Я вообще-то член не на помойке нашел и не пихаю его в каждую встречную”. Но он игнорирует слово “твоя”. Значит ли это, что он подтверждает их близкие отношения?
– Как Оливка? – Мое умение считывать эмоции на чужих лицах куда-то испаряется, и я никак не могу вычислить, что стоит за этим вопросом. Дежурная фраза или ему правда интересно.
– Ты ей нравишься. Говорит, что женится на тебе.
– Что ж, я просто обязан принять ее предложение руки и сердца. Не смогу ей отказать. Я не встречал ангела красивее твоей дочки, Аделина. Буду называть тебя мамочкой, – он шутит, но глаза его серьезные, да и мне не смешно.
– Смеюсь до потери сознания. Я пошла, там, наверное, Женя уже выходит. Тебе не обязательно идти со мной, – меня внутри качает из стороны в сторону, я вконец вымоталась и запуталась, чего хочу прямо сейчас.
– Аделина, я поцеловал тебя против твоей воли, если тебя мучает совесть. Я поговорю с твоим мужем, ты ни в чем не виновата, – меня удивляет, что Макса заботит этичность их встречи после нашего поцелуя, в моей голове причинно-следственные связи совсем другие. А ведь со стороны Макса его поступок, действительно, выглядит так себе.
– Как ты себе это представляешь? Здорово, друг, я чуть не чпокнул твою жену? – Злюсь на себя за то, что так много людей втянуты в мою инсценировку гибели, что так напортачила, что расхлебывать эту похлебку из лжи – не расхлебаешь.
– Что?! Чуть не чпокнул? Аделина, я за тобой записывать буду, откуда такие словечки? Я помню только поцелуй, но если ты утверждаешь, что мы чуть “не чпокнулись”, то я буду кусать локти весь полет.
– Зинины?
– Да при чем тут Зина? – Он отрывает тяжелый взгляд от меня. – Пойдем. Я не стану бегать от твоего мужа. Мне должно быть стыдно. Но, как говорит одна гениальная женщина, Наталья Андреевна, лучше стыдно, чем никогда. Я ни о чем не жалею. И пусть твой муж подвесит меня за яйца, я от своего поступка не откажусь. И, в конце концов, это всего лишь поцелуй. Не будем придавать ему повышенную важность.
Всего лишь поцелуй? После которого эмоции так зашкаливали, что он разбил руки всмятку об дерево? Зачем он так?! Я не верю, что это был всего лишь “поцелуй”. Он пытается убедить в этом себя или меня? Посмотрим, кто тут кого на эмоции выведет. В голове держу и Зину, и его последние слова.
– Всего лишь поцелуй, говоришь? – Мой взгляд падает на двух парней неподалеку, один из которых откровенно рассматривает мои ноги в джинсовых шортах. – Ты прав, подожди секунду.
Взбешенная Кира и отбитая Аделина в одном лице внутри меня становятся быстроногой торпедой, которая уже запущена и ее не остановить. Слышу идиотские команды в голове “на старт, внимание, целуй”, стремительной походкой иду к цели и успеваю только сказать “извини, мне нужно тебя поцеловать” удивленному парню. Беру его за воротник футболки-поло и тянусь губами к его лицу, но не успеваю совершить еще один безумный поступок под действием персонального выводителя Макса, как меня резким рывком швыряет назад.
– Надавать бы тебе по заднице, чокнутая! – Он разворачивает меня к себе, мы оба тяжело пыхтим друг на друга, забыв про оставшихся сзади парней. – Что ты хочешь этим сказать? Что за цирк?
– Я всего лишь развлекаюсь, – шиплю ему в лицо, задирая подбородок, но он все равно возвышается надо мной с высоты своего роста.
– Как твой муж на это смотрит? Ему все равно? – Судя по выражению его лица, он в ярости.
– Не знаю. Не спрашивала. Вот будь ты на месте моего мужа, как бы ты на это смотрел? – Стукаю несколько раз пальцем по его груди, чувствуя напряжение ее мышц. Он явно сдерживается, чтобы не заорать на меня.
– Аделина, в моем мире настоящая жена не изменяет мужу, не скачет от одного к другому. Иначе зачем все это? – Он берет меня за правую руку, которой я только что дырявила ему грудь и тянет за мое фиктивно-обручальное кольцо. – В какие игры ты играешь со мной?
– Скажи, а в твоем мире мужья изменяют таким верным женам? – Злюсь на него и не отвечаю на последние два вопроса. Как бы я не хотела попробовать начать с ним все сначала, его лицемерие и двойные стандарты по поводу измен бьют по самому уязвимому месту в моем желании. Я смогла бы простить его за Карину, за Кирюшку, но забыть, выкинуть эти сцены из головы – сомневаюсь.
– И в моем мире нет. Ты права, тебе пора, – он разворачивается и уходит, передумав идти встречать со мной дядю Женю. Я наматываю “сопли” на кулак и шагаю на эскалатор. Внутри одно желание – поскорее скрыться от него, переварить сцены последнего часа, разложить их на атомы, рассмотреть под микроскопом и сделать объективные выводы.
Дядю Женю я встречаю в отвратительном настроении, пытаясь нацепить на лицо улыбку. Я рада крестному, очень, но адреналин все еще властвует в моем теле.
– Милая, что случилось? На тебе лица нет, – он нежно обнимает меня и привычно целует в щеку. – Дай угадаю, Макс?
– Макс. Я решила ему все рассказать, а он с какой-то Зиной прямо сейчас улетает и не знаю, когда вернется, – всхлипываю, повиснув на плече, которое за эти годы не раз превращалось в мою подушку.
– А вот это мы у него и узнаем, – дядя Женя шепчет мне в ухо, на что я отвечаю очередным шмыганьем носа.
– Макс, дорогой, рад видеть! Вот это неожиданная встреча, – я все еще прижимаюсь к крестному, чувствую, как он куда-то тянется, а потом мне приходится повернуть голову на звук знакомого голоса.
Макс жмет руку дяде Жене, а сам смотрит на меня. Интересно, зачем он спустился, и как вся эта картина Репина с моим заплаканным лицом выглядит со стороны?
– Да, неожиданная. У меня посадка на рейс вот-вот начнется, мне пора, но, надеюсь, вы немного погостите? Есть разговор, – неужели Макс реально хочет говорить с моим “мужем” о нашем поцелуе? Я вообще не понимаю его! Зачем?!
– Я без обратного билета, но максимум на неделю, дела, сам понимаешь. Кстати, вы знакомы с Аделиной?
– Знакомы, – Макс сухо отвечает. – Мне пора.
Он тянет руку дяде Жене, чтобы пожать ее и одновременно поворачивается, чтобы уйти, но крестный задерживает его.
– Что с руками? – Они выглядят ужасно, кожа ободрана на костяшках, их бы перебинтовать, но Макс даже пластырь не наклеил. – Занимался боксом без перчаток?
– Почти.
– К юбилею Натальи
