Форма входа
Читем онлайн Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
выше своего положения. Женщина она вполне приличная… Ах, боже мой, уж если бы она захотела нагреть себе руки около господина Гавара, так давно бы это сделала! У него, говорят, все валяется… Об этом, собственно, я и хочу с вами потолковать. Только уж, прошу покорно, не проболтайтесь! Я сообщаю вам все по секрету.
Женщины поклялись всеми святыми, что рта не раскроют. Они вытянули шеи и приготовились слушать. Тогда старая дева торжественно начала:
– Так знайте, что господин Гавар с некоторых пор на себя не похож. Он накупил оружия, большой пистолет, который разбирается, понимаете? Госпожа Леонс говорит, что это просто ужас: пистолет вечно лежит или на камине, или на столе, так что она боится вытирать пыль… Да это еще ничего. Его деньги…
– Деньги! – подхватила госпожа Лекёр, у которой пылали щеки.
– Так вот, все свои акции он теперь продал, и у него в шкафу лежит куча золота…
– Куча золота! – с восхищением повторила Сарьетта.
– Да, и преогромная. Оно так и навалено на одной полке: взглянешь – глаза слепит. Госпожа Леонс рассказывала мне, что однажды утром он отворил при ней шкаф – так у нее даже заболели глаза от блеска.
Снова наступила пауза. Все три женщины усиленно заморгали, точно увидели перед собой груды золота. Сарьетта первая засмеялась и сказала:
– Если бы дядя отдал эти деньги мне, мы бы с Жюлем отлично попировали… Всё бы валялись в постели и требовали себе из ресторана самых вкусных вещей.
Госпожа Лекёр была совершенно подавлена этим открытием, этим золотом, которое так и стояло перед ее глазами. Зависть сводила ей все нутро. Наконец она всплеснула худыми руками с костлявыми пальцами, с остатками масла на ногтях, и только пробормотала в смертельной тоске:
– Нет, уж лучше и не думать: слишком это больно!
– Да ведь в случае какой беды капитал-то достанется вам, – заметила мадемуазель Саже. – Я бы на вашем месте оберегала свои интересы… Поймите, этот пистолет не предвещает ничего хорошего… Господина Гавара сбивают с толку. Все это плохо кончится.
Они опять вернулись к Флорану и набросились на него с удвоенной яростью. Затем они стали не торопясь обсуждать, куда могут завести его с Гаваром эти скверные истории. Наверно, очень далеко, если будут болтать. Тут приятельницы поклялись, что ни одна из них не раскроет рта; хотя каналья Флоран и не заслуживает ни малейшей пощады, но достойного Гавара надо во что бы то ни стало выгородить перед всеми, иначе он может пострадать. Женщины встали; мадемуазель Саже собралась уходить.
– Однако, если случится беда, – спросила торговка маслом, – можно положиться на госпожу Леонс, как вы думаете?.. Ведь ключи-то от шкафа, чего доброго, у нее?
– Вот уж не могу вам этого объяснить, – отвечала старуха. – Я считаю ее очень честной женщиной, но, как знать, бывают обстоятельства… Одним словом, я вас предупредила: остальное – ваше дело.
Женщины стояли, прощаясь друг с другом. Запах сыров обострился. В этот час все они заявляли о себе. То была какофония зловонных испарений, начиная с мягкой тяжести вареного месива, швейцарского и голландского сыров и кончая щелочной остротой оливе. Слышалось глухое хрипение кантала, честера, козьих сыров, напоминавшее низкие басовые голоса, среди которых выделялись отрывистыми нотами тонкие, внезапные струйки невшателя, труа и мондора. Затем все эти испарения сыров – пор-салю, лимбургского, жероме, мароля, ливаро, понлевека – начинали переплетаться, нагромождались один на другой, сгущались, мало-помалу смешивались и разражались взрывом зловония. Запахи то расходились, то сливались в общем хоре; отдельных запахов отличить уже было невозможно, от них кружилась голова, делалось тошно, они могли вызвать ужасный приступ удушья. И казалось, что это злобные слова госпожи Лекёр и мадемуазель Саже распространяли такое зловоние.
– Премного вам благодарна, – сказала торговка маслом, – если я когда-нибудь разбогатею, то не забуду вас.
Но старуха медлила уходить. Она взяла творожный сыр, повертела его и положила обратно на мраморный стол, спросив, сколько он стоит.
– Для меня, – с улыбкой прибавила старая сплетница.
– Для вас – ничего, – ответила госпожа Лекёр, – я вам его дарю. – И повторила: – Ах, если бы я была богатой!
