не могу. Готова? – Он поглядел на Ниночку с прилипшими ко лбу влажными волосами; та отмылась как могла, хотя на подоле все еще болталась паутина. – Ну, пойдем… – Поколебался и… протянул девочке руку.
Та пару мгновений глядела, будто ей змею сунули… а потом вдруг, как утопающий за сброшенный с борта канат, ухватилась обеими руками.
Не сговариваясь, все трое старались двигаться тихо: нырнули в заднюю дверь, прислушались. Голоса доносились сверху, Ниночку все еще искали на чердаке. Почему-то ступая на цыпочках, они двинулись к гостиной, где в прошлый раз занимались с мисс Джексон.
– А топор? – судорожно сжимая ладонь Мити, прошептала Ниночка. – Топор ведь не взяли!
– Топор у меня есть, – серьезно заверил ее Митя.
Или будет когда-нибудь…
И он толкнул дверь.
Глава 38
Урок синдарин
– Yallume![32]
Горб и перекошенное плечо отчаянно мешали, мисс Джексон пару мгновений возилась в кресле, прежде чем встать им навстречу. Представить ее сражающейся двумя мечами было совершенно невозможно.
Зато мимика у мисс была живая и быстрая, как скачущий по камням ручей. В одно мгновение при виде их троицы ее некрасивые, как у печальной обезьянки, черты сложились в гримаску облегчения, сквозь которое отчетливо сквозило раздражение, тут же сменившееся раскаянием. Словно мисс Джексон сразу же начала себя корить, что осмелилась рассердиться.
– Доброе утро, мисс Джексон! Приносим наши глубочайшие извинения! – Митя поклонился и чуть сам не крякнул от удовольствия: поклон получился в меру уважительный, в меру покаянный, но притом не униженный и не фамильярный. Все же есть у него талант к светскому обхождению! – Во всем случившемся переполохе целиком и полностью наша вина. Мы, все трое, были в конюшне рядом с автоматонами…
Чистая правда!
– И не сразу сообразили, что Ниночке уже пора и ее даже ищут.
Митя с Ингваром – так точно не сразу.
– Мы бесконечно раскаиваемся, что вынудили вас ждать, и, чтоб не задерживать вас еще больше, сегодня позанимаемся вместе. Тем более сегодня ведь урок синдарин? Его мы с Ингваром знаем так же мало, как и Ниночка. – Митя непринужденно опустился на приготовленный для Ниночки стул и кивком головы предложил кузине с Ингваром расположиться на оттоманке.
– Да… но ньет… – мисс Джексон растерялась. – Ви есть одинаково невежественный…
Митя оскорбленно моргнул.
– О, я сказать грубо, простить, это все мой глупый язык!
Да-да, насчет языка, мисс, вы верно подметили.
– Я хотеть сказать – вы одинаково не знать, но вас надо разно учить, все же вы есть разный возраст. Ниночка есть tolodh…
– Я – хорошая девочка, а вовсе не это вот… как вы сказали! – возмутилась и без того долго молчавшая Ниночка.
– Это значит – восемь лет. На синдарин, – мисс Джексон снисходительно улыбнулась. – А ваш кузен Митя – pae-ar-eneg… шестнадцать. Вы с Ингвар – совсем взрослы юнош!
– Но есть ведь то, что интересно и взрослым! – Митя старательно лучился энтузиазмом. – Ниночка говорила, вы рассказывали ей о фейри. А ведь и мы ничтожно мало знаем о правителях Туманного Альвиона!
Мисс заметно поморщилась. Что неудивительно, ведь именно Лорды и Леди Полых Холмов обрекли ее на смерть во время Дикой Охоты. Что, с точки зрения Мити, было все же чересчур: ладно бы карали за наглость и дурные манеры, но за уродливое лицо и тело?
– Что вы хотеть знать? – сухо спросила мисс.
– Э-э… – Митя на мгновение заколебался.
Ингвар, словно невзначай прикрыв лицо ладонью, закатывал глаза и корчил рожи, явно пытаясь заставить Митю замолчать. С одной стороны, они и впрямь ничего не знают о мисс Джексон, кроме того, что рассказали Шабельские и что Нина ее боится. С другой… раз Йоэль ничего не знает, кого еще можно спросить о стеклянной башне и Эохо Эхкенд? В Петербург писать, в Дипломатический корпус? А станут ли они отвечать на вопросы мальчишки из провинциальной губернии и сколько времени эта переписка займет? Не будет ли поздно?
