переменах.
Или, может, что-то меняет меня самого.
Моя семья по-прежнему нуждается во мне — это не изменилось. Как и мои обязанности на ранчо. Но я начинаю понимать, что эти обязательства не должны мешать тем, которые я хочу взять на себя для себя самого.
Для себя. Только так у меня будет своя жизнь.
Я слишком много упустил, стараясь быть всем для всех. Никто не просил меня быть героем. Спасителем. И, может быть — чёрт, может, им вообще не нужен спаситель. Может, пора им научиться спасать самих себя.
Смеяться с Молли, танцевать с ней… Я столько упустил, а теперь хочу ещё. Хочу чувствовать это снова. Свободу. Радость. Жизнь.
Я замечаю, как дрожит её рука, когда она пристёгивает ремень.
— Ты в порядке? — Мой голос хриплый. Возможно, потому что у меня сейчас стоит так, что можно гвозди забивать.
Её глаза встречаются с моими.
— Я только что стала свидетелем своей первой драки в баре, а потом ты заставил меня кончить на раковине в туалете. Конечно, я не в порядке. Мне просто офигенно.
Я смеюсь, хотя боль в руке и лице всё ещё пульсирует.
— Может, ты и правда в душе настоящая ковбойша.
Она улыбается. Я улыбаюсь.
Господи, у меня большие проблемы.
Я закрываю дверь и обхожу переднюю часть пикапа. Терять время нельзя. Если я не доставлю Молли домой и в свою постель как можно скорее, то кончу в штаны, как какой-нибудь грёбаный подросток.
Правильно это или нет — уже не важно. Отступать поздно. Молли должна узнать, как это — быть с настоящим мужчиной. Как настоящий мужчина заботится о ней.
Чёрт, мне повезло, что этим мужчиной сегодня буду я.
Я рад, что Палмер выбыл из игры и едет обратно в Даллас с разбитой губой. Надеюсь, он понял, что лучше ему не возвращаться.
Надеюсь, он понял, что лучше ему больше никогда, ни за что не трогать Молли.
Я выезжаю с парковки и направляюсь домой. Уже стемнело. Звёзд нет — небо затянули облака.
Когда же наконец пойдёт дождь?
Мы проезжаем мимо конторы Гуди, когда Молли тянется ко мне и кладёт руку мне на ногу.
У меня дёргается член.
Она ухмыляется.
Её рука скользит к моему паху. Она обхватывает мою эрекцию и слегка сжимает.
— Да чтоб тебя… — сиплю я.
— Минет за рулём тебя слишком отвлечёт?
Я глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки.
— Но я хочу быть внутри тебя.
— Это можно сделать позже. Сегодня пятница, Кэш, и мы живём в глуши. — Она кивает на темноту за лобовым стеклом. — Чем ещё нам, чёрт возьми, заняться, кроме как развлекаться?
Я усмехаюсь.
— Логично.
Она придвигается ближе и начинает расстёгивать мой ремень.
— Ты хорошо работаешь языком. Держу пари, я делаю это лучше.
— Вредина, — бросаю я, глядя на неё.
Она встречает мой взгляд, расстёгивает молнию и запускает руку мне в джинсы.
— Я просто ужасна, да?
Я едва не выпрыгиваю в окно, когда её пальцы обхватывают меня, сжимая крепко и медленно. Она проводит большим пальцем по головке, и я чувствую, как ткань боксёров становится влажной.
Мои яйца горят от напряжения.
И всё же я веду машину медленно. Я не хочу терять контроль. Хочу насладиться каждым мгновением, проведённым с Молли.
До этого момента моя жизнь была только борьбой за выживание. Так и должно было быть, когда я барахтался в грязи после смерти родителей. Но теперь, когда мои братья выросли, а ранчо процветает, я начинаю понимать — возможно, жить в режиме выживания было моим собственным выбором.
А это значит, что я могу выбрать другой путь.
А как же ранчо Риверс? Мои планы на семейную землю рухнули, когда Молли унаследовала ранчо Лаки. Я до сих пор не знаю, как это исправить. Какой у нас должен быть следующий шаг. А значит, сейчас не лучшее время для безрассудства. Для того, чтобы выбирать свободу вместо стабильности.
Но с другой стороны, я думал, что если буду играть по правилам и делать всё правильно, жизнь сложится, как надо. Какой же это был бред.
Если уж проигрыш Молли чему-то меня и учит, так это тому, что у меня не так уж много власти над тем, что происходит.
А раз так…
Почему бы просто не повеселиться?
Почему бы не попробовать что-то новое? Будь то минет за рулём или сама мысль о том, чтобы начать свою собственную жизнь.
Я наблюдаю, как Молли заправляет выбившиеся пряди за ухо. Затем она вытаскивает мой член через разрез в боксёрах. Ещё одно движение — сильнее, быстрее и у меня всё тело напрягается.
Она ловит мой взгляд, ухмыляется и говорит:
— Глаза на дорогу. Не убей нас.
Чёрт возьми, девочка, да это ты меня убиваешь.
Держа руль одной рукой, я кладу другую ей на затылок.
— Поменьше разговоров, милая.
— Терпеть не могу, когда мне указывают, что делать.
— Тогда ты возненавидишь меня.
Я надавливаю на её затылок, и она тихо смеётся, её плечи подрагивают. Я веду себя грубо, даже непристойно, но Молли, похоже, это совсем не смущает.
Я вижу звёзды, когда она раскрывает губы и проводит языком по головке, с жадностью собирая капли.
— Ох, милая… — стону я.
Слава богу, дорога пустая. Благослови, Господи, Техас и его бескрайние просторы.
Молли обхватывает губами головку, и я с силой ударяю ладонью по рулю.
Она втягивает меня глубже.
Моя голова откидывается на подголовник, пока по венам разливается жар. Тяжесть скапливается внизу, когда Молли двигается, её рука сжимает мой ствол в такт движениям губ.
— Ты сосёшь так, будто тебе это нравится, — выдыхаю я. — Мне нравится смотреть на тебя такой, милая. Ты прекрасна. Ты, чёрт возьми…
Она берет меня глубже. Я чувствую, как головка касается задней стенки её горла, и мои бёдра дёргаются.
— Ты меня так завела, чёрт возьми. Я долго не продержусь. Смотри на меня.
Но Молли, как и всегда, не слушается. Она продолжает двигаться — вверх, вниз.
Так что я хватаю её за подбородок.
— Смотри на меня.
Её карие глаза блестят в свете приборной панели, когда она поднимает взгляд. Она слегка поворачивает голову, позволяя моему члену выскользнуть из её губ.
— Ты кончила мне в рот, я хочу сделать то же самое. Если тебе это не по душе, остановись сейчас.
Я должен был знать, что Молли не играет в полсилы.
Она возвращается к моему члену, заглатывая глубже, так глубоко, что я оказываюсь в её горле, и мои бёдра непроизвольно двигаются
