это блестяще сработало. Скорпион хоть и был под контролем Кевлора, но он слишком испугался такой чудовищной боли и стал прыгать и брыкаться всеми ногами. В итоге орк банально не удержал контроль над своим питомцем, и он с рёвом боли испарился, оставив Кевлора лежать на песке. Мгновение спустя рядом с ним упала его глефа.
Впрочем, Ванда и здесь не оставила ему ни единого шанса. Она указала на Кевлора правой рукой — и мгновение спустя над ним появились две чёрные лапы, которые начали перебирать когтистыми пальцами. В тот же момент несчастного орка подняло в воздух, и он болтался, словно марионетка на ниточках под контролем чёрных лап. А потом… Ванда указала на него левой рукой… и на бедного орка снова обрушился залп невыносимой боли, заставив его стиснуть зубы и застонать.
— А почему же ты больше не смеёшься? — мёртвым голосом спросила Ванда, — тебе же было так весело. Давай. Я хочу ещё раз услышать твой смех.
Эльфийка снова указала на орка рукой — и снова его тело пронзила невыносимая боль. И тот, не выдержав, закричал.
— Это не то, — таким же пустым голосом сказала Ванда, — я хочу услышать твой смех. Ты никуда не пойдёшь, пока не покажешь, как умеешь смеяться.
Это была полностью тупиковая ситуация для Кевлора. Бедный орк даже не мог сдаться, потому что едва он открывал рот, как исторгал новый крик невыносимой боли. Ванда же, очевидно, знавшая толк в пытках, намеренно причиняла боль так, чтобы почти не расходовать здоровье жертвы. В итоге у Кевлора осталось примерно 25–30% здоровья, и формально поединок был не завершён, но уже каждый понимал, что это было банальное избиение. И, наконец, когда бедный Кевлор жалобно закричал уже в пятый раз, терпение у судейской бригады лопнуло.
— Достаточно! — приказал Тарлиссон, поднявшись на ноги. По щелчку его пальцев защитный барьер пропал, а Ванду отбросило в сторону от Кевлора, который плюхнулся на землю и не шевелился, лишь плача от боли и унижения.
— Как это понимать? — бесстрастно спросила Ванда, повернувшись к судьям, — он ещё не проиграл. Я ещё не победила. Я имею право сражаться!
— Именно потому, что на Состязаниях возникают спорные моменты, и существует судейская бригада, — бесстрастно ответил Тарлиссон. Хотя Сарефу показалось, что эти двое очень хорошо знают друг друга, — Кевлор, сын Дракмана! Признаёшь ли ты своё поражение⁈
— Да… да… признаю! — поспешно прохрипел орк, голос которого, вероятно, специально был усилен либо ареной, либо самим Тарлиссоном, — она победила… победила.
— Твой соперник сдался, — невозмутимо сказал Тарлиссон, — немедленно покинь арену — или будешь исключена из Состязаний.
Ванда посмотрела на Тарлиссона пустым взглядом, в котором чётко читалось, что эльф — покойник. Того же сложно было напугать таким, за двести-то лет работы на разведку, и он лишь спокойно посмотрел на неё в ответ. Этот обмен взглядами продолжался примерно 30 секунд, после чего Ванда развернулась и направилась к ожидавшим её тёткам.
— Превосходный бой, — сказал Аларик, заполняя воцарившуюся на поле неловкость, и вслед за его словами зрители, словно очнувшись от транса, принялись поспешно аплодировать, — как мы видим, умение атаковать соперника так, чтобы он этого даже не видел, крайне эффективно. Думается, Ванда ещё не раз сумеет нас удивить. Ну и, конечно, мы благодарим Кевлора за участие. Его умения были весьма необычны, а мастерство велико… и всё же на Всесистемных Состязаниях побеждает лучший. Я благодарю всех зрителей за участие. Завтра Состязания продолжатся… и, судя по тому, какие страсти кипели на арене уже в первый день, бои ожидаются жаркие…
* * *
— У меня просто нет слов, — сказал Бьярташ, когда они покинули арену, — я только сейчас понимаю, какая чудовищная мощь в ней скрыта. Если уж Кевлор ничего не смог ей сделать, даже пальцем тронуть. Он ранил-то её потому, что она сама ему это позволила. Теперь я понимаю, почему наших Старших начинает трясти при одном упоминании о ней. Да она просто сотрёт Анейраша в порошок!
— Не будь таким пессимистом, — ответил Сареф, — Кевлор — высокомерный мудак, заточенный на единственную стихию. Ванде не так уж трудно было его прочитать — и провести бой, по минимуму раскрыв свои способности. Анейраш и сам по себе намного умнее, и Ванду он не будет недооценивать.
— А я теперь, кажется, понимаю, почему Тарлиссон сел в судейскую бригаду, — заметил Йохалле, — потому что любой другой просто зассыт сказать хоть слово поперёк этому чудовищу. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь скажу это, но мне впервые в жизни жалко Тарлиссона. Дом Гибельного тумана затеял очень опасную игру, и если Ванда не победит — Тарлиссон жестоко им отомстит за такие игры, уж можете мне поверить.
— Ладно, сейчас-то что будем делать? — спросил Эргенаш, — возвращаемся назад?
— И сидеть там весь день? — фыркнул Сареф, — смысл? Лучше уж ещё походить по знакомым. Где, кстати, Джаспер и Яника? Они же приехали сюда с тобой, Бьярташ.
— Мы хотели их устроить, но едва прибыли, как перед Джаспером тут же появился кто-то из клана Парсент и потребовал, чтобы они шли с ним. Вероятно, где-то там их и разместили, — пожал плечами стревлог.
— Отлично. Я хочу с ними увидеться, — сказал Сареф.
— Ну, тогда для этой задачи нас четверых будет много, — рассудительно заметил Ангреаш, — тогда пусть с Сарефом идут Эргенаш и Йохалле. А мы с Бьярташем сообщим Старшим, где вы. Возможно, это даже разумно. Готов поспорить, Старшаки сейчас будут очень долго и очень громко орать, поэтому лучше не трепать себе нервы лишний раз.
На том и порешили. Сареф, Эргенаш и Йохалле направились в поместье, где разместились члены клана Парсент. Ангреаш и Бьярташ отправились назад.
— Ну что, хвостатый, как в старые добрые? — дружелюбно спросил Йохалле Эргенаша.
— Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало, — с невероятным дружелюбием ответил ему стревлог, даже по-приятельски ткнув эльфа в плечо кулаком, — никогда бы этого не сказал — но вы с Сарефом за это короткое время стали для меня роднее, чем большинство моих братьев.
— Могу понять, — фыркнул Йохалле, — тебе же наверняка постоянно полоскали мозги, мол, семью не выбирают, и всех надо принимать такими, какие они есть. Даже если они конченные мразоты.
