коня, видел весь ужас. Как воины Морозовых сгоняли всех, кто остался в живых, на площадь. Как вытащили на середину старосту Мирона и как их главный, в волчьей шкуре, лично отрубил ему голову.
— Они ушли после этого? Ты видел стяги? — тихо спросил я.
Тимоха отрицательно замотал головой.
— Нет. Они остались. Они согнали всех наших людей в амбар старосты, заперли и выставили стражу. К селу подходили еще отряды с телегами. Дальше я не стал ждать и поскакал к вам просить о помощи…а стяги. У них были стяги Морозовых.
Я слушал его, и во мне поднималась черная ярость, какой я не чувствовал никогда в жизни. Этот мальчик не просто сбежал. Он выполнил приказ своего отца, приказ воина. Он рискнул всем, чтобы принести весть и дать нам шанс спасти тех, кто остался.
Степан Игнатьевич дал знак страже.
— Уведите мальчика сначала к лекарям. Накормите, оденьте, дайте ему лучшую комнату. Он — гость князя, — он глянул на Тимоху. — А ты, пока никому ни слова. Твой рассказ может разжечь панику.
Тимоха серьезно кивнул.
— Я Матвея попрошу, чтобы он его к нам временно забрал, — сказал я управляющему. — Нельзя его сейчас одного оставлять.
Степан Игнатьевич молча кивнул. Когда дверь за ребятами закрылась, управляющий медленно поднялся и подошел к карте. Он долго смотрел на маленькую точку с надписью «Заречье».
— Это не набег, — сказал он наконец, и его голос был тихим и смертельно опасным. — Это война. Они окопались на нашей земле и бросили нам вызов, на который мы не можем не ответить. — Ступай к себе, Алексей, а я пойду к князю. Сейчас, наверняка, объявят совет.
Мы готовились к раздаче ужина, когда дверь распахнулась. В проеме стоял Ярослав. Он не просто был в ярости. Княжич был раздавлен.
— Алексей, — выдохнул он, входя на кухню. Мои поварята затихли.
— Княжич, — я подошел к нему. — Каково решение?
Он с грохотом опустил кулак на дубовый стол.
— Решение⁈ Решение — сидеть и ждать! — в его голосе звенела горечь и унижение. — Мне отказали.
Он подошел к столу и оперся на него руками, опустив голову.
— Ты сам слышал рассказ Тимохи. Ты видел его глаза, но отец и Ратибор… они видят в этом ловушку. Они считают, что Морозовы намеренно нас провоцируют, чтобы мы вывели войска из крепости. Они хотят собирать ополчение, укреплять границы… ждать!
Он посмотрел на меня, и в его глазах пылала бессильная ярость.
— Ждать, Алексей. Пока враг укрепляется на нашей земле! Они хотят сидеть и думать. А я… я так не могу.
Он отошел от стола и в отчаянии провел рукой по волосам.
— Что мне делать, Алексей? Я не могу просто сидеть здесь. Ты — мой советник. Посоветуй.
Я молчал, но мой мозг работал с бешеной скоростью. У этой ситуации было две стороны. Ярослав прав — бездействие это позор, смерть для людей и репутационные потери. А еще это сигнал врагам, что мы утремся — бейте еще.
С другой стороны старые волки, Степан и Ратибор, правы по-своему. Бросать все силы в неподготовленную атаку на врага, который ждет тебя — это самоубийство. Морозовы не дураки. Они наверняка приготовили ловушку. Получался замкнутый круг.
И тут я понял. Проблема была не в самой идее атаки. Проблема в ее названии, и в масштабе. Я вспомнил название быстрых, дерзких атак из моего мира, которые делали, чтобы не дать врагу закрепиться и потрепать его. Называется такая тактика разведка боем. Правда, у нас не совсем она, но что-то похожее сделать можно.
— Княжич, — начал я осторожно. — Твой отец и воевода во многом правы. Нельзя бежать всеми силами и воевать с Морозовыми за деревню.
— А что надо? Сидеть и ждать⁈ — насупился княжич.
— Что ты будешь делать, если кто-нибудь ударит по крепости пока все войско у Заречья? — спросил я его в ответ.
Княжич задумался и пожал плечами, явно не зная, что ответить
— Ты просил у них поход, а надо было не так просить…
— А как⁈ — с надеждой спросил он.
— Измени слова. Измени цель, — я шагнул ближе. — Не проси у них поход всего войска. Попроси один стремительный удар. Разведку боем.
Ярослав замер, в его глазах вспыхнул огонек понимания.
— Скажи, что тебе нужен небольшой, самый быстрый отряд. Не для освобождения села — это слишком опасно, а для того, чтобы прощупать силы врага. Нанести дерзкий, стремительный удар, не дать им закрепиться, постоянно их тревожить и тут же отступить. Сделать дерзкую вылазку. Это язык, который твой отец и Ратибор поймут. Они дадут тебе воинов для разведки, но никогда не дадут воинов для штурма.
На лице Ярослава медленно появлялась улыбка. Не веселая, а хищная, полная азарта. Он увидел путь.
— Разведка боем… — он произнес слова, пробуя их на вкус. — Не дать закрепиться… Алексей, ты… откуда только у тебя такие идеи рождаются⁈
Он больше не выглядел раздавленным. Он снова был командиром, у которого появился план.
— Я вернусь к отцу. Сейчас же. А ты… — он посмотрел на меня, и в его взгляде была не просьба, а уверенность в моем ответе. — Готовь свое оружие, советник. Оно нам понадобится для этой «разведки».
* * *
В то время как в крепости Соколов кипела ярость и готовился ответный удар, в захваченном Заречье, в доме убитого старосты, царило расслабленное, победное спокойствие.
Глеб Морозов стоял, склонившись над большим дубовым столом, на котором была расстелена карта земель. Рядом с ним, заложив руки за спину, стоял его союзник — воевода рода Боровичей, могучий и хмурый мужчина по имени Богдан.
— Мой человек донес, — сказал Глеб, не отрывая взгляда от карты. Его голос был спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась сталь. — Как мы и предполагали, в их гнезде сейчас переполох. Совет разделился. Старики, во главе с самим Святозаром и его верным псом Ратибором, настаивают на осторожности.
Богдан хмыкнул, его губы скривились в жестокой усмешке.
— То есть, они собираются сидеть за стенами и смотреть, как мы укрепляемся на их земле?
— Именно, — Глеб выпрямился, и на его лице отразилось презрение. — Святозар предсказуем, как смена времен года. Он стар и боится. Он будет собирать ополчение, совещаться, отправлять разведчиков… Пройдет
