и тяжело, но я и сама чувствую, что он прав, хотя меня это тоже огорчает. Ведь я все-таки надеялась, что смогу в этот раз забрать его. И вот опять от этого приходится отказаться, покориться и принять эту жертву. Бедный Георгий тоже на это очень рассчитывал. Я еще не набралась смелости с ним об этом поговорить. Но по крайней мере можно надеяться повидать его в Спале. Я от всего сердца надеюсь, что Бог пошлет нам это утешение. Старик был чудесен и очень сердечен. Видно, что он хотел бы сделать все возможное, чтобы доставить нам удовольствие. Он хочет еще некоторое время остаться здесь, чтобы посмотреть, как Георгий перенесет креозот, а затем думает оставить на месяц здесь, рядом с Георгием, своего ассистента Попова, что мне тоже очень нравится. Он сам возвратится в Москву, задержится там на один день, а затем приедет с отчетом к тебе в Гатчину. Я ему сказала, что ты наверняка захочешь услышать все в деталях от него лично.
После этого долгого разговора мы все вместе, включая Захар[ьина], поехали выпить чаю в одно из мест наших пикников. Но было не очень весело, поэтому в 6 часов мы вернулись.
Теперь полночь, и я иду спать, обнимаю тебя от всего моего сердца вместе с Мишкиным и Беби, Георгий и Ксения тоже. Да пребудет с тобою Господь и сохранит тебя!
Твой самый лучший друг Минни.
Мои приветы Черевину и Жуковскому.
19 мая. Четверг. 1894. Абас-Туман.
Мой дорогой любимый Саша, радость моего сердца!
Сегодня я себя чувствую немного бодрее, потому что сообщила моему дорогому Георгию, что Захар[ьин] разрешает ему приехать этой осенью в Спалу. Такая новость доставила ему огромное удовольствие, его лицо засветилось от счастья. Ты понимаешь, какую огромную радость мне это принесло! Эта идея его морально подбодрила и принесла небольшое утешение после того, как он узнал, что не сможет присутствовать на свадьбе Ксении, на что он, бедный, конечно, надеялся! Теперь и ты будешь иметь радость увидеть его в этом году, и мы будем жить с сознанием и с покоем в сердце, что мы ничего не сделали против мнения врача, тем более такого известного, как Захарьин. Он сегодня долго разговаривал с Георгием, сказал ему в спокойной манере, каким он нашел его состояние и дал ему рекомендации, приободряя его. Эффект был замечательным. Георгий был очарован стариком и пообещал ему, так же как и мне, делать все, что он говорит. Прежде всего не пить больше водки и шампанского перед едой. Уже перед обедом Георгий ничего не пил, и я сказала в его присутствии Кондратьев[549], чтобы он больше не ставил бутылок водки к закуске, когда мы обедаем одни. Георгий только рассмеялся.
Сейчас наконец принесли твое дорогое изумительное второе письмо. Оно мне доставило такую радость, благодарю тебя от всего сердца, мой ангел Саша. Ты даже не можешь себе представить, как мне грустно без тебя, как мне тебя не хватает и какое удовольствие мне приносит каждое твое слово, доходящее прямо до сердца. Ники тоже написал мне такое милое письмо, оно меня очень тронуло, скажи ему об этом и поблагодари от меня. Я так довольна, что он каждый второй день приезжает повидаться с тобой и что Мишка и Беби составляют тебе такую хорошую компанию, по крайней мере они всегда веселы и забавляют тебя своими шуточками. Но какое огорчение, что у вас все еще стоит ужасно плохая погода! Бедная сирень, ведь холод может ее испортить. Сегодня мы с Георгием и нашими влюбленными были на дороге у перевала, мы собрали там массу больших ландышей, на некоторых склонах все было белым-бело. Я никогда не видела их столько. Наверно, в этих местах никто еще не бывал, а к нам каждый день приносят по многу букетов. Уверена, что Беби была бы счастлива увидеть это все здесь. Она бы здесь только ходила и собирала цветы, здесь их множество видов.
Надеюсь, что ты регулярно получаешь мои письма, так же как я их отправляю. С момента моего отъезда и до сегодняшнего дня я писала каждый день.
Благодарю тебя еще и еще раз за твое бесценное письмо. Обнимаю тебя от всей души и прошу Бога благословить тебя! Георгий и Ксения тебя целуют. Сандро передает привет. Николай приедет в субботу.
От сердца твоя. Твой верный друг Минни.
20 мая. Пятница. 1894. Абас-Туман.
Мой дорогой любимый душка Саша!
Опять пишу тебе этим утром. Сейчас идет дождь после сильной ночной грозы, которую я, к счастью, не слышала. Теперь в воздухе посвежело. Но это испортило все наши прекрасные планы. Вчера мы решили, что сегодня утром отправимся в лес, приготовим там сами поесть и устроим пикник в том месте, где мы были в последний день перед моим отъездом два года назад. Георгий очень недоволен такой переменой погоды, а я – наоборот. Развлечения меня уже не привлекают, я предпочитаю провести утро спокойно в моей уютной комнате. И компания теперь не веселая. Есть люди, которые совсем не подходят для такого рода времяпрепровождения. Например, нужно все время приглашать Якубовского[550], состоящего при Сандро. Я его совсем не знаю, а вид у него – ну просто, скука во плоти. Поэтому даже хорошо, что сегодня ничего не вышло. Предполагалось, что многие должны были бы прийти на этот праздник. Но Воронцов опять страдает, он лежит в постели. У Кати Оз[еровой] что-то случилось с десной, а Ник[олай] Ник[олаевич] уложен с температурой. У меня ревматизм в шее, он меня очень беспокоит, а этот фанатик Давыдов продолжает настаивать на своем утверждении, что в Абастумане невозможно простудиться. Ну чудесная шутка!! К счастью, в этот раз в комнатах не мёрзнешь, потому что весь день на улице тепло и по вечерам совсем не дует, хотя окна остаются открытыми, просто приятно. Но вечером и ночью все-таки прохладно, не более 7 градусов, и это чувствуется, потому что дневная температура – 18–19 градусов.
Фокс и Мира участвуют во всех прогулках и радуются своему существованию. Они даже присутствуют на лу по вечерам, Мира обязательно у меня на коленях. Я не могу тебе описать, какую радость мне доставило вчера твое дорогое письмо. Спасибо тебе еще и еще раз. Мне только очень неприятно, что из-за этого у тебя еще меньше свободного времени. В те дни или, скорее, ночи, когда ты мне пишешь, ты отрываешь время от своего драгоценного сна.
Георгий
