великолепному заду.
Иду я себе иду, слушая в наушниках голосовые сообщения от команды, которой я уже сказала, что задержусь в Красноярске примерно на месяц. Не глядя перед собой, зашагиваю на поднимающуюся вверх ступеньку, и наступаю на пятки высокому парню в светлых джинсах. Поднимаю голову, чтобы извиниться, параллельно вытаскивая проводные наушники, и сталкиваюсь взглядом с ним. Человеком, на которого у моего тела, души и разума уже выработан рефлекс – все эти три константы моего естества начинают тянуться к нему и физически, и ментально.
Эй, Вселенная, я все твои намеки вижу, понимаю, принимаю. И больше не игнорирую.
– Ты меня преследуешь? – Макс автоматически и очень естественно придерживает меня за руку, чтобы я восстановила равновесие, не зная, что в месте его прикосновения кожа, как обычно, начинает гореть огнем.
– А если и так? Ты против? – Откуда в моей голове такие нелепые ответы? Это что, я сейчас флиртую с ним, как дурочка из молодежных сериалов?
Я спускаюсь на ступеньку ниже, чтобы не дышать ему в пуп и дать пространство для его небольшого чемодана красного цвета, но он тут же делает тоже самое, спускаясь ко мне, и мы вновь находимся в опасной близости друг от друга. Мы так и поднимаемся вверх, в упор глядя друг на друга.
– Что ты здесь делаешь, Аделина? Решила опять сбежать? – Он не отпускает мою руку и тянет меня на себя, когда лента эскалатора достигает верхней точки.
– Нет. Я встречаю… – не знаю, как правильно назвать дядю Женю. Вранье и желание сказать Максу правду так тесно переплелись между собой, что даже мой мозг не выдает автоматические сигналы через речь. Я обреченно выдавливаю слово, которое неуместно рядом с моим настоящим мужем, но пока у меня нет другого выхода, не здесь же, во время короткой встречи в аэропорту, признаваться в пятилетней лжи. – Встречаю мужа, он прилетает на юбилей Натальи Андреевны. Вот, решила перекусить, пока жду его рейс. А ты? Судя по тому, что ты с чемоданом, сбегаешь ты… Мы так и не поговорили после вчерашнего. Мне нужно тебе сказать что-то важное…
После моих слов про мужа Макс сразу отпускает мою руку и небрежно поправляет волосы, а затем и спортивную черную сумку на плече, ставит ее на чемодан странного красного цвета. Скользит взглядом по моему лицу, но не останавливается на нем, а уходит в сторону. На правой руке все то же обручальное кольцо, но теперь оно внушает мне не ужас, а надежду. Надежду на то, что мое чистосердечное признание смягчит наказание. И я была бы не прочь, если бы он наказал меня, ну, скажем, своим (и моим) любимым способом. Сначала как следует отшлепал, а потом… Боже, что о чем я думаю? Но рядом с ним во мне нет ни одной целомудренной мысли, только сплошной разврат. И, мне кажется, что я смогу кончить прямо тут, рядом с ним, просто представляя, что он может со мной сделать. Я вообще нормальная? Нет. И не была. Заблудшая жена и любимый муж, которые устроили из своей жизни черти что.
Смотрю на него и по телу пробегает дрожь – как же он хорош! Этот красавчик создан для того, чтобы женщины им любовались и визуализировали себе такого же мужчину. Но он мой. Я хочу верить, что все эти поступки в память о Кире что-то да значат для него. Мне так много хочется ему сказать. Не отпускать. Привязать к себе, к дочке. Сделать какой-то безумный поступок прямо сейчас, например, повиснуть на нем, целовать до умопомрачения и не слазить с него, пока он меня не выслушает и не простит.
– Максим, спасибо, что подождал. Теперь можем идти в наше любимое кафе, – в наш разговор включается и вдребезги разбивает интимность моих мыслей пышногрудая блондинка с голливудской внешностью прошлого столетия: густые ресницы, яркая подводка на глазах, чересчур объемные и зачесанные кверху брови, кукольные локоны, яркая помада страстно-красного цвета.
Мне плевать, что я откровенно пялюсь на нее, пока Максим молчит. Ее одежда для боевой раскраски должна бы выглядеть скромнее, чтобы хоть немного сбалансировать образ и не создавать амплуа дешевой эскортницы. Но нет, все “лучшее” она натянула на себя сразу: атласную блузку алого цвета с ну очень приглашающим декольте, короткую белую юбку, из-под которой вот-вот начнут торчать трусы (не удивлюсь, если это будут пресловутые кружевные стринги), и белые, в тон юбке, босоножки на высоком каблуке.
Надеюсь, эта “мадам Кошкина” просто его знакомая, с которой он случайно встретился. Она говорила об их любимом кафе? Удобная для меня версия, штопаная белыми нитками, заметно поскрипывает. А после того, как девушка по-хозяйски кладет свои клешни ему на сгиб руки, которой он придерживает чемодан с сумкой, я понимаю. Они не просто знакомые. И тут до меня доходит, что вопиюще красный чемодан, скорее всего, не Макса, а блондинки-блядинки.
– Зина, это Аделина, жена моего товарища. Аделина, это Зина, – он никак не обозначает ее роль в своей жизни, в то время как мою, замужнюю, очертил предельно ясно, и мне это не понравилось.
– Аделина, какое у вас красивое необычное имя, – ее фальшивая улыбка открывает идеально-белые зубы. Как у лошади.
– Не могу сказать того же о вашем. Сочувствую, с таким именем, наверное, непросто приходится? – Стерва Аделина отвечает Зине с улыбкой, вложив в нее немножко, нет, множко, яда, чтобы она подавилась им! Я замечаю удивление не только на ее лице, но и на Максимином. Кажется, я перестаралась. Упс. Совсем не жаль.
– В смысле? – Фальшивая улыбка вопросительно поднялась в уголках ее губ.
– Была у меня подруга, Зина, – нет и не было у меня никакой подруги с этим именем, но им об этом знать не обязательно. – Так вот, парни всегда ее дразнили “Зина из порномагазина”. Этот шлейф доступности наложил отпечаток на всю ее жизнь.
Мой ответ должен был смутить ее, но нет. Она вполне сносно парирует. Мозги у нее тоже есть.
– Так ведь это комплимент для любой девушки, если она не ханжа-монашка. Признаюсь, я частый гость в таких магазинах, – эта шмонька подмигивает мне и тянет моего мужа подальше от меня. Кажется, меня только что “уделали”. – Максим, мы хотели успеть поесть и потом нам на посадку.
На словах “мы” и “нам” она делает жирнючий акцент.
Они летят вместе.
И зачем я приехала пораньше в аэропорт и узнала про это?! Мне хочется вопить, истерить, стучать ногами. Выдернуть ее искусственные ресницы и поджечь перед ее носом.
