сатанинских народов. Запад шёл в Россию уничтожить божественный замысел, сделавший Россию Солнцем мира. Схватка Европы и России отображена на иконе «Чудо святого Георгия о змие». В нашем случае, это схватка танковой армады и одинокого героя Лемнера. Присмотритесь к этой русской иконе, и вы увидите в руках Георгия золотой пистолет. Присмотритесь к голове Лемнера, и вы увидите золотое свечение, — Клавдиев поддел бороду, желая оторвать от груди, но борода была столь тяжела, что не поддавалась, и Клавдиев оставил её лежать.
Загорелся экран. Понуро, морща на лбу угрюмые складки, стоял голый по пояс пленник. На его мускулистом торсе темнели черепахи, ящерицы, змеи. Шевелились пауки и свастики. Лемнер вопрошал, касаясь прутиком мрачных наколок. Пленник вздрагивал, и казалось, существа, испятнавшие его кожу, ползут. Лемнер приставил золотой пистолет к складчатому лбу, выстрелил. Пленник упал, сотрясался, паук на его груди шевелился, хотел уползти.
Лемнер сидел в золочёном кресле, освещённый прожектором. С него художник писал портрет. На портрет вносили черты, которых не было у Лемнера. Лицо становилось плакатным, грозным, беспощадным. Лемнер был былинный герой, сокрушающий адские сущности. Сущностями были Анатолий Ефремович Чулаки, ректор Лео, вице-премьер Аполинарьев, режиссёр Серебряковский и публицист Формер.
Но Лемнер не был былинным богатырём. Он безвольно сидел в золочёном кресле и думал о Лане. Она находилась в руках злодеев, и он не мог ей помочь. Рана на голове Лемнера сочилась кровью, бинт покраснел. Раненая голова рождала видения о Лане, и эти видения были окрашены кровью.
— Подвиг Лемнера разбудил сонное воображение писателей и художников, — Алфимов воздел брови. Два чёрных ворона взлетели со старой колокольни и закружили, пророча гибель. — Творцы не находили в русской действительности героев и изображали уродцев, нытиков, ненавистников. Лемнер подтвердил, что сегодняшний русский, как и во все века, отважен, исполнен света, несокрушим в своей праведной воле. Пусть наш известный писатель Войский расскажет, какие переживания вызвал в нём подвиг Лемнера.
Писатель Войский напоминал кенгуру. Полный, свисающий таз, круглый живот, маленькие, с растопыренными пальцами руки и чуткое испуганное лицо. Видно, его предок был однажды напуган, и страх передавался по наследству.
— В первый день войны с Украиной мне приснился сон. Будто в небе сражаются две вещие птицы. Чёрный ворон и Ясный сокол. Чёрный ворон одолевает Ясна сокола, гонит его к земле, опрокидывает, готов нанести смертельный удар стальным клювом. Но Ясен сокол последним предсмертным усилием встрепенулся, ударил Чёрна ворона, сшиб на землю, рассёк когтями воронью грудь и вырвал чёрное сердце. Я долго не смог разгадать этот сон. И только теперь разгадал. Битва Чёрного ворона и Ясна сокола — это битва Запада и России. Запад почти одолел Россию, но Россия последним порывом сокрушила Запад. Этот порыв — подвиг Лемнера. Этот подвиг сегодня совершает русский солдат, русский художник, русский монах и русский Президент. Леонид Леонидович Троевидов угадал в Михаиле Лемнере прообраз будущего русского человека! Я сочинил поэму «Лемнер». Там есть такие строки: «Пускай истают сотни лет, утонут в медленной реке. Твой златокрылый пистолет сияет в поднятой руке!»
Загорелся экран. Среди деревьев Лемнер бился с верзилой. Они лязгали пустыми автоматами. Лемнер упал, верзила занёс железный приклад, чтобы добить Лемнера, но тот, погибая, выхватил золотой пистолет и разрядил в верзилу. Верзила лежал, выпучив мёртвые, полные слизи глаза, и на лицо ему упал жёлтый осенний лист.