– Я хотел узнать о… башне! – выпалил Митя, решив самого Эохо пока не упоминать. – Стеклянной, кажется…
– Стеклянной… башне? – завороженно повторила мисс. – Откуда… откуда вы знать?
Ингвар прекратил прикрывать лицо ладонью, а попросту в отчаянии ткнулся в нее лбом.
– Ну как же… – невозмутимо ответил Митя. – Вы же стихи на сегодня задали, на альвионском! Вот я и нашел… – он откашлялся и торжественно продекламировал:
Over that undersea isle, where the water is clearer than air:
Down we look’d: what a garden! O bliss, what a Paradise there!
Towers of a happier time, low down in a rainbow deep
Silent palaces, quiet fields of eternal sleep![33]
– Ах, лорд Теннисон! – с явным облегчением рассмеялась мисс Джексон. – Хороши… прекрасны выбор! Только он не писать, что башня – стеклянный! Вы плохо переводить, Митя! И не говорить, что башня есть в Туманный Альвион… – Она вдруг понизила голос до испуганного шепота: – Он писать об враг!
– Враг? – переспросил Митя, а Ниночка распахнула глаза широко-широко… и обеими руками схватилась за Ингвара.
Ингвар беспомощно покосился на Митю, но тому было не до германца.
– Кто еще жить в дворцы на радуга под водой – low down in a rainbow deep? – Мисс улыбнулась, но улыбкой это было странно назвать, такой кривой и даже страшноватой она показалась. – Это и есть Те, Кто Приходить Из Туман. Мы говорить о них прошлый раз.
– Так они приходят из-под воды или из тумана? – наконец соизволил спросить Ингвар.
– Они приходить вместе с большой туман, – пояснила мисс. – Когда-то жить Туманный Альвион и Зеленый Эрин. – Она развела руками. – На Самхейн быть великая битва при Маг-Туиред, они славно драться, но Туат Да Даннан, которых вы звать альвы, помогать сама Морриган Темная, Госпожа Воронов…
Мите понадобилась вся выдержка, чтоб не вздрогнуть.
– Дети Дану прогонять побежденных другой мир.
– А там плохо? – завороженным шепотом выдохнула Ниночка.
– Конечно. Их проклясть Кэйрбр из Туат Да Даннан, детей богини Дану. Он быть филид, поэт по-вашему, он сказать: «Быть без пищи на блюде, без молока в кувшин, без крова над головой во мрак ночной, без золота для поэт», – торжественно зачитала она. – Первые три еще можно жить, но у кого нет поэт, тот не быть ни раньше, ни сейчас, ни потом. Ведь никто о них не сказать слов, которые помнить! Поэтому они так сильно хотеть вернуться вместе с туман из другой мир, а Туат Да Даннан встречать их Дикой Охотой…
Митя сглотнул, пытаясь освежить разом пересохший рот. Отчаянно хотелось спросить, зачем тогда Дикая Охота убивает таких, как мисс Джексон, но… он и так не мог сказать, что сумел соблюсти сегодня хороший тон, а уж подобный вопрос – он даже не за гранью добра и зла. Он за гранью приличий!
– Они приходить каждый Самхейн, а Самхейн есть скоро-скоро… – интригующим шепотом закончила мисс.
– А когда, когда? – аж подпрыгнула на оттоманке Ниночка.
Руку Ингвара она так и не выпустила, и бедолагу ощутимо дернуло.
– Самхейн – тридцать первого октября, – выкручивая руку из Ниночкиной хватки, пробурчал он.
– Аххууу! – со свистом выдохнула девочка, запечатывая себе рот ладонью. И в собственные пальцы глухо пробубнила: – Так у Митьки же день рождения! Его и правда феи подкинули! – и посмотрела на Митю круглыми – то ли восторженными, то ли испуганными – глазищами.
– О, действительно? Так скоро! Как интересно! – восхитилась мисс.
Митя отмолчался. Подарки от Белозерских всегда приходили на именины, день Димитрия Ростовского, но маме, по рассказам отца, нравилось праздновать именно в этот последний октябрьский день. Митя даже смутно помнил пирог, тихий смех, нежно пахнущие ладаном и можжевельником руки и букеты из ярких осенних листьев по всему дому. Когда мамы не стало, остался лишь
