в битловском стиле, но в итоге сама песня мне разонравилась и где-то валяется… В загашнике же у меня была только одна разработка, которая стала «Балладой о древнерусском воине» – и все.
Но когда я пришел в «Арию», попробовал сочинять, и мои мелодии на «Героя асфальта» и «Дай руку мне» очень быстро одобрили и приняли, меня это очень воодушевило. Но несмотря на это, «меня терзали смутные сомнения»[52]: а вдруг ничего больше не получится? То есть, надо держать марку и писать песни, тем более, как выясняется, что это у меня, судя по всему, получается. В «Арии» была и соответствующая атмосфера – и общая, и лично моя эйфория, и мне хотелось принести как можно больше песен. Плюс к этому мы тогда постоянно слушали хеви-метал – и до концертов, и в промежутках, и после, даже ночами на гастролях, когда играли в преферанс. Мы слушали Оззи Осборна, Judas Priest, Iron Maiden, Grand Funk, Jethro Tull – то есть я все время находился, что называется, в музыкальном котле, музыка неизменно присутствовала вокруг меня. И моя собственная музыка начала получаться быстро и просто, песни стали рождаться легко. Я гораздо позже – по сути, совсем недавно – услышал высказывание Джона Леннона о том, что песню надо закончить писать как можно быстрее, а если застопориться, то ничего хорошего не получится. И могу сказать, что я всю жизнь стараюсь писать именно так: начала появляться какая-то мелодия, и сразу же рождается куплет, припев, все части, как бусинки, нанизываются друг за другом на основу, и цельное произведение складывается очень быстро. Все песни, которые я сочинил для альбома «Герой асфальта», получились быстро: «Улицу роз» начал напевать и пропел целиком до конца, к песне «На службе силы зла» припев и куплет также возникли почти молниеносно… И наше взаимодействие с Володей в «Арии» стало складываться подобно тому, как мы в «Волшебных Сумерках» работали с Максимовым: Володя для меня всегда был маяком в том, красивы ли мои мелодия и гармония, в правильном ли направлении я двигаюсь. Если он одобрял, то меня это воодушевляло, и вместе мы делали аранжировки, Володя сам приносил много интересных идей в плане инструментала, так что у нас сложилось настоящее совместное творчество, и это, я считаю, помогало нам обоим, поэтому здорово, что был такой период в нашей работе.
Таким образом, к лету уже фактически полностью был готов материал для записи нового альбома. А для нас, конечно, это была первоочередная задача – сделать его как можно быстрее, чтобы утвердить себя как новый состав и играть полноценные сольные концерты. Последней мы сделали «Улицу роз» и во второй половине лета приступили к записи. Достаточно быстро записали и инструментал, и вокал. Если сейчас мы пишем вокал на одну песню 2–3 дня, то тогда мы записывали чуть ли не по две песни в день. Все шло у нас очень бодро. Мы делали запись альбома у Векштейна, то есть у себя в студии. Еще раз отмечу, что у него была по тем временем первоклассная аппаратура. У нас были гитарный и басовый кабинеты Marshall – настоящая редкость для СССР, ведь Джим Маршалл, основатель фирмы, тогда не сотрудничал с нашей страной. Векштейн каким-то образом заключил контракт и приобрел эту технику. К тому же, у нас был бас Rickenbaker, на котором я играл в 87–88 годах после Алика Грановского. Таким образом, мы были укомплектованы очень хорошо, и это придавало нам уверенности и гордости – ведь мы играем, условно говоря, не в подвале на каких-нибудь «дровах», а на аппаратуре мирового класса. Поэтому хотелось выдавать и материал соответствующего уровня.
Как-то после записи «Героя асфальта», еще до сведения, я решил сходить на концерт группы «Мастер». У меня с ними со всеми были нормальные отношения, я ведь пришел в группу «Ария» уже после их ухода и не участвовал в разборках, которые происходили до этого. Я знал Игоря Молчанова – он, как я уже говорил, принимал участие в записи моих песен. Начиная примерно с 1984 года, мы с ним несколько раз играли на «халтурах» – на каких-то МИДовских тусовках и подобном – у нас был общий знакомый, устроитель этих мероприятий.
И в этот раз я позвонил Игорю, сказал, что хочу прийти к ним на концерт. Они играли в ЦДТ (там же, где проходила «Рок-панорама», в том же самом зале). Концерт мне очень понравился, после него я пришел к ним в гримерку, со всеми пообщался. Тогда же я познакомился с Сергеем Поповым и Михаилом Серышевым – их я раньше не знал.
Поговорили, и я отправился домой. Следует сказать, что ЦДТ находится в районе метро «Юго-Западная», и там останавливались автобусы и такси, идущие во Внуково (где я тогда жил). Я вышел и направился к остановке – до Юго-Западной от ЦДТ идти метров восемьсот. И вдруг вижу – бежит толпа металлистов, видимо, тоже с концерта, а за ними – толпа люберов. Я-то в этой стычке не участвовал, поэтому продолжил спокойно идти. Иду себе, волосы у меня длинные – причем я их никогда не убирал ни под куртку, ни под капюшон, – на мне кожаная куртка, руки в карманах… И тут со мной поравнялись любера, посмотрели на меня и сразу же, без разговоров, – бац! – мне по морде, один ударил, потом второй… Я упал на землю, сгруппировался и думаю: «Так, главное – беречь лицо!». Они окружили меня и начали пинать. Не могу сказать, что прямо жутко избивали, но несколько раз ногами все же долбанули. И тут подбегает толпа металлистов, и уже любера от них дают деру.
Металлисты меня подняли, спрашивают:
– Парень, все нормально с тобой?
– Да-да, – отвечаю, – вроде все нормально…
– Ну, давай тогда быстро уходи!
И тут я уже довольно бодрым шагом дошел наконец до такси, приехал домой. Серьезных последствий не было, но все же фингал у меня на щеке остался, и не синего, а желтого цвета. С этим фингалом я попал на одну фотографию, сделанную во время записи «Героя асфальта», но она черно-белая, и его почти не видно…
Перед сведением альбома мы снова связались с Юрой Фишкиным. Дело в том, что в нашей студии был 16-канальный катушечный магнитофон Tascam (профессиональное японское оборудование для звукозаписи), но не хватало нужных эффектов для сведения, не было ни дилэя, ни компрессоров, ни реверберации. Фишкин помог – он притащил нам «Автографовский» рэк со всеми эффектами, но предупредил:
– Значит, так,
