уроки, и пожала плечами.
– Я ее еще не смотрела.
Гейб провел рукой по волосам. Они отросли и скрывали уши, отбрасывали тени на футболку.
– Знаешь, после моего рождения они всегда хотели еще и девочку. Но маме было никак не забеременеть. Когда она меня рожала, что-то пошло не так, и шансов на еще одного ребенка не было. – Он взглянул на меня, и что-то в его поведении вдруг изменилось.
Гейба я считала другом, почти братом. Он им, конечно, не был. Его семья взяла меня под опеку, да и жила я с Сантьеллосами всего два месяца. Но семья была приятная. Они покупали мне вещи, каждый вечер кормили ужином. Гейб каждый день возил меня в школу и орал на своих друзей, которые потешались над моими невзрачными нарядами – вероятно, поэтому теперь на полу моей комнаты стояла сумка с новехонькой одеждой. Однако сегодня вид у Гейба был зловещий. Голос звучал жутковато. Я тут же насторожилась.
За последние пару недель он несколько раз приглашал меня составить ему компанию на вечеринке, «потусить с крутыми ребятами», но я всякий раз отказывалась. Среди популярных детишек мне было не по себе. Кроме того, у меня была крыша над головой, и я не хотела этим рисковать. В конце концов, его родители кормили и одевали меня. Меньшее, что я могла сделать, – выполнять их правила.
Гейб придвинулся ближе, и у меня зашлось сердце.
– Гейб, что бы ты ни задумал, прекрати.
Он на мгновение остановился – на расстоянии вздоха. Я стала лучше видеть в темноте и поняла, что никогда прежде он не смотрел на меня так, как сейчас.
– Тебе нравится жить у нас, Хейли?
На тот момент я уже не была уверена, стоит ли отвечать утвердительно, но все же сказала «да».
– Тогда ты будешь не против, если я иногда буду пробираться к тебе, да?
При мысли об этом я вздрогнула.
– Э-э-э… – Я наскребла в себе достаточно храбрости. – Не знаю, к каким приемным сестрам ты привык, но я не такая. Так что, пожалуйста, иди к себе…
Едва я договорила, он набросился на меня. Меня охватил страх, но злость быстро одержала верх. Гейб не привык, что ему отказывают, понятное дело. Он все пытался схватить меня, бормотал «дразнила», но ему еще не попадались девчонки вроде меня, те, кто повидал ад и вернулся. Его приемная семья была для меня не первой и уж точно не последней.
Я скатилась с кровати и врезала ему в пах коленом. Гейб застонал, а я вскочила и бросилась к двери. Он схватил меня в последний момент. Огромные руки сомкнулись на моей талии, он притянул меня к себе, а потом толкнул к стене.
– Пусти меня! – Я рвалась из его хватки, волосы разметались.
Кожу овеяло жаркое дыхание, и Гейб быстро сжал мои руки. Может, стоило закричать? Услышат ли меня его родители из спальни на третьем этаже? Поверят ли они мне, а не родному сыну? Вряд ли.
– Хватит сопротивляться. Я знаю, что ты этого хочешь. Разгуливаешь каждое утро по дому в коротких шортиках. – Гейб был проворным и быстро перехватил обе мои руки своей. Вторая рука скользнула по моему телу, по груди, в пижамные шорты. Едва сдерживая слезы, я продолжила отбиваться. Я поклялась, что он не получит то, что ему не принадлежит. А мое тело ему точно не принадлежало. Едва он скользнул в меня пальцем, хватка его слегка ослабла, и этого было достаточно, чтобы во мне проснулся боец. Я размахнулась и со всей силы врезала ему по лицу затылком. Гейб, спотыкаясь, качнулся назад, шепотом выругался.
У меня перехватило дыхание, во рту появился привкус крови. Я бросилась к двери и пробежала целый пролет, до самого выхода.
Гейб бегал быстро, шаги у него были длинные, и я понимала, что он меня скоро догонит. Что же сделать, чтобы его остановить? Он был крупнее меня. И обогнать его не получилось бы. Его родители спали наверху, а я не была уверена, что они встанут на мою сторону, случись что.
Слева от меня находился гараж. Я бросилась к нему по засыпанной мелкими камушками дороге, поспешно ввела код. 2–3–0–1–2. Дверь медленно поползла вверх, и я тут же скользнула внутрь, чтобы меня не было видно. Внутри было темно, пахло плесенью и машинным маслом. Но я
