«Лемнер». И даже несколько строк: «Пускай промчатся сотни лет, истают в медленной реке. Твой златокрылый пистолет сияет в поднятой руке». А певица Вика Цыганова поёт песню на мои слова: «Красавчик Лемнер, улыбнитесь. Я вас люблю, мой храбрый витязь!»
— Неужели всё это вы, Иван Артакович? — благодарил Лемнер, слыша дуновение тухлого сквознячка. — Мне казалось, вы испытываете ко мне неприязнь.
— Только казалось, мой друг, только казалось. Я угадал в вас человека небесной судьбы, избранника. Мои предчувствия подтвердились. Вы явились с войны героем, как Александр Невский после Ледового побоища. Вы пролили кровь за Россию. Вы гордость нации. На вашем примере будут воспитывать молодёжь. Но, мой друг, одно дело открытый бой на фронте, другое дело незримые придворные схватки. В них решается судьба государства.
— Я далёк от лабиринтов российской власти, — Лемнер рассматривал синий шёлк галстука, той же лазури, что и оперение волшебной птицы.
— Вы, мой друг, уже погрузились в лабиринты российской власти. В этих лабиринтах вам нужен поводырь.
— Ах, если бы вы, Иван Артакович, согласились быть для меня путеводной звездой!
— Что ж, если вы доверяете моему скромном опыту, я готов указывать на подстерегающие вас опасности. А они уже обступили вас.
— Что мне грозит?
— Мне думается, Анатолий Ефремович Чулаки посвятил вас, хотя бы отчасти, в свой заговор.
— Ничего не знаю!
— Ну хорошо, хорошо, я вам верю. Наши «европейцы» готовят заговор, чтобы срезать носителей «Русской идеи». Сменить Президента Троевидова на Президента Чулаки. Вернуть Россию на «европейский путь». Роли распределены. Режиссёр Серебряковский ставит в театр пьесу «Голова императора». В пьесе иносказательно говорится о Светоче, который умертвил Президента Троевидова и захватил власть. В финальной сцене возникает огромная колба. В ней плавает труп императора, похожего на Президента Троевидова. Зрители театра прозревают, направляются в Кремль, требуют показать Президента. К ним выходит Президент, но все видят, что это двойник. Народ бунтует. На Тверской проходит «шествие гробов». Всех умерших в московских моргах кладут в гробы, накрывают государственными флагами и выдают за жертв войны. Матери жгут военкоматы. Студенты, подлежащие мобилизации, выходят на улицу и кидают «коктейли Молотова». Москва охвачена беспорядками. Светоч обращается к вам. Вы своими войсками подавляете мятеж, уничтожаете «европейцев», и Светоч становится хозяином России. Вас же, сыгравшего свою роль, убирают. Страна забывает о золотом пистолете!
Иван Артакович рассказывал всё это весело, схватив руку Лемнера длинными птичьими пальцами. Для Ивана Артаковича не было тайн. Мир для него был прозрачен. Лемнер пугался прозрачности мира. В этом мире не было тайн. Все тайное немедленно становилось для Ивана Артаковича явью.
— Но если я не приду на помощь Чулаки? Если заключу союз со Светочем?
— Мне известно, что Антон Ростиславович заказал шесть железных шкафов и шесть стеклянных сосудов. Пять из них для Чулаки, Формера, Серебряковского, Лео и Аполинарьева. Они пополнят коллекцию заспиртованных врагов. А шестой шкаф и шестой флакон для кого?
— Для кого? — Лемнер гнал прочь догадку.
— Для вас, мой друг! Для вас!
Лемнер представил кабинет Светоча с мятым золотом куполов. Железный шкаф. Светоч подзывает посетителя к шкафу, раскрываются железные дверцы. Сквозь толстое стекло флакона, в желтоватом формалине стоит он, Лемнер, голый, растопырив пальцы, хранящие предсмертную судорогу. Тело покрылось жёлтыми трупными складками.
— Что же мне делать? — умоляюще воскликнул Лемнер.
