собой и показал, за что можно держаться. После чего Агнос взмыл в воздух. К чести моего спутника можно было сказать, что он лишь слабо вскрикнул, но при этом лишь крепче вцепился в воротник Агноса.
Я же в этот момент связался с Тагаем:
— Готовьте лекарей, — сказал я. — Нашёл среди демонов и везу в лагерь обгоревшего отца Радмилы.
— Живой? — уточнил Тагай.
— Живой, — ответил я. — Но кажется, что от всего пережитого слегка тронулся рассудком. Так что нужны лекари и алхимия соответствующая. А ещё все, кто остался в состоянии, должны собраться, нам необходимо зачистить Ольхон. А после этого — выбить остатки тварей из Усть-Баргузина. Я же буду зачищать всё сверху.
— Сделаем, — ответил мне Тагай. — Только с лекарями у нас, конечно, труба. Все на пределе. Алхимии толком нет, помогает только то, что открылся байкальский разлом, который и питает всех нас силой, как будто в последний раз.
То, что Байкал отдаёт невероятную энергию, я чувствовал. Мы, как будто вместе с ним работали на одну цель. В какой-то мере, именно так всё и было. Отрадно было понимать, что рядом с тобой встаёт столь мощная сила природы, и уничтожает твоих врагов.
— А как же демон-менталист? — спросил Тагай, но спросил с сомнением, как будто сам уже догадывался, каков будет мой ответ. — Повержен?
— Располовинило менталиста, — ответил я. — Но он уже на коленях стоял к тому моменту, похоже Мирослава его действительно раздавила сначала.
— Но она и сама почти выгорела… — сказал на это Тагай, и замялся. — Но будем надеяться на лучшее.
— Надеяться мало. Будем искать варианты лечения, — я сам не знал, что добавить. Да, в этой битве мы победили, но всё-таки были и потери, причём потери немаленькие.
— Правда, демоны муас утащили, — сказал я, полагая, что эта информация должна войти в дальнейший анализ сложившейся ситуации, — которым подпитывался менталист. Но без контроля менталиста, — продолжил я, обращаясь к Тагаю, — низших демонов будет добить гораздо проще. Нужно воспользоваться возможностью.
— Понял тебя, — ответил друг. — Обрадую Радмилу и соберу всех, кто в состоянии ещё биться. Будем формировать ударный кулак.
Тагай оборвал связь, видимо, переключившись на решение текущих задач. Я же решил немного расспросить Зорича.
— Господин Слободан, а как давно вы попали в плен к демонам?
Тот даже вздрогнул от звука моего голоса. Бедняга.
— Что-то около десяти-четырнадцати дней. Я не вполне уверен в верном отсчете времени.
«Что ж они с тобой там делали?» — сам собой возник вопрос, но задавать я его не стал. Я же тоже в храме на месяц застрял, и знать не знал ничего об этом.
— Тогда, возможно, вы вкурсе, где демоны добыли муас для развёртывания нападения?
— Это я, — прохрипел Зорич. — Это я добыл этот чёртов муас. По заданию императрицы.
— И Вирго, — добавил я актуальную версию.
— Вы и это знаете… — тяжело вздохнул Слободан. — Теперь нас с дочерью обвинят в пособничестве демонам?
— Никто вас ни в чем не обвинит. Ваша дочь героически держала ментальную защиту над имперскими войсками во время битвы. Она — героиня, а вы выполняли приказ императрицы….
— Боги, теперь нас уничтожат как менталистов, — схватился за голову Зорич. И даже ожоги его не остановили.
— Не уничтожат. Многое изменилось за время вашего отсутствия.
«И моего», — мысленно добавил я.
— А про Вирго я знаю, потому что его голова покоится у меня в погребе. К тому же Радмила по вашему совету пришла ко мне просить защиты. Поэтому сопоставили некоторые разрозненные моменты.
Зорич неуверенно кивнул, не зная что ответить.
— Правда, что Екатерина Алексеевна умерла?
— Да, — не стал я юлить. Ведь было не исключено, что Зорича с императрицей вполне могли связывать более чем дружеские чувства. — Но она родила наследника. И теперь, после выдворения демонов за пределы империи, нам предстоит ещё отстаивать его права на трон. Так уж вышло, что ваша дочь невольно приняла мою сторону в этом противостоянии, а значит и вы тоже…
— Вашу сторону? — переспросил Зорич. — Только не говорите, что вы — кандидат на правление⁈ — он даже обернулся на меня в полёте.
— Мою сторону — это сторону сына императрицы. А есть ещё её двоюродный брат. Имейте ввиду, если к вам кто-то подойдёт с некоторыми предложениями.
— Хорошо, — удивлённо кивнул Слободан, — но с чего бы кому-то подходить ко мне?
— Всё просто. Вы неучтённый в местных политических раскладах менталист. Сильный, судя по результативности вашей дочери на Ольхоне. А местная история знает примеры, когда менталисты смещали императоров летально. Могут захотеть повторить нечто подобное. А вас не жалко, как разменную монету. Вы — никто для местных. Но не для меня. Радмила входит в круг моих близких друзей, а значит, и её семью я буду защищать. Будьте осторожны и благоразумны.
Зорич опять заторможено кивнул.
* * *
Тагай почувствовал, как в один единый миг резко упало давление, которое на них оказывалось, и защита стала работать в стандартном режиме. Им обоим с Радмилой стало значительно легче. Получилось даже более-менее свободно вздохнуть.
Это было похоже на то, когда прилагаешь усилия к чему-нибудь, например, надо отвернуть гайку, а она не поддаётся, потому что закисла и заржавела И вот ты пытаешься, пытаешься, прилагаешь все силы, пот стекает со лба, заливается за воротник, а гайка не поддаётся.
Но потом какое-то совсем незаметное усилие, и вот она проворачивается под твоим нажимом, а ты сам летишь куда-то на землю, потому что потерял равновесие. Тогда он даже улыбнулся своей аналогии, так ярко вставшей перед внутренним взором, но они-то с Радмилой никуда не полетели. Они это равновесие сохранили и даже выдохнули с облегчением в тот момент, когда поняли, что нечто, противостоящее им, исчезло.
Но тут же они заметили, что Мирослава отключилась совсем. Ещё несколько секунд после того, как исчезло давление на сеть демона-менталиста, девушка стояла, покачиваясь из стороны в сторону, словно дерево под сильным ветром, а затем рухнула прямо на землю. К счастью она не ударилась головой о камни, потому что тогда бы она вообще могла получить серьёзные увечья. Но обошлось.
И теперь она лежала рядом с капищем в той самой позе, в которой упала
