этом перед отъездом… Извини, — смущенно добавила Гермиона, внезапно осознав, что никогда не рассказывала Гарри о том, что произошло между ней и Драко, поэтому она быстро исправила эту оплошность, пока он недоверчиво слушал.
— Ух ты, дружишь с Малфоями и не разговариваешь с Уизли, влюблена в Люциуса, а не в Рона. Я чувствую, что мы вообще будто находимся в какой-то альтернативной вселенной или что-то в этом роде, — пошутил Гарри, беря еще одно печенье.
— Да, хорошо, а как насчет тебя и Лары? — спросила Гермиона, с любопытством наблюдая, как глаза Гарри загорелись при упоминании симпатичной целительницы.
— Дела идут действительно хорошо, Гермиона, — начал было Гарри, явно желая обсудить свои чувства с Гермионой.
— Мы так долго боролись с этими чувствами, что, когда мы наконец начали встречаться… ну, скажем так, все было… напряженно, — Гарри покраснел. Гермиона даже не знала, что Гарри все еще способен краснеть; и подумала, что это мило.
— Она и Лили даже поладили, хотя Лили действительно скучает по Джинни, — добавил Гарри более серьезно.
— Вообще-то, няня Уотсон оказала нам огромную помощь, и Лили без ума от нее, но все же она не Джинни, — волнение Гарри угасло и сменилось чувством вины.
— Визиты прошли нормально? — тихо спросила Гермиона своего лучшего друга.
— Еженедельные визиты проходят хорошо, но они так тяжело даются Лили, и она всегда так грустит в течение нескольких часов после этого. Лили сказала, что министерская чиновница даже не позволяет ей сесть на колени Джинни, и она только коротко обнимает дочку, когда приходит туда, а потом снова, когда уходит, — Гарри в отчаянии провел рукой по волосам.
— Мне нужно как-то это исправить; они обе наказаны только потому, что Джинни вспыльчива и не научилась контролировать свой характер, — Гарри улыбнулся.
— Гермиона, жаль, что ты не видела лица Джинни, когда она узнала, каким маленьким оказался коттедж, я думаю, она ожидала, что он будет больше, намного больше, — веселье Гарри было недолгим, и вскоре он снова стал серьезным.
— Все это вышло из-под контроля, и это не то, что я планировал. Джинни — хорошая мать, и я не хотел, чтобы все так обернулось. То, что я больше не хочу быть с ней, не означает, что дети не должны ее видеть…
Гермиона улыбнулась другу. Гарри всегда принимал близко к сердцу чужую боль и делал все возможное, чтобы "все исправить", и даже постоянно делал это. Как бы это ни раздражало, но было лишь одной из тех многих вещей, что она искренне любила в нем.
— Ну, Гарри, я-то лично думаю, что Джинни крайне полезно будет посмотреть, в какие неприятности ее может втянуть ее-же характер, Мерлин знает, что я сталкивалась со всем этим много раз за эти годы, — добавила Гермиона тоном, пронизанным горечью.
— Но как мать, я даже представить себе не могу, как ей должно быть тяжело, — она тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула, чувствуя, что сердце разрывается на части.
— Почему бы тебе не поговорить с Дианой, не помешает узнать, какие у тебя есть варианты, — Гермиона протянула руку и нежно пригладила непослушную прядь волос на лбу Гарри.
— Хорошая идея, я позвоню ей завтра. Я действительно скучал по тебе, Гермиона, — и Гарри крепко обнял ее, прежде чем откинуться на подушки.
— Итак… Теперь, когда ты переехала к большим мальчикам, можно мне занять твой старый кабинет? — спросил Гарри с озорной усмешкой, потянувшись за очередным печеньем.
Глава 31
Гермиона помчалась домой и едва успела переступить порог, как начала раздеваться.
— Черт, черт, черт… — выругалась она, увидев на часах время. Она весь день проторчала в суде и теперь опаздывала. Она должна была встретиться с Люциусом десять минут назад.
— Проклятие… Поппи! — закричала Гермиона, включив душ и пытаясь по-быстрому принять его.
— Да, госпожа? — сладко осведомилась Поппи, что прямо контрастировало с безумным поведением Гермионы.
— Я опаздываю, потому что эта надутая… О, неважно. Не могла бы ты, пожалуйста, послать записку Люциусу, чтобы он знал, что я опаздываю? Скажи ему, что я приду, как только смогу, — Гермиона попыталась одновременно снять лифчик и трусики, едва удержавшись у стены и чуть не упав навзничь.
— Спасибо, Поппи! — крикнула Гермиона через плечо, входя в душ, нисколько не смущаясь, что эльфийка видит ее голой.
"А это означает, что сегодня я опаздаю на прием. Черт. Черт. Черт! Эта глупая женщина сводит меня с ума, клянусь, ей следует навсегда запретить появляться в зале суда", — сердито бормотала Гермиона, намыливая волосы. Кто-нибудь должен избавить ее от этой мерзкой жабы.
Она быстро закончила принимать душ и высушила свои тело и волосы, зная, что пожалеет об этом, так как от этого всегда ее волосы курчавились.
"Может быть, Поппи поможет мне с прической…" — с надеждой подумала она, роясь в своем гардеробе в поисках подходящего наряда.
"Итак, когда вы дебютируете на публике с бывшим Пожирателем смерти, лучше быть в цветном платье или придерживаться однотонного черного цвета?" — думала она, изо всех сил пытаясь успокоить свои измотанные нервы, и добавляя один наряд за другим в кучу у своих ног.
Гермиона с Люциусом здорово постарались, чтобы сохранить свои отношения в секрете от всех, кроме близкого круга друзей… и Роуз с Хьюго, конечно, но Гермионе не хотелось слишком много думать о вчерашнем разговоре… во всяком случае, не сейчас. Хьюго воспринял новость хорошо, учитывая все обстоятельства. Но Роуз… ну, с Роуз могли быть проблемы. К счастью, сегодня вечером они устроились на площади Гриммо с няней Уотсон и своими кузенами, так что одним поводом для беспокойства было меньше.
Сегодня, однако, тайна перестанет быть тайной. Гермионе надоело прятаться, и она решила, так сказать, "выйти из шкафа". Сегодня вечером на ежегодном Рождественском балу в Министерстве Люциус будет ее кавалером.
"А я собираюсь опоздать…" — лихорадочно думала она, еще раз обдумывая свой выбор одежды, но решила, что ничего сверхподходящего так и не найдет. Она была слишком занята, чтобы ходить по магазинам за одеждой, поэтому ей просто придется надеть платье, в котором она была на прошлогоднем балу с Роном.
Гермиона вздохнула, вытаскивая черные мантии и примеряя их; они были более мешковатыми, чем раньше.
"Должно быть, это все мои марафонские занятия любовью с Люциусом, — подумала Гермиона с улыбкой, критически оглядывая себя в зеркале во весь рост. — Хотя, похоже, они никак не повлияли на мою грудь".
Гермиона могла бы поклясться, что из-за мантии та выглядела даже больше, чем обычно.
Мантия длиной до пола имела талию в стиле ампир и
