миссис Эдда.
— Ерунда, — уверял Энди. — Это иногда случается с ними.
— Случается с ними? С кем, с ними?
— С ангелами. Неудачная посадка. Шасси не вышли. Подумаешь, чуть ободрался.
«Чуть ободрался» в памяти Энди было весьма емким. Последний клиент относился к категории «либо сила, либо мозг». С последним были большие затруднения, поэтому все, что не пошло в голову, было перекачено в мышцы. Он таскал парня, как котенка, по комнате, пока со всей силы не приложил спиной о стол, на котором стояли тарелки, пепельница и еще кучи совершенно не мягких предметов. Эта чудо-бурильная машина обладала весьма незавидными агрегатами, потому и рычала, и пыхтела, скорее для устрашения, нежели для самого процесса бурения. Энди казалось, он слышит хруст собственных костей, когда восемь тонн накаченного веса навалились на него и принялись тискать.
— Ты же видишь, я вполне цел и даже почти невредим, — оправдывался Энди.
— Почти! Даже! — злилась Дженнифер. — Энди, сколько еще ты будешь этим заниматься?!
— Он заплатил деньги! — перебил парень, мгновенно перескочив в состояние раздражения. — Понимаешь, деньги, которые мне нужны?! Я хочу взять от Чарльза все, что у него есть! Это стоит тех денег, что я ему плачу! Они немалые, но того сто′ят! Считай, я покупаю себе будущее! Неужели это так трудно понять?!
— Понять не трудно, принять невозможно.
— Джен, ты знаешь меня два с половиной года…
— И два с половиной года ты находишь разные причины, чтобы убивать себя…
— Я живучий и бессмертный. Ты же знаешь…
— Ничего я не знаю! Скажу больше, я и знать больше ничего не хочу! Сперва ты собирал деньги, чтобы заплатить этому своему Рою! Но вот только что в результате?! Он отказался жить с проституткой…
— И ты туда же? Знаешь, что я скажу тебе? Он прав! Прав, черт возьми! Не живут с проститутками! Может, и тебе стоит задуматься?! Ты скажи! Я не обижусь! Каково тебе спать с проституткой? Хотя, чего говорить?! Ты же сама мне платила! Чем же ты лучше Роя, а?!
— Я предлагала тебе денег, чтобы ты бросил…
— Понимаешь, в чем вся фишка? Он тоже предлагал, только наступил момент, и я не успел понять, когда влез в такие долги! Вы все назначаете мне цену, но я просто человек! Такой же, как вы! Был такой же… Вы, богатые, все измеряете извращенными категориями! Помнишь, Лауру, танцовщицу, с которой я теперь выступаю? Ну, ту, что привез Браун? Ты еще говорила, что у нее талант?
— И что?
— И то. Если я скажу, что она тоже из таких, как я, ты поверишь?
— Собственно, я и не сомневалась!
— Не надо, Джен. Ты же сама спрашивала, что она, такая красивая и талантливая, делает в клубе Дава. Так вот, она просто танцует в свое удовольствие. Она заработала себе возможность заниматься тем, что любит…
— Это ее проблемы!
— Это мои проблемы! Я тоже хочу заработать эту возможность. И все! Ничего, кроме нее! Лаура, она… Блин, да что говорить?! Она — единственный человек, который понимает меня. И, знаешь, что она говорит?
— Догадываюсь.
— Она говорит: «Работай до тех пор, пока не заработаешь столько, что сможешь послать всех к черту!» И она понимает, что говорит. То, чем я занимаюсь, всего лишь работа. Только работа, и все! Я тоже хочу иметь дом и счет в банке. Разве это так странно? Разве это не стоит того, чтобы потерпеть?
— Ну, конечно! Слово проститутки для тебя закон, а мы все болтаем ерунду! Кто бы сомневался! Еще скажи, что ты с ней спишь!
— А почему тебя это так волнует? Тебе недостаточно того, что я сплю с тобой?
— Ну, знаешь!
— Знал! До этого момента знал, а теперь ничего не знаю!
— Значит, спишь! Собственно, ничего удивительного?! Этого и следовало ожидать!
— Послушай, Дженни. Давай прекратим этот разговор. Он мне не нравится. Я был с тобой, потому что хотел этого, но я никогда не знал, что это именно так называется! Я никогда не спал с тобой, я с тобой просто был! Не знаю, чувствуешь ли ты разницу?!
— Мы его прекратим, но что от этого изменится? Скажи мне, а?
— Господи! Неужели я обречен попадать в одну и ту же ситуацию до бесконечности? Со мной это уже случалось! Гей приревновал меня к гею, теперь натурал делает то же самое по отношению к натуралу! Если так, то тебе осталось вышвырнуть меня за дверь и разбить мне лицо, и ты тут же превратишься в Роя, которого так ненавидишь! Ну, давай! Чего ты ждешь?! Поставь все на свои места! Хотя, нет! Я помогу тебе! Я, пожалуй, сам уйду! Негоже богатой леди так низко падать!
