длинную, гибкую шею. Она выглядела не как агент МВД, а как… студентка, заглянувшая на чашку кофе между лекциями. Молодая, расслабленная, почти беззащитная.
Почти. В том, как она держала чашку, в ее идеально прямой спине, в спокойной неподвижности ее взгляда читалась та же внутренняя сила, та же отточенная дисциплина, что и у ее брата.
Она не повернула головы, когда я подошел. Просто продолжала смотреть в окно, на серый, плачущий город. Я беззвучно отодвинул стул и сел напротив.
— А где Нандор? — спросил я. Вопрос вырвался сам собой. Я ожидал увидеть их вдвоем, этот идеальный, синхронный дуэт. Его отсутствие нарушало привычную картину, вызывало легкое, но настойчивое беспокойство.
Разделились. Зачем? Чтобы охватить больше территории? Или она пришла одна намеренно? Чтобы поговорить без свидетелей. Без своего брата-контролера. Интересно.
Она медленно повернула голову, и ее темные, как омуты, глаза встретились с моими. В них не было ни удивления, ни враждебности. Лишь спокойное, изучающее внимание.
— Занят, — просто ответила она. — Мы решили разделиться. Доброе утро, господин коронер.
На ее губах появилась легкая, едва заметная улыбка.
— Добрый день, — ответил я, возвращая ей формальную любезность.
— Кому день, а кому утро, — она сделала маленький глоток из своей чашки. — Моя бы воля — еще бы несколько часов проспала.
Играет в усталость? Или действительно не выспалась? Вряд ли. Такие, как она, спят по четыре часа в сутки и выглядят так, будто только что вышли из спа-салона. Значит, это просто… светская болтовня. Попытка создать иллюзию непринужденности перед серьезным разговором.
— О чем вы хотели поговорить? — я решил не подыгрывать, а сразу перейти к делу. Время — самый ценный ресурс, и у меня его было не так много.
Она поставила чашку на блюдце, которое тихо и дешево звякнуло. Спасибо, что не пластик.
— Давайте перейдем на «ты». Не против? Меня утомляют эти формальности.
Смена тактики. Сокращение дистанции. Пытается выйти на более доверительный уровень. Зачем? Чтобы разговорить меня? Или чтобы самой говорить более откровенно?
— Твоя воля, — сказал я, принимая ее правила. — Так что случилось?
Она подалась вперед, опираясь локтями на стол. Ее голос стал тише, почти шепотом. Официант, стоявший у стойки, не мог нас услышать, но она все равно инстинктивно понизила голос.
Я едва удержался, чтобы продолжить ей смотреть в глаза, а не скосить взгляд в расстегнутую верхнюю пуговицу блузки у шеи.
От нее пахло странной смесью запахов, словно медом… сиренью и… крыжовником? Господи, кто вообще додумался сочетать такие ароматы?
— То, что происходит в Феодосии, — начала она, и ее взгляд стал жестким, сфокусированным, — это не просто серия убийств. Мы уверены, что здесь действует группа… или один человек… который практикует древнюю, запретную магию.
Я молча слушал, изображая на лице смесь удивления и профессионального интереса. Внутри же каждый нейрон моего мозга жадно впитывал информацию, сопоставляя ее с тем, что я уже знал от гримуара.
— Вырванное сердце — это не акт бессмысленной жестокости, — продолжала Шая. — Это ключевой элемент ритуала. В старых текстах говорится об «извлечении эссенции». Это… — она на мгновение замялась, подбирая слова, понятные для человека, далекого от магии, — … как будто они похищают жизненную силу. Душу. Чтобы использовать ее в своих целях.
Похищают душу. Гримуар был прав. Значит, мои догадки о донорстве или воскрешении… они не так уж и безумны. Интересно, насколько глубоко она готова копать? Расскажет ли она о деталях? О том, как именно это используется?
Я изобразил на лице скептическое недоумение, слегка нахмурив брови.
— Душу? — переспросил я. — Ты сейчас говоришь как инквизитор, а не как сотрудник Министерства.
Она криво усмехнулась.
— Называй это, как хочешь. «Психея», «жизненная энергия», «эссенция». Суть от этого не меняется. Они забирают то, что делает живое живым и используют это как топливо. Для усиления собственных способностей, для продления жизни, для питания каких-то артефактов. Вариантов множество. И все они, — она сделала паузу, и ее глаза потемнели, — ведут к новым жертвам. Потому что это как наркотик. Однажды попробовав, остановиться уже невозможно.
Ее слова были для меня не откровением, а подтверждением. Каждое ее предположение ложилось на уже подготовленную почву моих собственных догадок, удобряя ее новыми деталями. Она, сама того не зная, давала мне ключи, которые я искал.
Когда эльфийка закончила, в кафе снова повисла тишина. Я молчал, делая вид, что пытаюсь переварить эту невероятную, почти фантастическую информацию. Посмотрел на свои руки, лежавшие на столе, потом снова на нее.
— И чем я могу помочь? — спросил я наконец. Мой голос был ровным. Голосом человека, который, несмотря на шок, готов действовать.
— Нужно твое содействие, — она снова подалась вперед, и ее шепот стал еще тише, настойчивее. — Ты знаешь этот город лучше нас. У тебя есть доступ к архивам, к отчетам, к людям. Нужно опросить всех. Поднять все старые дела о странных смертях, о пропавших без вести. Особенно среди наших. Нужно найти закономерность. Зацепку. Что-то, что выведет нас на этих оккультистов. Нам нужны твои связи.
Связи. Я едва сдержал горькую усмешку.
Какие, к черту, связи? Половина города меня ненавидит и считает виновным во всех смертных грехах. Вторая половина боится. Мои единственные «связи» — это уставший Пристав, раненый инквизитор и два раздолбая-ассистента. Негусто для охоты на секту чернокнижников.
Хотя… остаются аристократы. Их сплетни, домыслы и любовь обсасывать кости всем и каждому. Я не люблю копаться в грязном белье, но, судя по всему, придется.
— Я попробую что-нибудь разузнать, — сказал я, и это было единственной правдой, которую я мог ей предложить.
— Буду благодарна, — на ее лице снова появилась та легкая, почти неуловимая улыбка. Она поднялась, оставляя на столе несколько купюр. — И да, коронер… — она снова посмотрела на меня, и в ее глазах блеснули знакомые озорные искры. Она хитро подмигнула. — Мой чат доступен тебе в любое время.
Она развернулась и, не оглядываясь, вышла из кафе. Звякнул колокольчик. Я остался один.
Допив остывший кофе, я тоже поднялся и направился к выходу. Загадок становилось все больше. Но теперь у меня был не просто набор фактов, а направление для поиска. И неожиданный, опасный, но потенциально очень полезный союзник.
Я сел в машину. Девушки тут же обернулись, их лица были полны немых вопросов, которые тут же обрели форму.
— Ну
