class="p">Глава 40
– Дам-мы, набльюдайтье!
Мы с Дани громко рассмеялись над папиным ужасным подражанием французскому акценту.
Был поздний вечер, и папа решил дать нам урок как заваривать кофе во френч-прессе. Он решил, что если я собираюсь его пить – а в последнее время я часто это делала, – то должна хотя бы знать, как его готовить. Дани с энтузиазмом вызвалась участвовать, хотя никогда не пробовала кофе. Но я думаю, это было скорее из-за желания провести время с папой, ведь в последние дни он почти не бывал в доме.
Когда папа открыл пакет с кофейными зернами и засыпал две ложки в кофемолку, в нос ударил аромат утра.
– И затьем… – продолжил папа.
– Папа, это худший акцент, который я когда-либо слышала, – перебила Дани.
– Что? – Он усмехнулся. – Я однажды побывал в Монреале.
– И тебя туда больше не пустят, – съязвила я.
– Ладно, ладно. – Оставшись в меньшинстве, он вернулся к уроку приготовления кофе. – Так, сейчас будет шумно, – предупредил он. Он включил кофемолку, и та затрещала, перемалывая зерна.
Дани закрыла уши руками.
Когда зерна были перемолоты, папа поднял пластиковый контейнер с коричневой кофейной пылью и высыпал ее в фильтр френч-пресса.
– Вот, где он становится прьевосходным! – сказал он, снова имитируя акцент.
– Папа! – воскликнули мы с Дани, улыбаясь.
– Что здесь такого интересного? – поинтересовалась мама, входя на кухню. Она только что вернулась с работы.
Папа ничего не ответил, избегая смотреть ей в глаза. В комнате воцарилась тишина.
– Папа показывает нам, как варить идьеальный кофье, – наконец объяснила Дани. Она попыталась изобразить акцент получше, но получилось так же плохо.
– Весело, – коротко отозвалась мама, ставя свой термос на стойку и не ополаскивая его. – А где Мэй?
Конечно. Все мамины заботы были связаны с Мэй.
– На улице, – ответила Дани. Мне стало интересно, заметила ли Дани, как мама невнимательна к нам. Сестренка ничего не говорила мне об этом, и я сомневалась, что скажет, но резкость в голосе Дани заставила меня заподозрить, что я не единственная, на ком отразилось мамино невнимание.
Мама повернулась к кухонному окну над раковиной, которое выходило на задний двор. Спускались сумерки.
Мэй сидела там, раскачиваясь взад-вперед на наших старых качелях. На ней не было пальто. В школе Мэй всегда была жизнерадостной, но дома порой уединялась в своей комнате и становилась немного угрюмой. Раньше мне было не все равно, и я старалась поднять ей настроение, но сейчас я решила, что она может оставить свои перепады при себе.
Мама подошла к двери на задний двор и сняла с крючков две флисовых куртки. Одна из них была моей, хотя я уже давно ее не носила.
Мама открыла дверь и вышла на улицу. В кухню ворвался порыв холодного воздуха.
Дани, папа и я смотрели, как мама пересекает задний двор и идет к качелям. Мы с Даниэль часто играли там, когда были детьми, но давно уже оставили это.
Мэй посмотрела на маму, которая протянула ей мою старую куртку, и улыбнулась, когда мама накинула на нее куртку, а затем села на качели рядом с ней.
Они покачивались в угасающем свете.
– Что дальше? – спросила я папу, пытаясь отвлечься от Мэй и не обращать внимания на то, что мама уделяет внимание ей, а не нам.
Папа хлопнул в ладоши.
– Дальше будет горячая вода, – сказал он, изображая энтузиазм.
Мы с Дани обернулись к папе. По крайней мере, он уделял внимание нам.
– Джулс, ты не могла бы подогреть чайник? – спросил папа.
Я взяла чайник с плиты и подошла к раковине. Наполняя его водой из-под крана, я смотрела в окно на маму и Мэй.
Они больше походили не на мать и приемную дочь, а на сестер.
Глава 41
Английский язык и литература. 8:02 утра. «Великий Гэтсби».
Сегодня у нас был тест, поэтому в классе царило напряжение. Мисс Рэмси скрепляла страницы с вопросами за своим столом в передней части кабинета, а я ковыряла кутикулы на ногтях и слушала, как Айзек хвастается тем, как он собирается одолеть Викторию в их шуточных дебатах после школы.
– Мне нравится! – я услышала, как Мэй похвалила кого-то за своим столом в соседнем проходе. Она восхищалась лавандовым топиком Джесси, который та надела под пушистую кофту.
– Эй, у тебя есть еще успокоительные? – расслышала я слова Джесси. – Я так волнуюсь из-за этого теста. Если я не справлюсь, то у меня будет ужасная оценка.
Я оглянулась и увидела, что Джесси снова пытается выманить у Мэй наркотики. Похоже, это стало обычным делом. Вероятно, Мэй даже не знала, что рецептурный препарат предназначен только для нее и она не должна делиться им с другими.
– Конечно, – ответила Мэй и полезла в рюкзак.
Я почувствовала тычок в руку. Локоть Айзека.
– Что? – спросила я, обернувшись к нему.
Глаза Айзека расширились – он тоже наблюдал за этим обменом. Он покосился на мисс Рэмси.
– Скажи ей, – произнес он губами. Я рассказала Айзеку о том, какая Мэй фальшивая и как я хочу ее разоблачить, возможно, это был мой шанс.
Айзек взглядом подбадривал меня.
Вернувшись к Мэй, я увидела, что она все еще роется в своей сумке в поисках флакончика.
– Мисс Рэмси! – позвала я. Она подняла глаза от своего степлера.
– Мы начнем через несколько минут. Я почти закончила, но эта штука постоянно заедает, – сказала она, постукивая степлером.
– Вообще-то, у меня есть вопрос, – заметила я. Она выжидающе посмотрела на меня. – Это… по поводу одного отрывка из книги, – продолжила я, взяв со стола книгу в мягкой обложке.
Не удержавшись, мисс Рэмси вздохнула и направилась по проходу в своих меховых сапогах, которые наконец-то стали соответствовать погоде.
Пока учительница шла к нам, Мэй извлекла из рюкзака свой оранжевый пузырек с таблетками.
Мисс Рэмси приблизилась к моей парте. Я слышала, как Мэй открыла флакон и вытряхнула таблетки. Мне пришлось привлечь внимание мисс Рэмси к Мэй.
– Хм… – Я перелистнула страницу, затем наклонила книгу так, чтобы учительница повернулась в сторону Мэй и увидела ее. – Так вот, Ник Каррауэй…
– Я вам не мешаю? – требовательно прервала мисс Рэмси.
Я проследила за ее взглядом: Мэй раздавала таблетки из прописанного ей флакона Джесси и Кристине. Джесси держала в руках двадцатидолларовую купюру.
Мэй была поймана с поличным.
Мисс Рэмси смотрела на Мэй, которая не понимала, что сделала что-то не так.
– В кабинет директора. Сейчас же.
Я не могла поверить, что меня тоже вызвали в кабинет школьного психолога. Зачем мистеру Тауэрсу понадобилось говорить со мной? Это Мэй продавала наркотики.
И хотя в том, что ее поймали, была
