ходом, и я должен был отчитаться о готовности своего «оружия» и сообщить о своем финальном решении.
Когда я вошел, Ярослав, Ратибор и Степан Игнатьевич склонились над картой. Увидев меня, Ярослав выпрямился, и в его глазах вспыхнул нетерпеливый огонек.
— Готово, — сказал я, кладя на стол брикет и склянку. — «Паек выносливость» позволит отряду совершить форсированный марш и сохранить силы. Корм для лошадей даст им ту же выносливость. Это — топливо для долгого пути. А это, — я указал на склянку, — оружие для решающего удара.
Я рассказал им о свойствах эликсира, о его способности дать воинам короткий, но мощный всплеск сил и агрессии, а затем сообщил о своем решении.
— Я должен пойти с вами.
Степан Игнатьевич, до этого молча слушавший, поднял на меня свой острый, пронзительный взгляд.
— Исключено.
— Господин управляющий, это не прихоть, — твердо сказал я. — Эликсир — мощное, но опасное средство. Малейшая передозировка или принятый не вовремя, он может не усилить воина, а сжечь его изнутри, вызвав полное истощение после боя. Я, как создатель, должен лично контролировать дозировку и время приема эликсира прямо перед атакой. Без этого риск слишком велик. К тому же, я должен лично увидеть, как моя еда будет работать в боевых условиях, чтобы понимать, что нужно улучшить на будущее. Поэтому я должен идти с отрядом.
— Ты в своем уме, повар? — пророкотал Ратибор, делая шаг вперед. — Отправлять тебя в бой — это как топить печь золотыми монетами. Твое место здесь, в безопасности. Мы не можем рисковать головой, которая придумала все это, ради одной вылазки.
Два самых влиятельных человека в крепости после князя были категорически против. Их логика была понятной и разумной. Я был ценным ресурсом, который нужно беречь. Я уже приготовился к долгому и, скорее всего, проигранному спору, но тут раздался голос Ярослава.
— Он едет со мной.
Он сказал это тихо, но в его голосе была такая сталь, что и Ратибор, и Степан удивленно посмотрели на него.
— Алексей — мой советник, — продолжил Ярослав, вставая и расправляя плечи. — Его знания — такое же оружие, как и мечи моих воинов. Это оружие будет со мной в поле, а не в тылу. Он нужен там для победы.
Он посмотрел сначала на Ратибора, затем на управляющего, и его взгляд был твердым и не терпящим возражений.
— Я, как командир этого отряда, принимаю на себя полную ответственность за его жизнь.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Ратибор хмуро смотрел на княжича, но я видел в его глазах не только недовольство, но и удивленное уважение. Ярослав только что продемонстрировал настоящую командирскую волю.
Степан Игнатьевич долго молчал, глядя на меня, затем на Ярослава. Наконец, он едва заметно, почти неохотно, кивнул.
— Как скажешь, командир, — произнес он, и в этом слове было все: и признание нового статуса Ярослава, и смирение с его решением.
Спор был окончен. Я официально стал частью карательного отряда. Подготовка к походу вступала в свою финальную фазу.
Глава 22
Предрассветный час был холодным, но в канцелярии управляющего горел огонь. Эта ночь была не для сна. Мы втроем — я, Степан Игнатьевич и Ярослав — склонились над большой, разложенной на столе картой. Прощания и сборы были позади. Настало время для финального инструктажа.
Ярослав больше не был похож на вспыльчивого юнца. Передо мной стоял настоящий командир. Он не советовался, он ставил задачи.
— Путь займет восемнадцать часов, если гнать без остановки, — сказал он, и его палец уверенно чертил маршрут по старым, заброшенным лесным тропам. — Мы выйдем сейчас, на рассвете. Задача — быть в этой лощине, — он указал на точку в нескольких верстах от Заречья, — к полуночи. Это даст нам четыре, может, пять часов, чтобы дать людям и коням отдохнуть перед штурмом.
Он поднял на меня свой твердый, не терпящий возражений взгляд.
— Алексей. Ты — мой советник. Моя задача — привести их туда. Твоя задача — обеспечить, чтобы они дошли, сохранив силы для боя. Когда и чем кормить людей и лошадей, чтобы выдержать такой темп?
У меня уже был готов ответ.
— Мы не будем делать больших привалов. Только короткие, по десять минут, каждый час, — начал я, выступая в роли эксперта. — На каждой остановке — вода. Много воды, и для людей, и для лошадей. Так как мы пойдем недалеко от реки — это не будет большой проблемой. Затем — еда. Каждому воину — половину брикета «Легкой поступи». Каждому коню — одну мерную кружку питательной смеси. Этого будет достаточно, чтобы поддерживать постоянный уровень энергии, не перегружая живот.
Я посмотрел на Ярослава, затем на Степана.
— При таком подходе они дойдут. Они будут измотаны, но не истощены. После отдыха сил для боя хватит. Я это гарантирую.
В кабинете повисла тишина. Я выдержал изучающий взгляд двух самых влиятельных людей в крепости. Первым его нарушил вошедший Ратибор. Он медленно провел рукой по своей седой бороде, и на его лице было написано сложное выражение из скепсиса и надежды.
— Восемнадцать часов на сухом пайке… — пророкотал он. — Дерзко. Очень дерзко. Но если это сработает, знахарь, если твоя еда и впрямь позволит им нанести удар на рассвете… — он на мгновение замолчал, и я увидел, как в его глазах загорелся огонь старого волка. — У нас появится преимущество, которого нет ни у одного рода в этих землях.
Он посмотрел на Степана, а затем снова на меня.
— Действуй. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Затем слово взял Степан Игнатьевич. Он не сводил с меня своих холодных, пронзительных глаз.
— Вся эта затея, — сказал он тихо, но каждое его слово весило, как камень, — держится на твоем слове, Алексей. И на твоей еде. Не на стали мечей, не на крепости доспехов, а на твоем вареве. Не подведи нас.
Он медленно кивнул. План был принят.
Когда мы вышли на главный двор, там уже стоял отряд. Двести всадников на крепких лошадях. Я направился было к своим, чтобы проверить тюки, но не успел сделать и пары шагов. Из тени кухонной арки вышла вся моя команда.
Они стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Федот, Матвей, и даже бывшие ученики Демьяна, которые теперь смотрели на меня с безоговорочным уважением.
