Форма входа
Читем онлайн Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица - Сьюзен Эйшейд
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
поезде было крайне трудным. Маргит вспоминает, что в поезде были тысячи берлинцев.
– Все купе были переполнены, и среди нас было только четверо женщин. У нас на головах были вооруженные амисы, с автоматами и все такое. Мы находились в обычном купе обычного пассажирского поезда. Нам досталось целое купе в поезде! [Из-за того, что] там была Мария, им пришлось оставить дверь открытой. Когда она выходила в туалет, дверь тоже должна была оставаться открытой. Они стояли сзади нее с автоматами. Мы никогда не знали, что будет дальше. Никто нам ничего не говорил7.
Глава 63
Selbstmord
Нацистские шлюхи! Убийцы! На виселицу их!
Крики уцелевших узников концлагерей в адрес военных преступников1
После войны, особенно после публичного процесса над нацистской верхушкой в Нюрнберге, уцелевшие узники лагерей внимательно следили за освещением дел других задержанных военных преступников. Новости о выдаче группы Марии в Польшу, где они должны были предстать перед судом за свои преступления, быстро распространились в оккупационных зонах.
Польская пресса широко освещала эти перевозки. Типичным примером является одна статья, изобилующая недостоверной информацией. «Мария Мандель, молодая женщина с очаровательной внешностью, когда-то была известной спортсменкой и знаменитым пилотом2. Однако, чтобы удовлетворить свои садистские наклонности, в начале войны она отказалась от люфтваффе и спорта и добровольно пошла работать в концлагерь…»3
Такое освещение в прессе привело к тому, что на каждой остановке транспорт встречала толпа, жаждущая крови. Маргит ярко помнит это.
– На каждой станции, через которую мы проезжали, были люди, побывавшие в концентрационных лагерях. Они орали, и Марии было страшно. Они кричали: «Мы сейчас ворвемся в вагон, схватим тебя и разорвем на части!» И она пугалась. Это был сильный стресс. Многие из бывших заключенных были на костылях. Солдаты постоянно угрожали, что бросят нас к ним!4
Станислав Кобеля справедливо отмечает, что все нацисты, проходившие службу в оккупированных Германией зонах, боялись возвращения на место своих преступлений, особенно в Польшу.
– Некоторые эсэсовцы предпочитали покончить жизнь самоубийством [Selbtsmord], чем оказаться в руках поляков5.
Когда Марию держали в Дахау, она каким-то образом вступила в контакт с Отто Скорцени, австрийским офицером СС. Скорцени был импозантным мужчиной, высоким, с выразительным шрамом от рапиры на щеке. Он подсунул Марии несколько таблеток и сказал ей: «Примите эти таблетки, не дайте им убить тебя! Покончите с собой сами!»6.
Напуганная толпами на вокзалах и страхом перед тем, что ждет ее в Польше, Мария приняла решение покончить с собой.
Шестьдесят лет спустя Маргит описывает, что произошло дальше. Во время рассказа она издает звук, похожий на свисток поезда, прибывающего на станцию.
Мария приняла таблетки, потому что была уверена, что бывшие заключенные доберутся до нее, схватят и разорвут на части. Мария сказала: «Боже, защити меня», и приняла таблетки. [Когда она приложила руку ко рту], на ней осталось немного крови. Когда таблетки закончились, она сказала: «А, не так уж плохо, не так уж плохо». Потом она уже не могла стоять прямо.
Я сказала: «Иду!» Взвалила ее на плечо и потащила в туалет, где ее вырвало. Ее выполоскало всю. Мне казалось, что она умирает. Она выглядела хрупкой – плохо, очень плохо. Лица за окном [купе поезда] менялись, она уже не могла ни стоять, ни идти. Постепенно лица исчезли… И вскоре [ей] стало лучше… Мы пробыли в пути семь дней7.