Тогда мадемуазель Саже сказала, что со временем так и будет. Творожный сыр уже исчез в ее корзинке. Торговка маслом опять спустилась в подвал, а старая дева пошла провожать Сарьетту до лавки. Там они еще потолковали о господине Жюле. Фрукты распространяли вокруг свежий аромат весны.
– Ну, у вас получше пахнет, чем у вашей тетушки; меня чуть не стошнило сейчас. Как это она ухитряется жить в таком смраде. Здесь, по крайней мере, приятно и хорошо. От этого-то, красавица, вы и румяная.
Сарьетта рассмеялась. Она любила комплименты. Потом она продала подошедшей даме фунт мирабели, говоря, что ягода – чистый сахар.
– Я бы тоже купила мирабели, – пробормотала мадемуазель Саже, – но мне надо такую малость… Я женщина одинокая, понимаете?
– Так возьмите горсточку! – воскликнула хорошенькая брюнетка. – Будьте так добры, пошлите мне Жюля, если его увидите. Он, должно быть, курит сигару на первой скамейке в большом проходе справа.
Мадемуазель Саже растопырила пальцы, чтобы захватить побольше мирабели, которая присоединилась в ее корзинке к творожному сыру. Она сделала вид, будто хочет уйти с рынка, но вместо этого обошла его кругом по одному из крытых проходов, медленно шагая и раздумывая про себя, что мирабель и сыр, в сущности, составят довольно скудный обед. Обыкновенно после своего дневного обхода, когда Саже не удавалось наполнить корзинку от щедрот торговок, которым она льстила и которых занимала разными историями, старая дева принуждена была довольствоваться объедками. Она незаметно вернулась к павильону молочных продуктов. Там, со стороны улицы Берже, за конторами комиссионеров, поставляющих устрицы, находятся ларьки с вареным мясом. Каждое утро маленькие крытые фургоны в форме ящиков, обитые цинком и снабженные отдушинами, останавливаются у дверей больших кухонь и привозят сюда остатки кушаний из ресторанов, посольств и министерств. Сортировка происходит в подвале. С девяти часов в ларьке выставляются тарелки с едою на три или на пять су: ломтики мяса, остатки дичи, рыбьи головы или хвосты, овощи и колбасы, даже сладкое – едва начатое пирожное и почти нетронутые конфеты. Голодающий люд, мелкие служащие, женщины, которых трясет лихорадка, стоят здесь гуськом, и уличные мальчишки зачастую преследуют свистками мертвенно-бледных скряг, покупающих эту провизию, подозрительно оглядываясь из боязни, что их кто-нибудь увидит. Мадемуазель Саже проскользнула к одной лавке, владелица которой хвасталась, что продает объедки только из Тюильри. Однажды она продала старой деве ломтик баранины, уверяя, будто он с тарелки самого императора. Этот ломтик, съеденный с некоторой гордостью, послужил тщеславной старухе как бы утешением. Если она пряталась, то только ради того, чтобы не лишиться права входить в магазины рыночного квартала, никогда ничего не покупая. Ее тактика состояла в том, чтобы ссориться с торговками, как только ей удавалось выведать их историю. Потом она шла к другим, бросала их и мирилась с прежними, обходя весь рынок; это помогало ей сделаться повсюду своим человеком. Можно было подумать, что она закупает массу провизии, тогда как на самом деле старая дева питалась подачками и объедками, которые она покупала в случае неудачи на собственные деньги.
В тот вечер перед лавкой стоял только высокий старик; он обнюхивал тарелку, где была рыба и говядина. Мадемуазель Саже, в свою очередь, стала нюхать кусок застывшего топленого сала. Он стоил три су. Она поторговалась, ей уступили за два. Топленое сало также исчезло в корзинке. Но подошли другие покупатели; все они одинаковым движением приближали к тарелке носы; от выставленного товара отвратительно пахло жирной посудой и плохо вымытым столом.
– Заходите ко мне завтра, – сказала торговка старой деве. – Я оставлю вам что-нибудь вкусное… Сегодня вечером в Тюильри большой обед.
Мадемуазель Саже обещала зайти, как вдруг, обернувшись,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя бесплатно.
Похожие на Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя книги
- Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
- Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное / Ужасы и Мистика
- Пробуждение - Кейт Шопен - Зарубежная классика
- Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр - История / Разное / Прочая научная литература / Прочее
- Центральный парк - Вальтер Беньямин - Разное / Культурология / Науки: разное
- Пират - Аргирис Эфтальотис - Разное
- Кашпар Лен-мститель - Карел Матей Чапек-Ход - Зарубежная классика
- Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - Хорхе Луис Борхес - Зарубежная классика / Разное / Поэзия
- Ромео и Джульетта (Пер. Т. Щепкина-Куперник) - Шекспир Уильям - Зарубежная классика
- Аватара - Теофиль Готье - Разное / Ужасы и Мистика