— Будем вместе. Сначала мы разгромим «европейцев» и позволим Светочу их заспиртовать. А потом заспиртуем Светоча.
— Нам это удастся?
— Очень скоро, любезный Михаил Соломонович, у России будет другой Президент, и если на то ваша воля, этим Президентом стану я. На время. В ваших венах течет кровь Романовых. России нужен монарх. Не правда ли, ваше величество? — Иван Артакович нагнул голову, поклонившись монарху. Сам же тихо, счастливо смеялся.
К ним подошёл музыкант с душистой гривой.
— А как ваши перволюди, Иван Артакович? Как Россия Райская? — музыкант был наслышан о тайном проекте Президента.
— Представляете, — Иван Артакович схватился за голову. — Ксения Сверчок родила негритенка!
Музыкант тряс наполненной ароматами гривой.
Пышный, восторженный, как упавший с небес, голос возвестил:
— Президент Российской Федерации Леонид Леонидович Троевидов!
Словно пахнуло ветром. Как клонятся колосья в поле, так все обратились к золочёным дверям. Гвардейцы балетными жестами распахнули резные створки. Из золота, озарённый небесами, появился Президент Леонид Леонидович Троевидов.
Лемнер был поражён. Небесный глас, райские золотые врата, дивное явление богоподобного повелителя — всё было во имя него, Лемнера, ему одному посвящалось.
Президент ступал царственно, почти не касаясь земли. Так появлялись в дворцовых залах цари, принимая поклонение подданных. Все, кто был в Георгиевском зале, расступились, открывая пустое пространство между Лемнером и Президентом. Президент шёл прямо к Лемнеру. Казалось удивительным его сходство с императором Александром Первым. То же мягкое, полное лицо с милостивой улыбкой. Белокурые, словно у девушки, волосы. Кудрявые бакенбарды. Голубые, как апрельская вода, глаза. На нём был тёмный костюм, строгий галстук, но Лемнеру казалось, что на Президенте голубой кавалергардский мундир с орденами и серебряными эполетами. Президент шёл прямо к Лемнеру. От него исходила царственность, побуждавшая не страшиться, а любить. Властная сила, заставлявшая не трепетать, а поклоняться. И Лемнер любил, поклонялся. Президент вышел из золотых ворот к Лемнеру, нёс награду. Его награждала сама Россия, Русская история заносила его имя золотыми письменами на беломраморные доски рядом с именами великих русских героев.
— Здравствуйте, Михаил Соломонович, — Президент протянул Лемнеру руку, и тот, пожимая, почувствовал волнующую силу пожатия, благодатное тепло, пролившееся из этой царственной руки. — Я видел ваш порыв, когда вы бросились на танки с золотым пистолетом. Это напоминало русский эпос. Битву Пересвета с Челубеем. Багратиона на Бородинском поле. Советского комиссара в Сталинграде. В вас вековечный русский дух, что делает русский народ победителем.
Похвала из уст Президента вызвала близкие слёзы. Лемнер любил Президента, задыхался от любви.
— Я русский! Самый русский из русских! Как святой князь Дмитрий Донской! Как святой Александр Невский!
— И как Суворов, Кутузов и Жуков. Россия богата славными полководцами. Не сомневаюсь, вы станете одним из них.
— Я оправдаю доверие, Леонид Леонидович! Счастье служить вам! — он едва не сказал «ваше величество», но спохватился и произнёс: — Честь служить вам, Леонид Леонидович!
— Вы послужили Отечеству на поле брани. Послужите на мирной ниве. Россия накануне великих перемен. Мы начинаем проект «Россия Дивная». Мне нужны верные помощники. Вы один из них. Всё возвышенное, ненаглядное нуждается в защите. Вы защитите проект от врагов, мечтающих посеять в России смуту. Толкнуть её от Величия к великим потрясениям. В надежде на это я прикрепляю к вашей мужественной груди орден Мужества!
Президент, не оглядываясь, чуть