Энди развернулся и быстро пошел к двери.
— Энди! — перепугалась Дженнифер.
— Захочешь меня видеть, сама найдешь! — ответил парень, и хлопок двери отрезонировал его слова.
Чертово колесо! Обречено бесконечно обращаться по кругу. Хоть сдохни в пути, все равно вернешься к тому, с чего начал. Энди негодовал. С тех пор, как он вернулся, все шло наперекосяк. Он ведь не изменился, почему тогда изменились все? Неужели Рой с его аппаратурой — точка невозврата, запретная черта, за которую он переступил? Неужели все эти клиенты, которых он считает лишь работой, что-то значат для людей, которых он так любит? Парень тонул в обиде. Он шел по саду Дженнифер, окутанный облаком возмущения.
Энди уже перекинул ногу через седло мотоцикла, когда порыв жесткого холодного ветра хлестнул по лицу пощечиной. Ш-ш-ш… Я иду… Мальчишка так отчетливо слышал слова, словно кто-то шепнул ему в самое ухо. Энди повернул голову. На западе по небу перекатывались тяжелые уродливые облака. Западный ветер. Парню стало не по себе. Надо ехать к Каплям Дождя. Это не простой ветер. Энди не мог ошибаться. И он поехал. В прерии творился непорядок. И, хотя, ни одна травинка не шелохнулась, мальчишка чувствовал это.
Он застал шамана недалеко от хогана. Старик стоял, повернувшись к западу, с вытянутой рукой, в которой держал орлиное перо.
— Джек? — неуверенно позвал Энди.
— Посланник, — не здороваясь, произнес Капли Дождя.
— Где? — не веря самому себе, спросил Энди, стараясь разглядеть что-то вдалеке.
— Ты видишь его?
— Да, — ответил парень, стараясь лучше рассмотреть силуэт мечущейся летучей мыши.
На фоне чернеющей крови, льющейся с неба на горизонт, зигзагообразными движениями металась тень с длинными крыльями.
— Это всего лишь летучая мышь, — осторожно произнес Энди.
— Это посланник.
— С чего ты взял? Этих тварей здесь прорва.
— Он принес весть. Миктлантекутли явится со вторым посланником.
— Какая честь! Наконец-то! Передай ему благодарность за то, что предупредил, а то бы я сам не догадался.
Старик, словно не слышал слова парня. Он, повторяясь, произносил какие-то слова, скорее похожие на заикание, чем на обычную речь, а после рассматривал перо, словно считывал с него неизвестный текст.
— Джек, брось ты это все. Явится — и явится. Подумаешь, неприятность! Разберемся мы с ним как-нибудь.
— Посмотри сюда! — гневно прикрикнул шаман, протягивая парню перо. — Что ты видишь?
Энди покрутил перо и недоуменно поднял на Джека глаза.
— Ничего не вижу. Перо — как перо. Бред какой-то!
— Посмотрим, так ли ты будешь считать, когда он вырвет тебе душу.
— Было бы что рвать. Жаль его. Усилия в пустоту. Не думаю, что он сильно разбогатеет. Моя душа поизношена. Какая в ней ценность?
— Он хочет не твою душу, а ту, что принадлежала ему по закону…
— Рой?!
— Да.
— Никогда! Не дождется!
— Энди. Самое дорогое, что есть у человека — это время. У Роя его почти не осталось. Лучше отступись, тебе не выиграть эту битву.
— У него не может не быть времени! Он еще так молод! Отдай ему мое, и я даже не буду биться! Джек, отдай ему мое время! Я знаю, ты можешь!
— Зачем, Энди? Он же отказался от тебя…
— С чего ты взял?!
— Ты здесь, и этого достаточно, чтобы не ошибиться. Не думаю, что ты принимаешь правильное решение…
— Но это мое решение! И этот урод явится разбираться со мной! Мне и ответ держать, и решать! Я хочу, чтобы Рой жил! Мне все равно, отказался он от меня или нет! Это не имеет значения, потому что я′ не отказался от него! Пусть он живет, потому что я люблю его! Зачем мне время, если с Роем что-то произойдет?
— Я не могу, Энди. Таков закон…
— Закон! Закон! Кругом сплошной закон! А, знаешь, что?! Плевать я хотел на такой закон! Я его нарушил в прошлый раз, нарушу и на этот! Раз законы существуют, значит, есть и те, кто не боятся их нарушать! Скажи лишь, когда явится эта тварь?!
— Скоро. Когда ночь убьет день.
— Все ясно, только я ничего не понял.
— Когда ночь будет в три раза сильнее дня.
— Черт! Как все не вовремя!