Глава 64
Палач взошел на плаху
В 2006 году ранним утром в Кракове в сырой, пасмурный день, когда сквозь облака пробивается слабый солнечный свет, автор и ее переводчик идут по следу очередной исследовательской зацепки. Движение замедляется, и слева, в парке, неухоженная женщина вдруг начинает бить собаку, с которой она гуляет. Собака визжит, скулит и трусит, терпя удары. Уличный транспорт снова начинает двигаться, и вскоре до нашего пункта назначения остается квартал. Мы в шоке и в ужасе от страданий собаки, своего бессилия и от черствого пренебрежения женщины к страданиям животного.
И тут мы вздрагиваем от такой параллели со всем тем, что узнали о Марии Мандель. Мария избивала невинных людей с таким же безразличием. Они плакали, трусливо дрожали, были одинаково бессильны спастись. Мы думаем о Зофии Циковяк, уцелевшей оркестрантке, которая рассказывала о том, как ей было стыдно за то, что ее избивали, словно животное.
– Однажды меня растерзали. Мне и сегодня трудно сказать, что меня били, я скорее говорю, что меня терзали или гладили1.
Позже Зофья признается, что в результате этих «поглаживаний» гестаповцы сломали ей спину в пяти местах. Этот стыд так же свеж и спустя шестьдесят лет, и никуда не денется до самого конца ее жизни.
Через несколько дней после попытки самоубийства Мария тоже пережила такой момент. В вагон, где ехали женщины, вошли американские солдаты и спросили, кто из них был в Аушвице. Когда Мандель была опознана, они выбрали ее для особого наказания. Мария рассказала об этом инциденте:
На остановке в Чехословакии в купе, где сидели мы, четыре женщины: Лангефельд, Боден, Бурда и я, вошел американский офицер вместе с гражданской женщиной и еще одним мужчиной. Он спросил, был кто из нас в Аушвице. Я ответила «да», [но] Лангефельд и Боден сказали: «Равенсбрюк» и отрицали, что были в Аушвице. Тогда они стали бить нас, особенно по голове, дергать за волосы, пока не пошла кровь из носа и рта2.
Позже Мария отметила, что в результате этого случая у нее начались проблемы со зрением и что ее так сильно били по голове, что у нее ухудшился слух3. Полученные в результате этого избиения травмы будут беспокоить Марию до конца ее жизни. В конечном итоге пусть и не сразу, но в парадигме кармического возмездия палач взошел на плаху.
Возможно, Мария вспоминала ту первую женщину, которую избила своими собственными руками в Лихтенбурге. Скорее всего, ее все еще живая гордость шептала ей, что она-то совсем не похожа на ту женщину и ничем не заслужила такого обращения!
В своих показаниях на суде Мария также косвенно упоминает о последствиях своей попытки самоубийства. «После избиения у меня сильно болела голова, и я приняла две таблетки, которые попросила в Регенсбурге. Это не помогло, хотя, возможно, я приняла где-то восемь-десять штук. Я смогла немного успокоиться, временно потеряла сознание, и мне было очень плохо»4. Возможно, таким образом она признает, что проглотила
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица - Сьюзен Эйшейд бесплатно.
Похожие на Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица - Сьюзен Эйшейд книги
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста - Лев Троцкий - Публицистика
- Загадки, тайны, память, восхищенье… - Борис Мандель - Биографии и Мемуары
- 22 июня. Черный день календаря - Алексей Исаев - Биографии и Мемуары
- Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163» - Мано Зиглер - Биографии и Мемуары
- Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий - Прочая документальная литература
- Дневник; 2 апреля - 3 октября 1837 г; Кавказ - Николай Симановский - Биографии и Мемуары
- Газета Завтра 221 (60 1998) - Газета Завтра - Публицистика
- Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола (1962–1987) - Кеннет Голдсмит - Публицистика
- Ради этого я выжил. История итальянского свидетеля Холокоста - Сами Модиано - Биографии и Мемуары / Публицистика
