class="p1">– Старик, – тихо произнес он. – До чего убийственная у нее жизнь.
Лично я был уверен, что мы еще и половины не знаем.
Я ничего не сказал в ответ. Не доверял самому себе. В таком настроении я в любой момент мог взорваться.
– Когда мы учились в средней школе, Хейли постоянно улыбалась, помнишь? – Олли покачал головой, едва сообразил, что сказал. – Ну конечно, помнишь. С тобой она всегда улыбалась. Она была милой, приятной, всегда старалась всем уделить внимание.
Так оно и было. Когда мы учились в седьмом классе, Хейли была милейшей девочкой (и превращалась в фурию, когда кто-то портил жизнь ей самой или ее друзьям).
Олли поерзал на кровати и продолжил.
– Знаешь, я всегда жалел нас с тобой. Потому что мама умерла. Потому что папы вечно нет дома. Но это? – От его голоса я остановился и даже оторвался от двери в ванную. Губы Олли сжались в тонкую полоску. – Готов поспорить, ты жалеешь, что вел себя по отношению к ней как гребаный козел всего несколько недель назад, да?
Я ничего не сказал. На самом деле так оно и было. Я чертовски сожалел. Я смотрел на нее свысока, возлагал на нее вину – и за что? За то, что вынудила меня прямо взглянуть на собственные ошибки? Заставила ощутить вину, которую я столько лет заталкивал куда подальше?
Дверь в ванную распахнулась, и я был вынужден отвести взгляд. Из ванной Хейли вышла с заново заплетенными косами. Выглядеть она стала гораздо лучше, просветлела лицом, на щеках появился румянец, хотя скрыть ссадины и опухшую щеку было невозможно. На ней была одна из моих футболок, доходившая до середины бедра. И все. Джинсы и футболку Пайпер свернула комком и несла в руке.
Она села обратно на кровать, отчего ее ноги почти целиком оказались на всеобщем обозрении, и я с трудом переключил внимание.
– Расскажи, кто еще угрожал тебе, – выдавил я. – И я хочу знать, что именно они делали и говорили при тебе сегодня.
Прислонившись к стене, я сжал кулаки и постарался успокоиться. Я здорово вспотел, и теперь остывший пот приятно холодил спину, напоминал, что надо остудить голову.
Хейли мимолетно облизала губы, и мое тело охватило пламя. Воспоминание о запретном поцелуе сбивало с ног подобно шаровому тарану. Вот он бы точно помог остудить голову.
– Ну, уверена, вы все помните, что пять лет назад моего отца застрелили прямо у нас дома.
Никто ничего не сказал, а Хейли на нас даже не взглянула.
– Когда нагрянули убийцы, мама с папой спорили. Насчет денег или чего-то такого. – Она сморщилась, вспоминая прошлое. – Не помню точно, из-за чего был сыр-бор, потому что в ту пору я даже не понимала до конца, о чем они говорят, для меня все это было бессмыслицей. Я сидела в коридоре, на верхнем пролете лестницы, и слушала, как они препираются. Потом дверь распахнулась, мама завизжала, а отец начал извиняться и просить дать ему побольше времени. Я посмотрела в щелочку между перилами и увидела мужчин в черных масках. – Хейли слегка покачала головой, и голос ее стал тише. Мне понадобилось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не двинуться с места. – Поднялся крик, отцу стали угрожать. У него дрожал голос, и меня это напугало. Я никогда прежде не видела папу испуганным, так что позвонила в службу спасения. – Хелли резко втянула воздух. Пайпер ласково взяла ее за руку. Олли сидел, склонив голову, и таращился на ковер. – У меня так сердце билось, пока я звонила! Оператор велела мне спрятаться, но я не успела. Меня схватили за руку. Помню, что у этого человека были большие руки. Он забрал у меня телефон и повесил трубку. Он видел номер – 911. После этого незнакомец потащил меня вниз по лестнице и крикнул остальным двум, что я натворила. Они даже не дали отцу шанса объясниться. Наши с ним взгляды на мгновение встретились, и я до сих пор не могу понять, что он пытался мне сказать, но в его взгляде что-то точно промелькнуло. А потом его застрелили прямо у меня на глазах. Мама визжала, кричала на меня. Мужик, который держал меня за руку, вцепился так крепко, что потом синяки остались, а моей родной матери было плевать. Она злилась, что я вызвала копов. Вскоре после выстрела загудели сирены, так что бандиты быстренько сбежали, но напоследок один из них обернулся и пригрозил нам с мамой. Сказал, что они вернутся и все заберут. Что, когда мне исполнится восемнадцать, они придут за остальным.
Хейли выдохнула. За время своего рассказа она здорово раскраснелась.
– В итоге полиция заморозила все отцовские активы, и мы с мамой остались ни с чем. Вскоре мы переехали в трейлер, она устроилась официанткой в закусочную, а потом окончательно слетела с катушек. После того как меня забрали органы опеки, я видела ее всего однажды и никогда не спрашивала о той ночи и об угрозах.
Я не мог пошевелиться. С каждым словом я все сильнее прижимался к стене. Олли тоже не шевелился.
Единственной, кто смог отреагировать должным образом, оказалась Пайпер. Она подвинулась на моей кровати и обняла Хейли. Та сначала сидела неподвижно, а потом положила голову Пайпер на плечо и с несчастным видом закусила губу.
Слова так и рвались у меня с языка, поспешные, резкие, как волны, что обрушиваются на берег.
– Думаешь, это они напали на тебя сегодня?
Голубые глаза Хейли блестели от слез как стекло.
– Возможно. Вряд ли они целенаправленно пытались навредить мне, но я оказала сопротивление, так что пришлось немного меня усмирить, чтобы я остановилась.
Меня охватила ярость.
– Они меня сфотографировали, пока один парень прижимал мою голову к земле. – Она нахмурилась. – Второй все ждал подтверждения, что я – та самая девушка, которая им нужна. Они собирались забрать меня в любом случае, а потом бросить на обочину, если я окажусь не той, кто нужен их боссу. – Она с трудом сглотнула, а в ее голосе прорезались истерические нотки. – А может, это был Гейб. Не знаю. Не было никаких намеков, и я не знаю, кому из них понадобилась. Может, парни ждали ответа от Гейба, но это вряд ли.
– Почему?
– Так никакого смысла. Гейб был на матче. Как бы он написал им сообщение, если он играл в футбол? Кто бы меня ни забрал, теперь у него здорово рассечена рука там, где я его укусила. Так я и вырвалась. А потом сбежала.
Хейли вся
