ни слова. Десять лет назад ликтор «перепутал» несколько слов. Этого никто не заметил, и несколько сторонников Борна избежали наказания. Когда «ошибку» обнаружили, счастливцы уже гнали лошадей в сторону границы. С тех пор его высокопреосвященство лично присутствовал на заседаниях Совета, а ликторы перестали допускать неточности, и все равно ослаблять вожжи нельзя, особенно теперь.
Чиновник отчетливо и равнодушно зачитывал рапорт маршала Запада Вольфганга фок Ва́рзов. Ликтору нет дела до положения на северо-западе, он должен правильно произносить чуждые талигойскому уху имена и не путаться в цифрах. Рапорт был краток и точен – Варзов по праву считался отменным военачальником, никогда не просившим больше, чем в самом деле нужно. Когда Сильвестр прочел донесение из Торки, он еще не знал об агарисских странностях, и все равно маршал получил просимое.
На праздник святого Фабиана Варзов прибудет в Олларию лично, это кстати. Со старым воякой есть о чем поговорить. Вольфганг наблюдателен и должен быть доволен тем, как всесильный кардинал отнесся к нуждам его армии.
– …прошу также государя и Высокий Совет в день святого Фабиана освободить от службы оруженосцев братьев Катершванц, пожаловать им вне очереди чин корнетов и отпустить в мое распоряжение. Написано во 2-й день Весенних Скал 398 года круга Скал в Ротвальде. Подпись.
Резолюция его величества – «полностью удовлетворить». Начертано в 17-й день Весенних Ветров сего года в Олларии.
Чиновник отложил прочитанную бумагу и поднес к глазам следующую:
– Граф Годфруа Укба́н из Вибор…
Сильвестр поднял руку, прерывая ликтора, и тот замолчал, хлопая глазами, будто вытащенная днем из дупла сова.
– Господа, – глаза кардинала поочередно остановились на сидящих у окна, – маршал Запада напомнил нам о войне и о дне святого Фабиана. Разумеется, те Лучшие Люди, кто по тем или иным причинам сейчас обходится без оруженосца, имеют полное право избрать себе такового из числа прошедших обучение унаров, но я настоятельно советую четырежды подумать, прежде чем произнести имя герцога Окделла. Присутствие этого молодого человека при дворе представляется весьма и весьма нежелательным. Наставник унаров полагает юношу излишне горячим и крайне приверженным семейным предрассудкам, что может привести к печальным последствиям. А теперь предлагаю вернуться к ходатайству графа Укбана…
Глава 11
Талиг. Лаик Оллария
398 год К.С. 2–3-й день Весенних Волн
1
Кузен уже ждал у моста. Обычно спокойный, даже медлительный Наль был чем-то взволнован. Он изо всех сил пытался не показать виду, но получалось у бедняги неважно. Реджинальд болтал о пустяках, делано смеялся и с преувеличенным воодушевлением вспоминал родные места, а Дикон гадал, что же стряслось. Что-то дома? Но тогда Реджинальд не стал бы говорить о Надоре…
Наконец Ричард не выдержал. Дождавшись, когда вряд ли добывший хоть зайца Ларак кончит превозносить достоинства надорской охоты, юноша резко осадил Баловника. Удивленный Наль последовал его примеру.
– В чем дело, Дикон?
– Это я должен спрашивать, в чем дело. Ты сам на себя не похож. Трещишь как сорока…
– Ну, понимаешь ли… Столько новостей.
– Не ври! – прикрикнул Ричард, и Наль, хоть был старше на девять лет, смутился.
– Ну… Ну, я видел вчера эра Августа. Он меня вызвал… Давай зайдем куда-нибудь.
Харчевня, в которую они зашли, называлась «Выбор кавалера». На вывеске лихо крутил усы дворянин в богатом плаще, а перед ним потупились три девицы – блондинка, брюнетка и рыжая.
– Тебе какая больше нравится? – хохотнул Реджинальд.
– Никакая. Что ты собрался мне рассказать?
– Видишь ли… Погоди, закажу ужин.
Кузен прекратил выкручиваться лишь после того, как слуга принес запеченное с сыром мясо и хлеб.
– Видишь ли, Дикон… Тебя отправят назад, в Надор. Арамона доносит, что ты ненадежен.
– Отправят? – не понял Ричард. – Но Ариго и Килеан-ур-Ломбах готовы меня назвать.
– Были готовы, – опустил голову кузен, – но… Ты же знаешь, кто у нас настоящий король. Квентин Дорак! Был Высокий Совет… Короче, кардинал дал понять, что не желает, чтобы Ричард Окделл оставался в столице. Килеан и Ариго – Люди Чести, их и без того подозревают, они не могут рисковать всем… Дикон, в конце концов, в Надоре не очень и плохо. Отец говорил, ты не хотел уезжать. Давай считать, что так и было… Ты не покидал Надор. Ждать осталось недолго, через несколько лет мы снова попробуем…
А ведь он в самом деле не желал быть оруженосцем. Ничьим. Еще вчера, спроси кто-нибудь, чего сын Эгмонта хочет больше всего, он ответил бы – вернуться домой, но одно дело самому отказаться, и совсем другое – получить пинок под зад! Его, герцога Окделла, Повелителя Скал, потомка святого Алана, вышвыривают, как старый башмак, и кто? Самозваный кардинал, который вертит ничтожным королем!
– Дик, – кузен выглядел испуганным, – что с тобой?
– Ничего, – выдавил из себя юноша.
– Я тебя прошу… эр Август тебя просит, сохраняй спокойствие. Сейчас ты ничего не сделаешь. Надо ждать!
«Надо ждать! Надо…» Святой Алан, сколько можно это слышать! Ричард Окделл ждет с тех самых пор, как отец ушел на свою последнюю войну…
Его затолкали в этот подлый «загон», уговаривали терпеть, уламывали согласиться на службу у Килеана-ур-Ломбаха или Ариго, клялись, что он нужен в столице… И теперь те же люди бубнят обратное. Ричард понимал, что его утешают, но это было… отвратительно! Пусть во всем виноват кардинал, но лжет-то Реджинальд.
– Дик…
– Убирайся к кошкам! – огрызнулся Дик, выскакивая из-за стола.
Но Реджинальд не убрался, он требовал, чтобы дорогой кузен дал слово не делать глупостей. А разве глупость бросить подлецу в лицо, что он – подлец, а «навознику» – что он «навозник»?! Все в один голос талдычат, что в бедах Талигойи виноваты Дорак и Алва. Разве глупость прикончить хотя бы одного из них?
– Дикон, обещай, что ты не…
– Хорошо! Клянусь святым Аланом, глупостей я делать не стану. Я… Я, пожалуй, задержусь в Олларии на несколько дней.
– Боюсь, тебя отправят с сопровождающими послезавтра утром. Дорак не хочет осложнений, он очень умный человек.
Послезавтра? Значит, завтрашний день у него не отнимут!
2
Кого же он завтра убьет? Короля, кардинала, маршала? Нужно выбрать одного, на бо́льшее герцога Окделла не хватит. Дику очень хотелось отомстить за отца, но, судя по всему, Ворона врасплох не застанешь. Эр Август говорит, что главный враг Талигойи – кардинал Дорак. Если убить короля, на престол взойдет сын Катарины Ариго и… все того же Ворона. Значит, кардинал или маршал… Август Штанцлер предпочел бы кардинала, только кансилльер не терял отца… Эгмонта убил Ворон,