Рана Лемнера кровоточила. Страшные мысли роились. И вдруг его осенило. Лана молилась о нём, её молитва летела над полями сражений, находила его среди боев, спасала и возвращалась к Лане, приносила картины сражений. Между Лемнером и Ланой существовала молитвенная связь. Если послать молитву Лане, молитва вернётся и укажет Лемнеру место, где скрывается Лана.
Мысль была восхитительной. Лемнер приготовился молиться. Изгнал всё суетное, помыслы о славе, ненависть к врагам. Очистил сознание от страхов, ревности, зависти. Искал божественный свет в воспоминаниях детства, в картинах дивной природы, в стихах Пушкина. Окружил божественным светом любимое лицо и был готов послать молитву в заснеженную Москву. Пусть молитва облетит город, отыщет среди снегопадов Лану и вернётся, указав желанное место.
— Паскаль сказал: «Камень, брошенный в море, меняет всё море», — Алфимов кинул невидимый камень в невидимое море и отшатнулся от огромной, вызванной камнем волны. — Совершённый Лемнером подвиг изменил всё наше общество. Начались победные перемены. Возникает победная Россия, с победным народом, с победоносным Президентом. Пусть наш искушённый политолог Суровин укажет на тектонические сдвиги, которые произвёл золотой пистолет!
Лицо Суровина состояло из множества морщин и складок. Они шевелились, менялись местами. Одни исчезали, появлялись новые. У лица не было постоянного выражения. Так пульсирует и сотрясается моллюск, не находя раковины.
— Вы правы, — морщины Суровина побежали в разные стороны. Стараясь их удержать, он схватил руками лицо, но морщины ускользали сквозь пальцы, и он ловил их. — Этот выстрел изменил мир. Очень скоро с карты мира исчезнут целые государства и образуются новые. Изменятся границы. Одни народы будут посрамлены и унизятся, другие прославятся и возвысятся. Цветущие города будут испепелены, и возникнут новые прекрасные города. Тот посёлок, где Лемнер совершил подвиг, разрушен до последнего камня, имя его забыто. На его месте возникнет новый город Лемнер, и он будет прекраснейший в мире. Лучшие архитекторы построят дивные здания. В город съедутся художники, философы, исповедники. Здесь будет университет, изучающий божественную природу подвига. Будет научный центр, изучающий бессмертие. На центральной площади среди садов и фонтанов возведут храм Архистратига Михаила. К нему будет вести Пистолетный проспект, и лучший скульптор России изваяет памятник Лемнеру и его золотому пистолету!
Загорелся экран. Взрывы сметали дома, поднимали к небу яблоневые сады, и яблони висели корнями ввысь, осыпая на землю яблоки. В окопах корчились растерзанные тела, и казалось, огромный скребок соскабливает с земли всякую жизнь.
Едва политолог Суровин начал свой монолог, Лемнер послал молитву в заснеженную Москву. Молитва летала над Кремлём, облетала арбатские переулки, заглядывала в кабинеты, храмы, театры, больницы. Ответа не было. Лемнер мучился. Но когда Суровин умолк и, схватив лицо, удерживал пойманные морщины, молитва вернулась. Принесла желанную весть. Лемнер видел новогоднюю ёлку, ель стояла, увешенная хлопушками и шарами, её лапы покрывал снег. Под ёлкой, едва видная среди падающего снега, притулилась Лана, недвижная, застывшая, в короткой норковой шубке, без шапки, с волосами, полными снега. Лемнер вскрикнул, хотел бежать. Алфимов остановил его:
— В этом волшебном городе будет множество благоухающих цветов. Наши цветоводы вывели дивный сорт алых роз и назвали розу «Лемнер». Теперь мы дарим герою букет из ста роз!
В студию вбежал рыжеволосый синеглазый мальчик.
