меня или защитить.
Не надо было даже видеть его взгляд, чтобы понять, насколько серьезно он настроен.
– Ты никогда не попросишь, и как раз поэтому я здесь.
– Защитить меня, потому что сама я не попрошу?
– У каждого в жизни наступает момент, когда его надо спасти, Хейли. Просто позволь мне спасти тебя.
Казалось излишним спрашивать, зачем ему это. Он никогда не называл причину прямо, и от этого мое любопытство разгоралось еще сильнее. Неужели у него есть ко мне чувства, но он их скрывает? Неужели тот поцелуй и для него что-то значил? Или, может, у него была какая-то своя фантазия, может, он мечтал побыть рыцарем в сияющих доспехах, а теперь ему выпал шанс? Может, он осознал, что я никак не причастна к смерти его мамы? Или он попросту испытывает вину за то, как относился ко мне?
– Пофиг, – провозгласила я и поморщилась от того, как по-детски это прозвучало в нашей ситуации. – Но спать в кровати я тебе не дам.
Он заворчал.
– Ну, на полу я точно спать не собираюсь. – Он одним пальцем потрогал мой матрас. – Хотя, возможно, на полу будет удобнее.
Я закатила глаза.
– Ой, да ну тебя. Не у всех есть богатенький папочка.
Он едва слышно усмехнулся в ответ.
– Итак… – Я плюхнулась обратно на матрас и снова уставилась в потолок. – Что планируешь делать утром? И что ты сказал отцу, когда ушел на ночь?
– Папы вечно нет дома. Утром спущусь через окно, доберусь домой, приму душ и поеду в школу.
Я решила прикинуться адвокатом дьявола.
– А что, если похитители увидят, как ты спускаешься, и придут за мной? – Кристиан ничего не сказал, и я в очередной раз закатила глаза, а потом покосилась на него. – Шучу. Я не совсем беспомощная.
Кроме того, у меня под матрасом на всякий случай лежал нож для стейков, но Кристиану об этом знать не полагалось.
– А знаешь… – он медленно повернулся ко мне. – Может, я приму душ здесь и отвезу тебя в школу.
Я рассмеялась вслух, но тут же захлопнула рот и зашептала:
– Ага, точно. Пит засекает, сколько времени я в душе. Шесть минут, а потом отключает воду. С чего ты взял, что он позволит мне дважды принять душ? Он ведь не узнает, что второй для тебя.
– Он отмеряет тебе время на душ? – возмутился Кристиан и что-то нечленораздельно пробормотал себе под нос.
– Не в этом суть. – Я подсунула под щеку ладонь и устроилась поудобнее. – Суть в том, что ничего не выйдет.
– Если только мы не примем душ вместе. – Шепот Кристиана звучал до неприличия притягательно и сексуально. У меня по спине побежали мурашки, как будто он шептал мне на ухо, а теплое дыхание овевало кожу. – Оба за шесть минут. Пит ни о чем не узнает.
Слова его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, я вся вспыхнула, между ног разлился жар, как в жерле вулкана. Во-вторых, мысленно я уже кричала «да!».
Вслух, правда, я этого не сделала.
– Мечтать не вредно, Кристиан.
Он тихо засмеялся и что-то пробормотал себе под нос, но я не уловила, что именно.
– Тогда, видимо, я выберусь, когда за тобой приедет Пайпер. Потом поеду домой и в школу. Вы-то с ней примерные девочки, приезжаете задолго до первого звонка. А мне времени хватит. – Он пожал плечами, и я услышала, как зашуршала его футболка. – А если не хватит, директор Уолтон напишет мне записку. Он все что угодно сделает, лишь бы его звездная ученица была в безопасности.
Я резко побледнела.
– Что? Но я не звездная ученица.
– С твоими-то результатами предварительных тестов? Умные ученики вроде тебя – гарантия пожертвований. Кроме того, с тобой в его активе еще одна потенциальная выпускница Лиги плюща, так что, поверь мне, он очень боится, что с тобой что-нибудь случится.
Сердце мое вдруг замерло.
– А откуда ты знаешь мои результаты предварительных тестов?
Кристиан повернулся ко мне. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, и я кожей чувствовала его взгляд даже в темноте комнаты.
– Я видел твое личное дело.
У меня все краски сбежали с лица.
– Ты… что? Все мое личное дело?
Он даже не колебался.
– Да.
Так вот в чем дело. Это жалость. Все мои надежды рухнули в мгновение ока. Я почувствовала себя полной дурой. Хуже того, мне вдруг стало ужасно стыдно.
– Вот почему ты здесь, – я буквально озвучила свои мысли. Как будто его и в комнате не было.
– Я здесь, потому что…
– Потому что ты мне посочувствовал. – Я фыркнула и откинулась на подушку. – Мне не нужна твоя жалость. С тех пор как умер папа, моя жизнь – полное дерьмо. И что? Девочки, которую ты знал, давно нет. Я даже сама ее не помню. Меня больше не надо спасать, Кристиан.
– Я думал, ты уже усвоила, что я никого не жалею.
– Но ведь именно поэтому ты здесь! – зашипела я, стараясь не повышать голос. – Ты прочел мое личное дело. Узнал все обо мне и о моей жизни. Что моя мама слетела с катушек, что она отказалась от меня, как только кто-то позвонил в органы опеки, что папу убили из-за участия в какой-то мутной схеме по отмыванию денег, что я побывала в семи приемных семьях, а про Гейба я тебе рассказала – так что ты теперь все обо мне знаешь. – Меня трясло от гнева. Хотелось кричать. Досада пожирала заживо. Досада не только из-за того, что Кристиан много обо мне узнал (в том числе то, что я предпочла бы навеки скрыть), но и из-за того, что теперь многие знали обо мне то, о чем я сама не хотела даже думать. В глазах большинства я так и оставалась гребаным личным делом, а не живым человеком.
– Дело не в этом.
Я вскочила. Волосы разметались, покрывало упало.
– Да как раз в этом! Ты же говорил, что ненавидишь меня, что хочешь, чтобы я ушла, что винишь в смерти своей мамы, и все равно ты здесь! Что-то тут не складывается, Кристиан. Тебя мучает вина за то, что ты обращался со мной, как с дерьмом, потому что вся моя жизнь и есть дерьмо.
На мгновение воцарилась тишина. Грудь моя тяжело вздымалась под футболкой. Я сжала кулаки. Порой такое случалось: какая-нибудь мелочь выводила из себя, и я срывалась. Казалось, все наваливалось одновременно.
– Давай не будем затрагивать мамину смерть.
Голос Кристиана обычно успокаивал меня, но прямо сейчас я не могла этого допустить, была
