Он — другой, — ответил он. — Тот, с кем мы столкнулись, не имеет ничего общего с опустившимся аристократом-алкоголиком.
— Ты думаешь, нас кто-то направил по ложному следу?
— Я думаю, что мы имеем дело с человеком, который за короткое время кардинально изменился, — Нандор наконец отвернулся от окна. Его лицо в полумраке казалось высеченным из камня. — Такие метаморфозы не происходят без причины. А теперь еще и это. Украденное тело прямо из-под носа у всей городской полиции и у нас.
Он подошел к столу, склонился над картой. Его палец медленно скользил от Феодосии на запад, к Керчи, словно прочерчивая невидимую линию, связывающую два кровавых события.
— Те, кто это сделал, явно не дилетанты, — продолжил он. — Они действуют по четкому плану. И они не боятся. Провести ритуал в двух шагах от имения Мастера Инквизиции, а потом украсть главную улику из правительственного учреждения? Это либо откровенная глупость и безрассудство, либо демонстрация силы. Что конкретно, я не знаю.
— Они знали, что мы приедем, — сказала Шая. — Знали, что мы захотим увидеть тело. И сыграли на опережение.
— Или им просто нужно было избавиться от улики, — Нандор выпрямился, его взгляд снова был устремлен на сестру. — Сжечь, растворить в кислоте. Чтобы никто не смог изучить его. Чтобы никто не понял, что именно они с ним сделали. В отчетах из Керчи было то же самое. «Признаков разложения не обнаружено». Словно тело было… законсервировано. Это не похоже на обычную магию, которую практикуют люди.
Шая замерла, так и не донеся чашку до губ.
Его слова — «не похоже на обычную магию» — словно повернули ключ в заржавевшем замке ее памяти, вызвав из глубин смутное, тревожное воспоминание. Ее брови медленно сошлись на переносице, взгляд стал отсутствующим, устремленным не на брата, а куда-то вглубь, сквозь стены отеля. Что-то знакомое, что-то, о чем она читала давно, в тишине столичных архивов. Что-то страшное и почти забытое.
Она аккуратно, с несвойственной ей медлительностью, поставила чашку на стол. Поднялась и, не говоря ни слова, подошла к добротному кожаному чемодану, стоявшему в углу. Щелкнули замки. Она откинула крышку и достала несколько свертков, обернутых в ткань — их походный архив, бесценные крохи знаний, которые их народ почти утратил в огне войн и веках изгнания.
Развернув один, она извлекла тяжелый том в переплете из темной, потрескавшейся кожи, без названия на обложке. Ее пальцы привычно и быстро заскользили по пожелтевшим страницам, испещренным древними, изящными рунами. Вперед. Назад. Вот. Ее палец замер на одном из рисунков.
— Я читала об этом, — ее голос стал тише, почти шепотом. — В старых хрониках. Запретные ритуалы времен Первой Войны, когда некоторые из наших, отчаявшись, обратились к темной стороне.
Нандор подошел к ней, заглядывая через плечо. На странице было изображение: стилизованная фигура, из груди которой вырывался светящийся шар. Под рисунком — вязь рун.
— «Извлечение эссенции», — прочитала она. — Так это называлось. Грубый, варварский способ похитить душу, чтобы использовать ее энергию. Усилить себя. Продлить жизнь. Или…
Она замолчала. Нандор ждал, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холодок.
— Или напитать ею что-то другое, — закончила Шая. — Артефакт. Или призванную сущность.
Он смотрел на рисунок, на эти древние, полные тьмы руны. И понимал, что они столкнулись не просто с серией убийств. Они столкнулись с чем-то гораздо более древним и страшным.
— То есть, ты хочешь сказать, что в этой человеческой глуши кто-то пытается возродить древнюю, запретную эльфийскую магию?
— Я хочу сказать, что кто-то нашел эти знания, — она хлопком закрыла книгу. — И, судя по всему, научился их применять. И это, брат, гораздо хуже, чем мы думали. Это не просто серийные убийства. Это… подготовка к чему-то большему. Именно поэтому они охотятся на наших. Душа эльфа несет в себе гораздо больше чистой, первородной энергии, чем душа человека. Для них мы не просто жертвы. Мы — источник топлива.
Нандор отошел к окну, снова глядя на спящий город. Но теперь он видел не просто огни и крыши. Он видел охотничьи угодья. А под маской безразличия, в глубине его глаз, разгоралась холодная, эльфийская ярость. Ярость защитника, чей народ снова стал добычей.
— Громов… — сказал он. — Он должен нам помочь. Он не маг, он не понимает сути происходящего, но он знает этот город. Он знает людей. Он может стать нашими глазами и ушами там, куда нам вход закрыт, несмотря на столичные разрешения. Кто захочет вести диалог мало того что с эльфом, так еще и столичной ищейкой?
— Думаешь, он согласится? После того, как мы устроили ему эту проверку?
— Он не глуп, — Нандор повернулся к сестре. Его лицо было спокойно, но в его голосе звенела сталь. — Он понимает, что оказался в центре бури, и что в одиночку ему не выжить. У него не будет выбора. Завтра мы снова с ним встретимся. Но на этот раз никаких игр. Мы расскажем ему все, ну или почти все. Нам нужен союзник. И, нравится мне это или нет, но этот странный человек — наш единственный шанс.
Глава 17
Над Феодосией сгущались сумерки. Воздух, влажный и густой, пах пылью нагретых за день улиц, морем и отдаленным, сладковатым ароматом южных цветов, доносившимся из палисадников.
Мы стояли на ступеньках главного входа в больницу, и этот запах, смешиваясь со стерильной вонью хлорки, сочившейся из приоткрытых дверей, создавал довольно странную палитру ароматов.
Я сделал глубокий вдох, пытаясь прочистить легкие от больничного духа. На моем лице, все еще бледном после огромных энергозатрат, застыло выражение глубокой усталости, которое я заметил в отражение на стекле одной из стоящих рядом машин.
— С него хватит приключений на ближайшую неделю, — подвел я итог нашей встречи с Корнеем.
Лидия подняла голову, глядя на тяжелое, налитое свинцом небо. Ее профиль в сумеречном свете был четок и строг.
— Жаль, тепло уходит. Кажется, снова дожди будут.
Я проследил за ее взглядом. На горизонте над темной, почти черной полосой моря, небо вспороли беззвучные далекие всполохи. Они на мгновение озаряли нижнюю кромку низких туч яркими вспышками. Резкий порыв с моря принес запах грядущей грозы.
— Осень все же, — я пожал плечами. — Природа требует свое. Ну что, поехали?
Мы направились к черному «Имперору», припаркованному у
