волновало и радовало сознание того, что коллектив завода внес свой заметный вклад в разгром врага.
Отдельно был отмечен творческий вклад конструкторов-артиллеристов в создание высокоэффективной, маневренной, надежной и относительно простой военной техники. Грабину, Хворостину, Мещанинову, Ренне, Норкину, Савину, Сергееву и др. было присвоено звание лауреатов Государственной премии 1-й степени.
За коренное усовершенствование технологии и организацию высокопроизводительного поточного метода производства пушек, обеспечившего значительное увеличение их выпуска при снижении расхода металла и уменьшении потребности в рабочей силе, Елян, Лычев, Олевский, Максименко, Гуриков, Бородкин, Гонор и Марголин также были удостоены звания лауреатов Государственной премии 1-й степени.
В Музее Вооруженных Сил имеется небольшой стенд, где под стеклом хранится стреляющая модель пушки "ЗИС-3" в одну десятую величины, ордена, медали и Золотая Звезда Героя Социалистического Труда Амо Сергеевича Еляна (умер в 1965 г.). Среди орденов есть и орден Суворова 1-й степени, которым обычно награждались полководцы, выигравшие крупные сражения. Награждая этим орденом боевого руководителя завода, правительство как бы приравнивало его к полководцу, одержавшему большую победу на поле боя.
Мне довелось побывать во многих городах страны, в том числе в Волгограде, на Пулковских высотах, а также [204] в ГДР, Венгрии, Болгарии, Польше. И всюду я видел на постаментах пушки "ЗИС-3" и танки "Т-34", на которых были установлены пушки нашего завода "Ф-34". Это признание подвига коллектива завода каждый раз глубоко волновало. Пусть же эти пушки всегда будут грозным предупреждением тем, кто подумает посягнуть на свободу и независимость нашей великой Родины. [205]
В. С. Борушко.
Уральская "Катюша"
БОРУШКО Василий Семенович. Родился в 1911 г. Член КПСС с 1939 г. Заместитель министра электротехнической промышленности СССР.
Многие из нас, работников Харьковского электромеханического завода, у кого к началу войны не было военного звания и мобилизационного предписания, рвались на фронт. Не раз бывали мы в военкомате и, несмотря на отказы, с понятным для советского человека упорством продолжали настаивать на отправке в действующую армию. Чтобы отделаться, в военкомате нас обнадеживали:
– Ждите своей очереди.
А каково ждать? С каждым днем сообщения с фронта поступали одно тревожнее другого. Враг подходил к Ленинграду, угрожал Москве, стремительно продвигался к Харькову. Все чаще стало звучать в разговорах слово "эвакуация". Оно воспринималось как мрачное слово "отступление".
Давно сказано: чего не хочешь, в то и не веришь. Не верили и мы в эвакуацию. Но пришел день, и пришлось, к великому огорчению, не только поверить, но и самому выполнять решение Государственного Комитета Обороны – готовить завод к эвакуации.
И вот уже прямо на шашечный настил цехов проложены железнодорожные рельсы, демонтируется оборудование, которому предстоит далекий и нелегкий путь на Восток.
Тем временем шло формирование истребительных батальонов. [206] Все коммунисты, даже те, кто по состоянию здоровья и по возрасту не был годен к военной службе, подавали заявления с просьбой зачислить их в этот батальон. Подал такое заявление и я. Но и на этот раз мои надежды попасть на фронт не сбылись. Вмешался секретарь партийной организации. Долго и обстоятельно беседовал он со мной. Напоследок сказал:
– Геройство нужно не только на фронте. Нужно проявить не меньший героизм в тылу, наладить в невероятно тяжелых условиях выпуск необходимого вооружения и боеприпасов. Работа на заводе, куда бы его ни перевезли, является твоим главным партийным поручением.
Видя, что я встретил это разъяснение без особого энтузиазма, секретарь добавил:
– Если же и после нашей беседы, которая, я вижу, тебе не очень нравится, ты будешь рваться на фронт, все равно не пустим, а строгий выговор с занесением в учетную карточку я тебе гарантирую.
Этот разговор происходил вечером, а утром меня вызвали к директору завода. Здесь мне вручили мандат уполномоченного по эвакуации предприятия и приказ – в 24 часа выехать на Урал вместе с другим уполномоченным Владимиром Петровичем Дубовичем, коммунистом с дореволюционным стажем, опытным организатором. На нас возлагалась обязанность подготовить приемку оборудования в Свердловске.
Добрались мы до Свердловска сравнительно быстро. Остановки в пути, вызванные бомбежками, в счет не шли. Именно здесь, в дороге, мы ощутили масштабы невиданного переселения индустрии на Восток. Невольно вспомнились слова нашего партийного руководителя о том, что организация производства вооружения в военных условиях такое же патриотическое дело, как и защита Родины с оружием в руках.
Нам предстояло разместить оборудование на свердловском заводе Уралэлектромашина. Ныне это завод Уралэлектротяжмаш имени Владимира Ильича ЛениАа.
На завод прибыли также оборудование и кадры ленинградских предприятий "Электросила" и "Электроаппарат", Московского трансформаторного завода. С особым заданием приехала группа работников Воронежского завода имени Коминтерна. Среди специалистов преобладали электрики. А предстояло наладить выпуск продукции, [207] ничего общего с электрическими машинами не имеющей. Речь шла о снарядах для 45-мм орудий, гранатах, минометах.
Воронежцы привезли с собой чертежи и оснастку для изготовления нового вида оружия – специальных ракетных установок. Впоследствии их стали называть "катюшами".
Все виды вооружения по решению Государственного Комитета Обороны предстояло освоить в кратчайшие сроки.
Вскоре начало прибывать оборудование харьковского завода, эшелоны с людьми. Шли они днем и ночью. По нескольку суток подряд не смыкали мы глаз. Встречали эшелоны, размещали людей.
Выручала сердечная теплота, душевность, с какой уральцы относились к прибывающим. Благодаря этому удалось быстро устроить людей. С помощью уральцев в сравнительно короткие сроки мы приняли оборудование и начали его монтаж на новом месте. Естественно, установка его существенно отличалась от того технологического порядка, который был в Харькове. И это вызвало немалые трудности.
Поскольку среди нас не было ни одного вооруженца, нужно было на ходу учиться этому самому важному тогда мастерству и учить людей.
Я был назначен начальником ОТК завода.
Все смешалось… дни, ночи, смены. И вот в один из таких суматошных дней, кажется, после беспрерывного трехсменного бодрствования, когда я собрался немного отдохнуть, меня вызвал директор завода В. И. Абакумов.
В кабинете директора собрались руководители цехов и участков. В сравнительно небольшом помещении люди расположились запросто, кто где смог. Разговор пошел о неотложных делах. Слово взял Абакумов. Коротко и четко он охарактеризовал задачу.
– Нужно через 45 дней дать фронту минометы. Какие будут предложения?
Для нас, электромашиностроителей, людей мирной профессии, это была первая планерка, где нужно было в духе военного времени, по-военному решать вопрос.
– Одно предложение – дать в срок! – вырвалось одновременно из уст собравшихся.
– Так и запишем, – сказал директор и перешел к другим делам, позволявшим решить главный вопрос. Одно из них – кадры. Речь шла о том, как быстрее обучить [208] молодых
